Инспектор взглянул на Джексона, и тот кивнул, под­тверждая, что пока все звучит вполне правдоподобно.

— После этого мы потерялись уже втроем,— про­должал Кросс.— Где мы только не плутали. В начале девятого мы оказались на улице под названием Хемли авеню. Забрались невесть куда! Я решил постучать в какой-нибудь дом и спросить дорогу, но мне попался разбомбленный дом, где никто не живет. Сначала я этого не понял — постучал и крикнул; «Эй, есть там кто-нибудь?» Потом обо что-то споткнулся, падая, выставил руку вперед и порезал ее о битое стекло. Не очень-то это приятно.

Он протянул руку, все еще перевязанную носовым платком.

— Да, я заметил, что у вас поранена рука,— сочув­ственно сказал инспектор.— Дайте-ка я взгляну на рану.

Кросс снял платок, и инспектор пощелкал языком.

— Да, довольно глубокие ранки. В этих развалинах полно всякой дряни... А фонарика у вас не было?

— Он остался в машине,— ответил Кросс.— Да и ка­кой от него прок в таком тумане? После этого мы еще какое-то время поездили наобум, а потом вдруг я узнал дорогу, мы вернулись на круг и оттуда уже добрались до Хейли Крезент. Я высадил пассажиров — боюсь, что они опоздали на званый обед, но что тут поделаешь? Потом позвонил дяде, чтобы объяснить, почему я задер­живаюсь. Джеффри сообщил мне о том, что случилось, и я поспешил сюда. По-моему, я был здесь около девя­ти. Вот и все.

— Все очень четко,— сказал Джемс.— Таким обра­зом, примерно с половины восьмого до половины девя­того вы были в обществе двух человек. А кто они, вы знаете?

Кросс горько улыбнулся. Пока все шло, как по писанному.

— Боюсь, что нет, инспектор. Если бы я знал, что они мне понадобятся, как свидетели... Я знаю, что муж­чину зовут Чарльз, кажется, он служит в министерст­ве иностранных дел. Ах, да, я знаю, куда они ехали. Их пригласил на обед сэр Джон Лутимер— он, навер­но, сможет сказать, кто они. Кстати, инспектор, если вы хотите получить от них показания, вам надо поспешить: они сказали, что завтра утром улетают в Южную Аме­рику.

— Вот как?— отозвался инспектор.— Хорошо, что вы меня предупредили. Поезжайте туда, лейтенант. Скажите, что я сейчас приеду и попросите, пожалуй­ста, подождать. Я там буду через пятнадцать минут,

Инспектор встал.

— Ну что ж, господа, благодарю за помощь. На этом пока закончим. Завтра с утра я опять приду — может быть, к тому времени что-нибудь прояснится. Пожалуйста, никуда не уезжайте: вы можете понадобиться в любое время.

— Меня можно найти на фабрике или дома,— ска­зал Кросс—Хочешь, я останусь здесь на ночь, Джеф­фри? Кому-то надо встретить миссис Армстронг, а ты и так падаешь с ног.

— Спасибо, Артур,— сказал Джеффри.— я буду рад, если ты останешься. Доброй ночи, инспектор. До свидания, лейтенант.

Когда полицейская машина ушла, Джеффри устало привалился к дверному косяку.

— Господи!— простонал он.— Что же это такое!

— Ложись-ка лучше спать,— сказал Кросс.

Сидя в машине, инспектор ожесточенно дымил труб­кой.

— Похоже, это будет твердый орешек, Джексон,-— сказал он.— Скверная история. Что-то этот молодой че­ловек чересчур уверен в себе.

— Который молодой человек?— спросил Джексон.

— Тот, который рассказал нам такую складную историю.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

В десять часов утра Джемс вошел в кабинет лейте­нанта Джексона и уселся на стул. Вид у него был све­жий и жизнерадостный, как будто несмотря ни на что он отлично выспался.

— Ну, что скажете, Джексон?— весело начал он.— Какое у вас складывается впечатление?

Джексон улыбнулся своей тяжеловатой добродуш­ной улыбкой. Он не хватал с неба звезд, в основном полагался на здравый смысл и поднялся по служебной лестнице главным образом за счет того, что не делал ошибок.

— Трудно пока что-нибудь сказать,— ответил он.— Мы имеем дело с хладнокровным убийством. Вот и все, что мне ясно. Но улик против кого-нибудь никаких нет. Так ведь?

