— Рагдар!

Он обернулся, стоя уже в дверном проеме. Чуть презрительно посмотрел на друга — кто бы знал, как тяжело дался оборотню этот взгляд, — и тихо произнес:

— Я-то думал, ты — мужчина, воин. А ты, оказывается, сопливая истеричная девка.

И вышел, хлопнув дверью и оставив даргела с отвисшей от такого хамства челюстью приходить в себя.

До рассвета оставалось около часа. Рагдар шел по улице, прихлебывая из кувшина эль, и размышляя о событиях последней ночи. Он искренне надеялся, что его «шоковая терапия» сработает как надо, а не окажется последней каплей.

Внезапно внимание оборотня привлекли крики в соседнем переулке.

— Ату его, ату!

— Бей нелюдя!

— Не уйдешь, тварь ушастая!

И полный ненависти крик. Высокий, звонкий голос хрипел от ярости.

— Мразь!

Не раздумывая более, Рагдар бросился в переулок. Его глазам открылась следующая картина: шестеро богато одетых молодых людей явно благородного происхождения уже прижали к стене высокого беловолосого эльфа. Эльф из последних сил отбивался длинным мечом от шпаг и кинжалов нападавших, но их было слишком много. По плечу стекала кровь из раны на шее, беловолосый заметно припадал на левую ногу.

Будь здесь обычная драка, Рагдар прошел бы мимо. Драться сейчас не хотелось. Но он с детства ненавидел нечестный бой, а то, что сейчас происходило в переулке, больше всего было похоже на убийство ради удовольствия. Потому оборотень вырвал из петли уцелевшую в схватке с Вегой секиру и кинулся на молодых людей. Но даже здесь он остался верен себе, и несмотря на явную выгоду бесшумного подкрадывания и удара в спину, северянин не стал унижать себя и криком предупредил противников о своем приближении.

Схватка закончилась быстро. Длинный меч в руках получившего шанс выжить эльфа молнией взметнулся вверх, и хищной птицей упал на руку ближайшего, отсекая ему кисть. Парень с воплем рухнул на камни мостовой, прижимая обрубок руки к груди. Рагдар мощным ударом отшвырнул еще одного на противоположную сторону переулка, переломав, похоже, половину ребер. Лезвие меча беловолосого неуловимым движением чиркнуло по горлу третьего, тот захрипел и, давясь собственной кровью, опустился рядом с товарищем. Еще одному варвар заехал плоской стороной секиры по лицу, оглушая. Оставшиеся двое оценили ситуацию, и поступили максимально разумно — бросились бежать со всех ног, оглашая окрестные улицы криками: «Стража-а-а!!!».

— Ты как? — поинтересовался северянин у эльфа. Тот поднял на него взгляд нечеловечески зеленых глаз.

Оборотень вздрогнул. У него не было причин не любить представителей других рас, в том числе эльфов, но этот почему-то вызывал жгучую неприязнь на подсознательном уровне. Прислушавшись к себе, Рагдар понял — беловолосый не нравился его звериной половине.

В зеленых глазах, к удивлению варвара, мелькнули схожие чувства.

— Благодарю, в порядке. Спасибо за помощь, — не то проговорил, не то прошипел он.

— Рагдар, — он протянул эльфу руку. Тот вздрогнул, но вложил изящную эльфийскую кисть в широкую ладонь.

— Киммерион.

— Вот они, вот!!! — послышались крики за спиной. Эльф и северянин резко обернулись.

К ним бежали несколько стражников, за которыми на безопасном расстоянии следовали те двое.

Бежать смысла не было — переулок оканчивался тупиком. Драться со стражей было глупо — только хуже было бы. Киммерион пытался дернуться, когда ему больно выкрутили руки, но тут же получил древком алебарды в лицо и притих.

