В попытке сохранить самообладание от неожиданного перемещения демона, обняла крепче бабушку. Защищая другого человека, за себя становилось не так страшно.

-Чувствую, что поняла, - с кривой усмешкой протянул он. И вдруг переменил тон на чутко-заботливый, позаимствовав тактику у красотки. -А что за затравленный взгляд? Боишься меня? - он сполна насладился реакцией и со злобой выплюнул следующую фразу. -А с виду храбрая, язык острый.

-Что я вам сделала? За что вы так меня ненавидите? - я сто раз за жизнь прокручивала в голове подобную сцену. Но никогда бы не подумала, что задам вопрос, дабы потянуть время и разговорить психа.

Тем не менее, ответа я ждала. И в этом ожидании была пучина страха и нездоровое предвкушение, которые не стали секретом для Ри.

Каким может быть ответ?

Я столько страдала из-за всего одного дня детства. Если бы его можно было вычеркнуть, если бы его можно было забыть, стереть, смыть, замаскировать, спрятать - все, что угодно, лишь бы иногда делать вид, что со мной все хорошо. Но со мной никогда не было до конца все хорошо. С изъянами можно научиться жить. С психологическими травмами можно научиться улыбаться. Но избавиться от мыслей невозможно.

-За что? - безучастно переспросил Ри, откидывая голову назад, и плавно совершив вращение, склонил ее над левым плечом. Рука нежно поглаживала ковку. Я поняла, что что-то пошло не так. Я словно задела некий переключатель, сменивший день на ночь. Разговора не получится. -За что. За. Что.

Его лицо за короткий миг потеряло оттенки. Глаза потухли, подбородок вытянулся. На меня смотрели темные провалы, вокруг которых начали проступать острые кончики перьев. Пальцы вцепились в железо, ногтевые пластины деформировались, чернели и превращались в загнутые когти.

Мне стало трудно дышать. Я в ужасе смотрела на трансформацию и не могла заставить себя сглотнуть заполнившийся слюной рот. Горло перехватило спазмом, но глотательный рефлекс все еще пытался сработать, отчего мне казалось, что я вот-вот задохнусь.

Символы на прутьях обозначили, что решетка в скором времени будет отворена.

Брошенный взгляд в сторону - к нам на помощь никто не спешит. Я крепче обняла женщину, плотно зажмурившую глаза и что-то шепчущую себе под нос.

-Она выбрала тебя. Не меня, - дверь откинулась, ударившись о стенку неподвижной части решетки. Ри медленно входил на алтарь, его пальцы то напрягались, то расслаблялись, однозначно готовясь применить их в качестве оружия. С каждым коротким шагом он все более видоизменялся. Перья покрыли предплечья, вытянулись клыки, безрукавка натянулась на увеличившемся торсе. Его и без того внушительную фигуру окутали черные тени, ластившиеся к нему, как голодные кошки.

Картинка перед глазами дернулась и съехала. Затылок налился свинцовой тяжестью. Усилием воли удавалось удерживать сознание наплаву, но организм надеялся спастись в обмороке.

Лила что-то выкрикнула. Эрит подскочила с лавки. Поздно.

-Я же ее дочь, - голос дрожал. -Как она могла выбрать не меня?

-Я любил ее! - выпад. Секунда.

Я взывала от чудовищной боли в плечах, когда демон вцепился в них и оторвал меня от пола. Ноги беспомощно искали опоры, норовя встать хотя бы на носочки.

-А она выбрала тебя!

Я ошибалась. Он не просто был безумен - он был одержим своим безумием. И это из-за меня? Из-за маленькой девочки, явившейся причиной его несчастий? Какое, должно быть, я вселяла ему отвращение. Каким я делала его слабым. И с этой слабостью он не мог бороться ничем, кроме как силой.

-Простите, - я смотрела туда, где должны были быть его глаза, и не могла сдержать слез. Было обидно, больно, до безысходности страшно. И мне было его жалко, как может быть жалко существо, не способное ни прощать, ни любить. Как может быть жалко того, у кого болезнь поражает не органы, а душу. Мне это виделось самым страшным недугом. -Простите меня, пожалуйста.

-Ненавижу тебя, - с исступлением выкрикнул он, и черные тени метнулись в стороны, заполняя пространство.

