К тому же, совсем не таким она представляла своё Рождество в этом году.
Она планировала, что её праздники будут как можно менее похожи на Рождество.
Учитывая, что Рождество было любимым праздником её мамы, Марион решила практически пропустить празднование в этом году, потусить на пляже с людьми, которых она почти не знала, и которые не стали бы спрашивать её о чём-то серьёзном или переживать из-за её ответа.
Вместо этого она вернулась в Штаты с Тюром.
Вместо этого она думала о своей маме, сестре и о том факте, что она не так уж далеко от отца в Вашингтоне, округ Колумбия.
Возможно, это знание должно было принести ей облегчение, потому что Тюр действительно вёз её туда, куда обещал. Он определенно направлялся в сторону столицы Соединённых Штатов. Мало того, если ей удастся сбежать, у неё будет куда пойти, место, куда она действительно сможет добраться самостоятельно теперь, когда оказалась на знакомой территории.
Однако ничто из этого её не успокаивало.
Вместо этого она наоборот нервничала.
Это заставило её задуматься, не подвергнет ли она опасности своего отца вместо того, чтобы помочь ему.
Как будто недостаточно того, что её фото разлетались по всем таблоидам.
Теперь, по словам Тюра — опять же, это если предположить, что он не совсем сошёл с ума — она могла стать причиной того, что её отец будет вынужден сделать ужасный выбор, который может привести страну, а возможно, и весь мир к разрушительной войне.
Думая о своём отце, вспоминая их последний разговор по телефону, каким он был добрым… и какой она была засранкой… это заставляло её почувствовать тошноту.
Почему-то когда она вернулась сюда, на американскую землю, её семья и её отец ярко высветились в её сознании, становясь реальными, чего она не позволяла себе ощущать уже несколько месяцев.
Она не должна была бросать его.
Она никогда не должна была оставлять его после смерти мамы.
Вытирая лицо рукой и пытаясь выбросить всё это из головы, Марион взглянула на Тюра.
Он наблюдал за ней. В его потрясающих, почти чёрных глазах было больше эмоций, чем она когда-либо видела раньше.
Не знай она лучше, она могла бы предположить, что он читает её мысли в данный момент.
Но это бы сделало её такой же сумасшедшей, как и он.
— Идем, — сказала она, стягивая одеяла с плеч и вылезая из-под них. Шерстяное пальто всё ещё было на ней, и теперь она застегнула его на пластмассовые пуговицы до самой шеи. — Мы должны идти, как ты и сказал.
Не дожидаясь его ответа, она щёлкнула кнопкой двери и наблюдала, как дверь МакЛарена медленно поднимается перед ней.