- Выпей, - сказал Пустой. – И не говори, пока не допьешь.

Чуть позже, когда настой был допит, а Пустой расспросил о Сореле, а Шалфей рассказала о временах, когда ее друг был храбрым, когда он был глупым, когда доводил ее до криков, я поняла, каким мудрым был броллахан. Может, его одинокие дни и ночи дали ему время обдумать смерть и принять ее. Когда рассказ с улыбками и слезами подошел к концу, Пустой накрыл одеялом Сореля, а я увидела, что лицо Шалфей немного ожило.

- Можешь спеть ему, - сказал Пустой, глядя на меня. – Ту хорошую старую песню. Чтобы отправить его в путь.

И я сделала, все четыре куплета, и когда я допела, Шалфей вытерла глаза и сказала:

- Давно я ее не слышала. Острова… Карга с островов? Если эта старушка еще ходит по земле Олбана, я попрошу ее починить мой посох. Она в свое время хорошо умела чинить. Но они ушли, Великие, ушли так глубоко, чтобы не видеть, как король издевается над их землями. Это ужасно.

- Тебе бы поспать, - сказал Пустой, глядя на нее. – Я помогу вам похоронить павшего друга утром.

- Ах, нет. Я посижу рядом с Сорелем. Не буду оставлять его на ночь одного, - Шалфей посмотрела на меня.

- И я посижу, - сказала я.

- Айе, мне редко составляет компанию одна девочка, а тут еще и пара, - сказал Пустой. – Тут точно не до сна.

- Ты говорил что-то о моем даре, Пустой, - напомнила я. – Что он больше, чем я думаю. Можешь объяснить?

- Пока он не начал, - сказала Шалфей, - ты должна еще кое-что узнать. Одного из тех мужчин я сожгла. Он умер, и Пустой сбросил его в реку. Другого я прикончить не успела. Ранила, но не сильно. Он сбежал. Тебе нужно спешить, Нерин.

Я знала, что это случится. Но все равно было страшно.

- Он побежал к Летнему форту?

Шалфей грустно улыбнулась.

- Я не дала ему выбора, - сказала она.

- Никто не перейдет Бриг Броллахана, - добавил низким голосом Пустой. – Никто не осмелится.

- Я смогла.

- Айе, ты не дрогнула. Ты доказала себя. И я сразу понял, что ты не так проста.

- В смысле? – а мысли путались. Что было лучше? Уйти на рассвете и надеяться, что я успею добраться до леса за долиной до того, как за мной отправятся Силовики? Прятаться в пещере Пустого и надеяться, что сюда не полезут? Может, преследователи знали, кого преследовали, а, может, просто проверяли слова о подозрительной путнице. Но они видели меня с добрым народцем, защитившим меня. Теперь за мной будут охотиться. Может, стоило уйти сейчас. Луна взошла, может, я не заблужусь. Я снова закашлялась.

Когда я снова смогла дышать, Пустой сказал:

- Я тебе расскажу историю. Давным-давно, на дальнем севере летом, когда восстал морской народ, ведомый злой королевой, завязалась война с броллаханами, что жили в пещерах недалеко от пещер. Королева была ужасной, она заставила свой народ бить, крушить, убивать. В войну втянули и людей, ведь их корабли тонули, сети рвали и детей забирали на их глазах на берегу. Нерин, люди не верят броллаханам. Сказками про нас пугают детей, чтобы они не ходили на утесы, к трещинам к земле. Мой вид тоже не очень любит людей, ведь вы занимали всю землю, не думая о тех, кто был на ней. И шла война, и все страдали от нее. Так было, пока не появился человек там, где бушевали волны. Его звали Корканом. Он всегда говорил, что еще с детства мог видеть и слышать волшебный народ всего острова. Когда Коркану было шестнадцать, или около того, он отправился в путь, и никто не знал, куда, а вернулся он другим. Он стал тише, мудрее и старше своих лет. Оказалось, что он научился быть Зовущим, и когда он вернулся домой, он увидел, как страдает народ, и он понял, что пора применять знания. Он созвал броллаханов, и они пришли к нему, ведь он был Зовущим. И против воли люди и броллаханы сражались на одной стороне, чтобы одолеть морской народ, согнать их на одинокие острова, чтобы они больше не ступали на тот берег. Кто-то говорил, что в тот день пришел даже сам Лорд Севера, но я не знаю, может ли зов быть таким сильным, чтобы призвать Стража. Ты знаешь о дарах, девочка. Они появляются, когда наш вид и люди пересекаются, - он посмотрел на Шалфей. – Добрый народец и люди обычно не ложатся в одну постель, но всякое бывает. А порой дар проявляется в семье годами спустя. Внезапно у дитя может появиться редкий талант к пению, танцу, сражениям или пониманию животных. Но давным-давно был Зовущий – тот, кто мог призывать добрый народец и заставлять их работать вместе. Тебе нужно понять, что разные наши виды обычно не сотрудничают. Мы держимся поодаль. Не в нашей природе объединяться и бороться или что-то строить. Но если Зовущий собирает нас на задание, мы должны подчиняться. Мы не можем отказаться, - он посмотрел на меня оценивающим взглядом маленьких глаз. – Такой дар заставит всех шагать на войну. Вся армия будет слушаться этого зова.

