Полчаса спустя Вилла смотрела сквозь вуаль своей матери на собравшихся перед ней жителей деревни. Да, они все были здесь, от жены пекаря до дочери бочара. Каждая женщина из деревни стояла на другой стороне площади и смотрела на Виллу. За ними стояли мужчины, стыдливые и неловкие, но все равно все они были там.

Вилла позволила своему взгляду пройтись по каждому любимому лицу, каждой паре мозолистых помогающих рук. Эти люди и в самом деле были ее единственной в мире семьей. И она любила из всех.

Предатели.

— Я не могу поверить, что вы сделаете это со мной. Что бы сказала мама? — пробормотала Вилла.

— Она бы сказала, что давно пора. Теперь улыбнитесь, мисс.

С любовью клюнув Виллу в щеку и ободряюще ущипнув ее за руку, Мойра подтолкнула ее к арке, где ее ожидали четверо мужчин. Близнецы, сыновья Джона и Мойры, викарий из Эджетона и человек, назвавшийся Натаниэлем Стоунвеллом.

Сжимая охапку садовых цветов, Вилла пошла по направлению к ним, традиционной колеблющейся походкой невесты, внезапно обретающей много смысла.

Кто бы не колебался делать такой шаг? На всю оставшуюся жизнь она будет в руках этого человека, которого она даже не знает.

Конечно, это были большие и красивые руки. Конечно, он был симпатичным и учтивым парнем. Фактически, всплыло в сознании Виллы, вполне возможно, что она все же сделала удачный выстрел из этой рогатки, в конце концов.

То есть до тех пор, пока он не убьет ее спящую или не продаст ее какому-нибудь арабскому шейху.

Или еще хуже — что, если он храпит?

Стоя в центре лужайки, Натаниэль пытался не раздражаться из-за задержки в его миссии. Это был знаменательный день в его жизни, не смотря на хаотичность его женитьбы. Полуденное солнце светило на живописной деревенской площади, птицы на деревьях весело щебетали, и пухлые деревенские дети смеялись, стоя группками вокруг арки. На самом деле, прекрасный день для женитьбы. Натаниэль просто имел трудности с тем, чтобы поверить, что это его собственная женитьба.

Затем все взгляды обратились к фигуре в атласе, идущей по лужайке. Картина несомненно была привлекательная. Маленькая мисс с тропинки тщательно вымылась, и выглядела по-деревенски свежо.

Он вступает в брак.

Конечно, это был совершенно незаконный союз, особенно для человека его положения. Не были оглашены имена вступающих в брак, не было деликатных переговоров по поводу приданого и предписанного наследования, не была шанса для тех, кто мог бы выступить против брака, сделать это.

Деревенский священник и садовый букет могли быть достаточной связью для обычных жителей Дерритона, которым нужно было совсем немного, кроме их слова, чтобы соединиться в браке, но с тех пор, как почти пятьдесят лет назад был принят Закон о Браке, ни один пэр не мог легально жениться в Англии без тянущегося неделями проклятого вздора. Импровизированный деревенский обмен клятвами будет считаться не более чем помолвкой, просто как сельская традиция «перепрыгивать через ручку метлы».

Не то чтобы у него было намерение отказаться от этого союза. Он непреднамеренно разрушил репутацию респектабельной молодой женщины — гораздо серьезнее, чем она осознавала — и он знал свои обязанности. Он женится на ней так скоро, как только они прибудут в Лондон и все будет для этого устроено.

Он просто не думал, что сейчас было подходящее время, чтобы сообщать ей об этом. Она и так не хотела уезжать, он мог это видеть. Путешествовать с хлюпающей носом «невестой» было предпочтительнее и вероятно быстрее, чем путешествовать с сопротивляющейся, или даже бунтующей женщиной, которая может быть и не захочет связывать себя с «лордом Предателем», когда узнает правду.

Он позволил этому случиться. Так что это было его задачей — сделать это с наименьшим возможным вредом для этой женщины. Лучшим решением будет вернуться в Лондон, где его деньги, если не его социальное положение, облегчат необходимые юридические махинации, чтобы завершить этот странный союз.