— Никаких — я, по крайней мере, их не вижу,— ответил Джемс, раскуривая трубку и усаживаясь поу­добнее, словно для доверительной беседы.— Кто-то все тщательно обдумал и сейчас, наверно, радуется, как ловко он провел полицию. Вы проверили их показания, лейтенант? Все сходится?

— В основном, да. Я сам этим занимался с восьми утра. Мы спросили соседей Холлисона и людей, жи­вущих на другой стороне улицы. В доме 12 живет бир­жевой маклер по имени Форсайт. Вчера в восемь вече­ра он обедал, и ему кажется, что он слышал, как Холлисону стучали в дверь. Но он не совсем в этом уверен.

— Очень ценное показание,— заметил Джемс.

— Да, очень. Я спросил его, не слышал ли он каких-либо других звуков, например, остановившейся машины или что-нибудь в этом роде — ничего! А в других до­мах и вовсе ноль. Старушка в доме 14 сказала, что слы­шала, как часов в шесть вечера кто-то распевал на ули­це церковный псалом, но я так понял, что у нее мозги набекрень и что в свободное время она ведет беседы с жителями планеты Марс. Двое сказали, что слышали шум проезжающих машин, но не помнят, когда это бы­ло. Да и с какой стати им это помнить?

— У нас еще много невыясненного,— сказал Джемс. — Много! По правде сказать, я и не возлагал особых надежд на соседей. Как насчет той девушки? Сумели выжать из нее какие-нибудь интересные сплетни про Холлисона?

Джексон ухмыльнулся.

— Да, я бы не отказался ее поприжать. Конфетка, а не девочка, инспектор. Если бы я не был солидным женатым человеком...

— Ай-ай-ай, лейтенант,— сказал Джемс.— Надо мне было самому ее допросить. Ну и что же она вам расска­зала?

— Ничего. То есть ничего такого, чего бы мы уже не знали. Она учится в медицинском институте. На третьем курсе. По стопам отца, так сказать. Очень лю­бит свою будущую профессию. Сказала, что видела Холлисона всего один или два раза, но никогда с ним не разговаривала. Ее отец был о нем очень высокого мнения — столп общества и все такое. Об убийстве она знает только, что кто-то позвонил ей по телефону и сказал, что срочно нужна помощь. Она уверена, что голос был мужской. Сказал он что-то вроде — я где-то записал — да, вот: «В доме Чарльза Холлисона произо­шел несчастный случай»,— и назвал адрес: «Совсем близко от вас». Потом он сказал: «Ради бога, пришли­те поскорее доктора». По крайней мере, она так запомнила. Она сказала тому человеку, что доктора нет до­ма, но что она придет сама. Подумала, что ей представ­ляется прекрасная возможность первой оказаться на месте несчастного случая — неплохая практика, так сказать. Накинула пальто, повязала на голову косынку и побежала к дому Холлисона.

— Представляю, как ее ошарашило то, что она там увидела,— заметил Джемс— Наверно пожалела, что не дождалась папы.

— Ничего подобного, инспектор. Она говорит, что, конечно, зрелище было ужасное и на секунду ей сде­лалось нехорошо, но она наклонилась к старику и по­щупала пульс, то есть, убедилась, что пульса нет, и во­обще сразу поняла, что ему уже нельзя помочь. Так что она не стала вызывать другого врача, а просто поз­вонила в полицию и сказала дежурному: «В доме 12 А по Уелфорд авеню убит человек». Что это убийство, сомнений быть не могло. Мы послали туда нашего вра­ча Макферсона, а я отправился следом во второй ма­шине. Мак осмотрел труп и сказал, что Холлисона уби­ли не больше чем минут двадцать назад. Мисс Уитворд сказала: «Правильно», и услышала в ответ, что ее ник­то не спрашивает.

Инспектор засмеялся.

— Надо будет познакомиться с этой девушкой,— ска­зал он.— А как вы думаете, сама она не могла это сделать?

— Что? Она?— переспросил Джексон.— Это просто смешно, инспектор. Она небольшого роста, а Холлисон был высокий человек. Если бы она его ударила, то по­пала бы в низ затылка, а не сверху по макушке. Да у нее и силы не хватило бы проломить ему череп.

— Вы в нее влюбились,— усмехнулся инспектор.-» Так что ваше мнение немногого стоит.

— То есть как, инспектор...

На мгновение Джексон потерял дар речи, Потом он смущенно улыбнулся.