Тишина была многозначительной, и это ошеломительное заявление совсем не удивило Шалфей.

- Я? – мой голос оказался потрясенным хрипом. – Вы думаете, что я – одна из этих Зовущих? Но это смешно. Я не звала Шалфей и Сореля. Я не звала никого, кого встречала по пути. Они просто появлялись. Мой дар – видеть и слышать вас, а не… управлять, - это пугало меня. У людей не должно быть такой силы. Она могла привести к невообразимому кошмару.

- Что думаешь, кроха? – Пустой посмотрел на Шалфей.

- Ты можешь быть прав, броллахан, - Шалфей сидела, ручку положив на одеяло, накрывавшем Сореля. Она напоминала сову. – Я следила за Нерин, когда она еще была крохой, не больше меня, копала с бабушкой овощи и учила, какие травы помогают. И даже тогда я чувствовала что-то редкое. Хотя не все из моего вида согласны со мной. Мы разошлись во мнениях о том, что ты, Нерин, и какой важной можешь быть. Если бы вредная Сильвер и ее приспешники не были такими упрямыми, мы бы выступили толпой против твоих врагов, и этот храбрец не лежал бы сейчас хладным рядом со мной. Я говорила ей… - Шалфей замолчала, помрачнев. – Зовущие появляются редко, - заговорила она. – Уже двести лет таких в Олбане не было. Потому все отвыкли, что девочка или мальчик могут увидеть их, услышать голоса, но некоторые все же могли это делать. Это хороший дар, хотя теперь опасный. Зовущий тоже нас видит, но даже тогда, когда мы прячемся. Он приманивает нас. Без должной тренировки больше ничего не будет. Но если будет, как с Корканом, если найти учителя, развить навык, то дар станет мощным. Дар может решать исход войн. Дар может многое изменить. Ты хотела бы понять, помнят ли это люди. Но у твоего вида короткие жизни и память. И перед появлением следующего Зовущего все забывается.

Я не знала, что спросить сперва. Вряд ли я была тем, о ком они говорили. Но если это все же было правдой, это могло полностью изменить мое будущее. Могло сделать Тенепад не просто убежищем, но… Нет, этого не могло быть. Я бы уже поняла, какими силами обладаю.

- Почему вы верите, что это я? – спросила я у них.

- Мы это чувствуем, - сказал Пустой. – Костями. Как только я увидел, как ты идешь по мосту, я понял, что это ты.

- Тогда зачем заставил меня танцевать, петь и играть?

- Проверял, чтобы убедиться, что не ошибся. Я же не дал тебе упасть.

- Я думаю, что вы ошибаетесь, - сказала я. – Никогда не слышала о Зовущих. Не понимаю, как это. Мне почти шестнадцать – я не ребенок, а женщина. Если бы мой дар был таким мощным, я бы поняла это.

- Знаки были, - тихо сказала Шалфей. – Сорель их тоже видел. Другие спорили, ты знаешь. Многие в тебя не верят, многие думают, что я сошла с ума, преследуя тебя. Я не смогу доказать тебе, что я права. Как и ты, но это проявится со временем. Подумай, почему тебя так хотят получить люди короля? Подумай, почему ты еще жива за три года скитаний? Твой дар делает тебя ценной. Это помогает тебе выживать.

Кожу покалывало. Я боялась. Я не хотела, чтобы это было правдой, но чем дольше думала, тем логичнее это становилось. Когда призрачные воины пели песню и просили меня сражаться, они видели не обычную девочку, а ту, что могла призывать их народ, что могла что-то изменить. Ужас впился в меня.