Ему нужно просто попасть туда — очевидно, с невестой на буксире — чтобы исправить все это. В конце концов, не похоже, чтобы такой скандал как женитьба вне своего класса, шокировала кого-либо среди светского общества. Вероятно, он мог бы жениться на орангутанге из Королевского Зверинца, а люди только мудро кивнули бы и сказали бы, что всегда знали, что он дурно себя ведет.

Все другие люди, кроме жителей Дерритона. Фактически, у них проявлялось шокирующее отсутствие интереса к вытягиванию из него подробных сведений. И что насчет гиганта подростка, который никогда не покидал его, кто он? Компаньон? Или страж?

Он был слишком озабочен Фостером, осознал Натаниэль. Вместо этого, он должен был расспросить жителей деревни о том, почему они не могут дождаться свадьбы своей якобы возлюбленной дочери с совершенно незнакомым мужчиной.

Неужели с девушкой было что-то не так? Она могла быть трагически безумна или бесстыдно неразборчива. Но пока Натаниэль заметил, что, несмотря на то, что ее можно посчитать немного странной, он не видел признаков настоящего безумия. Глядя на нее сейчас, пока она шла по импровизированному проходу, ее руки дрожали так, что лепестки падали от ее садового букета как розовый снег, Натаниэль затруднился поверить, что безумие имело место. Она выглядела такой же прекрасной и невинной, как выглядела бы любая невеста. Его невеста — та, которой, как он думал, у него никогда не будет.

Натаниэль откашлялся, проглотив внезапный ком в горле.

В самом деле, это был прекрасный день для свадьбы.

Викарий не имел никакого повода затягивать церемонию. В действительности, он пронесся сквозь нее, как будто кто-то приплатил ему за скорость.

— Если вы осведомлены о препятствии, мешающем вам законно соединиться в браке, вы должны признаться в этом сейчас, — слова вылетали так быстро, что произносились почти нечленораздельно. Как любопытно.

Вдруг раздался шепот.

— Извините меня, сэр, но вы храпите?

Отбросив свою сосредоточенность, Натаниэль посмотрел вниз на закрытую кружевом голову под его подбородком. Она не смотрела на него, но ее голова была наклонена так, что было совершенно ясно, что она ждет ответа.

Храпит? Что за идея.

— Совершенно определенно нет! — прошептал он в кружево туда, где по его мнению, могло быть ее ухо.

— Благодарю вас, — она знаком попросила священника продолжать.

Когда викарий помчался дальше, Натаниэль решил отложить решение вопроса о безумии. В конце концов, никогда не знаешь чего ждать.

— Сэр? Вы согласны?

Гигант толкнул Натаниэля.

— Согласен! — прошипел молодой человек.

Натаниэль глубоко вдохнул. Но от этого легче не стало.

— Согласен.

— У вас есть кольцо? — спросил викарий.

Кольцо. Он забыл об этом в своей необходимости найти Фостер. Он должен был помнить — но на самом деле, какое это имело значение? Он резко покачал головой. При этом его движении мисс Трент отдернула руку, которую она почти протянула ему, выполняя часть церемонии.

Викарий прочистил горло, чтобы скрыть неловкость момента.

— А теперь я объявляю вас мужем и женой! — викарий захлопнул свою книгу, и все жители деревни вокруг них принялись аплодировать. Громкие, длительные, восторженные аплодисменты.

Это не могло означать ничего хорошего.

В качестве эксперимента, Натаниэль потянулся, чтобы поднять вуаль с лица невесты. Она смотрела на него из-под кружева, святящаяся как пухлый розовый ангел.

Викарий постучал пальцем по святой книге:

— Разве вы не собираетесь поцеловать невесту?

Вилла стояла в стороне, пока Дик и Дэн несли ее упакованные вещи в конюшню, небрежно ударив содержимое о дверь и неаккуратно бросив их на солому.

Вилла уперлась руками в бока.

— Будьте аккуратнее, ребята. Там книги моих родителей.

Два юных гиганта повесили перед ней головы как провинившиеся школьники. Она вздохнула.

— Ну, я знаю, что вам это не нравится так же, как и мне, но мы просто должны мужественно перенести все это.