Спину опалило огнем, вырывая из груди новый крик. Истошный, надрывный, с брызнувшими слезами и кровью из ран. В ушах зазвенело, отрубая все звуки кроме собственного тяжелого дыхания и часто стучащего в голове пульса. Я обессилено обвисла в руках демона, ощущая всепоглощающую тупую боль в спине, парализующую остальные части тела. Наверное, вот так и умирают будущие великие маги. От собственной глупости и длинного языка.

Где-то между забытьем и явью показались бордовые крылья, несущие к алтарю большую птицу с человеческими ногами. Широкие, мощные крылья. Они колотили воздух, приближались. За спиной птицы сверкали вспышки, разбивающиеся о защитный купол. А потом сжимающие меня руки разомкнулись, но я вместо того, чтобы упасть с высоты, плавно опустилась на прозрачное стекло.

Ри, за шкирку вышвырнутый за пределы клетки, пролетел над каменным настилом и впечатался в боковую стену. Тут же резво вскочил и, криво улыбаясь окровавленным ртом, бросился в атаку на красноволосого айтарина. Без предисловий и вступлений.

Стекло приятно холодило висок, веки размеренно опускались и поднимались. Единственный звук, который я слышала - тонкий писк на одной ноте из центра головы. Изображение скакало, становилось размытым, и я не могла с уверенностью заключить, что на самом деле происходило перед глазами. Мужчины дрались, нет - скорее, они убивали друг друга, с остервенением разукрашивая лица кулаками и когтями. Они даже почти не прибегали к магии, будто получая удовольствие от давшей выход агрессии.

Невероятно хотелось спать, но ресницы упорно приоткрывали завесу, чтобы разглядеть Эла. Покрытого перьями, как своими татуировками, но все еще узнаваемого. Он вот сражается за нас, а что же я? Улеглась тут, приготовилась к смерти. Ну, уж нет.

Я с опаской пошевелила пальцами правой руки. Со скрипом, но получилось. Сейчас надо восстановиться, проговорить заклинание на исцеление, призвать энергию. Только для начала придется выползти с алтаря, во избежание непредвиденных ситуаций. Как будут реагировать на магию неактивированные контуры или души под стеклом я не знала. И проверять желания не возникало.

-Помогите мне, - позвала женщину. Говорить, не слыша собственного голоса, было в новинку. Смогла ли я сказать? Или прокричала? -Нам надо убраться с алтаря. Если вам не хватает сил -амулет на восстановление в портфеле.

Долгие секунды ничего не происходило. Я успела подумать, что все пропало, когда бабушка, трясясь от усердия, перекинула мою руку через свои плечи, позволяя завалиться на нее. И она поползла, цепляясь за ковку решетки, кулем волоча меня за собой. Короткие два метра мы преодолевали с невероятными усилиями. Я чувствовала, как напрягается ее влажная шея с каждым рывком, наверное, она тяжело выдыхала. В моих же глазах темнело от боли, а во рту появился стойкий привкус железа. Травмированные лопатки и ключица требовали покоя.

Как только мы очутились за пределами алтаря, бабушка обессилено упала лицом вниз, и я вместе с ней.

Энергия, не мешкая, заструилась по телу, скользя в те участки, где была нарушена целостность покровов. В первую очередь надо остановить кровотечение и восстановить нервные окончания и сосуды. Я, конечно, не целитель, но базовый курс слушала исправно. Если не сделаю на высший бал, то на четверку точно. Будем надеяться, что свои когти демон хотя бы изредка дезинфицирует, и мне не грозит сепсис.

Когда я закончила, шримов, ранее забитых почти по завязку, осталось мало. Тело все еще ныло, в ушах фонил звон, а раны отзывались болью на каждые движение и вдох. Однако я смогла помочь бабушке сесть и относительно быстро забрала оставленный на алтаре портфель. Достала два амулета, один из них повесила на шею женщине, второй - себе.

Удивительно, но нас почти не обращали внимания. Эл увлеченно избивал слабо сопротивляющегося Ри, при этом выставленная охрана не собиралась принимать участия в забавах, неподвижно выдерживая стойку. Эрита не было видно. А вот Лила просто наслаждалась зрелищем, закинув ногу на ногу и уперев подбородок в ладонь.