Им не повезло. Очень не повезло. Молодой человек, которому Киммерион отсек руку, оказался сыном герцога фон Ларда, главы Шестого департамента. После короткого, явно лишь для проформы, допроса эльфа и северянина отволокли в камеру, куда примерно через час зашел судья в компании подручных герцога, дабы зачитать приговор. Рагдара ждала виселица, Киммериону повезло меньше — разъяренный герцог, упирая на неоспоримую вину эльфа, отсутствие гражданства и нелюдское происхождение, вытребовал для того, кто искалечил его сына, костер. Затем подручные герцога крепко избили обоих, особенно досталось, естественно, Киму, и ушли в сопровождении судьи.

Казнь назначили на вечер, за час до заката.

— Ты видел его?

— Естественно.

— И что?

— Любопытный юноша. Вы не поверите, он не боится солнечного света, хотя не обладает должной силой и ловкостью. Вроде как обычный эльф, но многое умеет из вашего персонального арсенала, — Кайран де Марано с удобством расположился в кресле, крутя в тонких пальцах бокал с красным вином. Его собеседник стоял у кресла за тяжелым письменным столом, на котором в творческом беспорядке лежали бумаги.

Это был высокий человек лет тридцати пяти. Длинные волнистые волосы цвета воронова крыла спадали чуть ниже плеч, тонкие, аристократические черты лица, пронзительные красновато-карие глаза. Он был красив, но в чертах лица неуловимо скользило нечто отталкивающее.

— Действительно, необычно. Ты приставил наблюдателей?

— Разумеется. Они приступят завтра вечером, я снял с прежнего задания четвертую группу. Их заменят шестнадцатые, а ребята из четверки займутся Киммерионом.

— Губерт действительно обучал его фехтованию?

— Похоже на то. Но к скрипке учителя эльф даже притронуться не позволяет. Я сегодня попробовал…

— И что?

— Я получил ножнами по пальцам, и собственную перчатку в лицо.

Черноволосый улыбнулся. Его улыбка выглядела жутковато, тем более, что оба верхних клыка были чуть длиннее остальных зубов. Такое нередко случалось у обычных людей, но у него почему-то превращало улыбку в оскал.

— И что ты сделал?

— Сперва я извинился и отклонил вызов, — рассмеялся Кайран.

— А потом?

— Потом наш дражайший Киммерион сообщил мне, что раз я такой трус, что боюсь принять его вызов, то он опозорит меня перед всем Мидиградом. Я не выдержал и пояснил, что способных на подобное людей крайне мало, и он к их числу не относится. Киммерион повторил вызов, мне пришлось его принять.

— Надеюсь, ты его не убил и даже не покалечил? — судя по тону, если бы Кайран не оправдал надежд черноволосого, его ждала бы незавидная участь.

— Естественно. Уколол неприятно, на несколько часов лишив возможности нормально передвигаться, и ушел, сказав на прощание пару умных фраз. Пусть мальчик подумает.

— Хорошо. Что, по твоему, следует предпринять далее?

— Пусть развивается. Он не представляет для нас угрозы, изучать его лучше на расстоянии, от грандиозных идей мести Тринадцатому Департаменту его отвлекла идея мести мне лично, а от идеи мести мне лично — моя красивая речь. Экспромт, между прочим.

— Избавь меня от твоих красивостей. Ладно, твой план поддерживаю.

— Александр, вы займетесь этим лично?

— Нет, конечно, — он вновь нехорошо улыбнулся.

— А кто тогда? Меня начинают терзать смутные подозрения… — по лицу виконта было видно, что эти подозрения ему очень не нравятся.

— Кайран, ты слышал когда-нибудь такую фразу: «инициатива наказуема»? Ты предложил план, тебе его и реализовывать. Послезавтра жду полный отчет по Киммериону, а завтра… Я надеюсь, ты подготовил бумаги, пришедшие из Вестиньера?

— Да, — ответил Кайран слишком быстро, чтобы это могло быть правдой.

— У тебя пятнадцать часов. Свободен.

Виконт де Марано изящно поднялся на ноги, поклонился и покинул кабинет главы Тринадцатого стола Имперской Канцелярии Александра Здравовича.