Однако впереди их еще ждали испытания, расслабляться не стоило. Единственное, что Татка могла себе позволить, это посидеть немного на лавочке, наслаждаясь бездействием.

Но минут через двадцать из-за ближайшей скалы вылетели ребята с Ториком, затормошили девушку и потащили завтракать.

В самой середине крепости были накрыты столы. Все обитатели — начиная с Адиса и кончая годовалым карапузом — сидели рядышком, ели фрукты, хлеб и жареную рыбу, запивая все это прохладным морсом.

Был тут и принц — немногословный и сосредоточенный.

Татка, глядя на него через стол, с некоторой робостью подумала о том/ что им предстоит проделать обратный путь в компании Семурга и при этом постараться, чтобы с ним ничего не случилось.

После завтрака началась церемония прощания. Она не была слишком длинной или пышной. По знаку Адиса откуда-то привели двух белоснежных коней, по размеру не уступающих магическим вороным ребят.

Адис и трое старцев коротко попрощались с принцем и Ториком, который, видимо, не захотел отпускать друга одного в опасное путешествие.

Потом Адис подошел к ребятам:

— О том, что осталось только одно предсказание, знаете не одни вы. Будьте осторожны и ни на минуту не забывайте о вашем предназначении.

— Мы не забудем, — заверил его Виля. — Не каждый день доводится возить принцев на коронацию.

Адис медленно кивнул и задержал взгляд водянистых глаз на Татке:

— Передай моему брату пожелания долгого здравствования. И еще. Скажи, что ему только кажется, что он уже сделал все, что мог. Ибису рано на покой.

— Обязательно передам. Спасибо за гостеприимство.

Адис поднял вверх руку.

Прощание было закончено. Семург и Торик взобрались на белых коней, ребята — на вороных. Отшельники, собравшиеся вокруг, махали руками.

Андрей, разворачивая вороного к выходу, очутился около Татки и шепнул, кивая в сторону Семурга:

— Слышь, Тат, ты случайно не знаешь, откуда берутся сказки о принцах на белых конях?

— Дома шутить будешь, — ответила она и тронула бока вороного.

Шестерка скакунов выбежала из крепости, миновала подъездную аллею и по каменистому серпантину устремилась вниз.

Было ли то удачей или колдовством Адиса, но, когда они достигли подножия, оказалось, что отлив только что начался. Не задерживаясь, путники направили коней по влажному песку, и остров отшельников стал стремительно удаляться.

Обратный путь, как всегда, оказался более коротким. Татка немного удивилась, что они так быстро достигли берега.

Впереди виднелся лес. Хотя со дня общения с Одином прошло всего два дня, никто из ребят уже не чувствовал никакого страха. У всех четверых неожиданно прибавилось уверенности в себе, ведь они сопровождали его высочество Семурга.

Однако завал деревьев на дороге оказался на прежнем месте. На этот раз, завидев его издалека, путники при держали коней и к засаде подъехали медленным шагом Никого не было видно, и лес хранил таинственное молчание.

— Один! — оглядываясь по сторонам, закричала Татка. — Выходи, я знаю, что ты здесь!

В следующий миг из придорожных кустов раздался торжествующий хрипловатый визг, и, опередив всех, появилась Илика. Размахивая руками, она бросилась к коню, на котором сидел Торик. Тот, ловко подхватив сестренку, посадил ее впереди себя.

Илика орала так, что слышал весь лес:

— Я говорила! Я всем говорила, что она — Злата! Я была права, а меня никто не слушал.

Разбойники неторопливо появлялись из-за деревьев. Ни о каком нападении они и не думали. Те из них, на ком был головной убор, торопились его снять и поклониться принцу. Другие тоже изъявляли свое почтение.

Один появился последним в сопровождении своего огромного телохранителя Годена. Он подал знак, и разбойники принялись дружно расчищать дорогу. Убедившись, что они делают все как следует, Один направился к Семургу. Принц склонился к нему с седла, и они начали тихую беседу.

Дорога была уже свободна, когда Один, поклонившись принцу, подошел к Таткиному вороному.

— Ну, — насмешливо спросила девушка, — Один, как ты думаешь, мы шпионы Канцлера?

Изображая притворное возмущение, Один развел руками:

— А что, красавица моя, кто-то так говорил? Кто же этот негодяй? Укажи мне его, я прикажу поджарить его на костре.

— Ладно, Один, — смеясь, ответила Татка. — Все-таки было приятно с гобой пообщаться.

— И мне тоже, красавица моя! Взаимно, — усмехнулся атаман и погладил вороного по блестящей шее. — Ну, езжайте. Только не особо торопитесь.

— Почему?

— Дорога длинная, ехать долго. Может, за это время Канцлер помереть успеет?

— Вряд ли. Канцлер спит и видит, как бы нас дождаться.

— Вот поэтому-то и не спешите.

Отойдя в сторону, Один начал озираться так, как будто кого-то искал.

— Одиин! — позвала его Илика. — Ты не меня потерял?

— Тебя, тебя! Слезай сию же минуту!

— Никуда я не слезу, — твердо сказала девчонка. — Мне надоело в лесу сидеть, слушать твои нотации. Я поеду с ними.

Один сжал кулаки:

— А я сказал: слезай. В Лерию поедешь, когда там все успокоится. Торик, да скажи ты ей!

Но брат только развел руками, признавая свою полнейшую беспомощность.

Тут Илика решила закончить препирательства с дядей и ударила коня Торика голой пяткой. Тот, приняв это за сигнал, рванулся вперед. Следом поскакал принц, за ним ребята.

Обернувшись, чтобы помахать Одину, Татка успела заметить на его лице тревожное выражение.

Пришпорив вороного, чтобы догнать остальных, Татка вдруг подумала, что не может себе представить, как их встретит Канцлер.

А Канцлер встретил их пышно и торжественно.

Перед дворцом был выстроен парадный караул. Канцлер и Сморин, ожидая гостей, стояли во внутреннем дворике. За их спинами толпились старички из Совета, сверх меры увешанные драгоценностями.

Прибывшие спешились и направились к ним.

Татка, на шаг отставая от принца, заметила, как желтые глаза Канцлера неотрывно следят за Семургом. В следующий миг Канцлер уже кланялся, а вместе с ним кланялись и все остальные.

— Ваше высочество! — улыбнулся Канцлер, выпрямляясь. — Я счастлив видеть вас в полном здравии. И позволю себе выразить надежду, что дальняя дорога не оказалась слишком утомительной.

Казалось, принц не расслышал его слова. Во всяком случае, он кивнул столь неопределенно, что это можно было отнести к любому из старичков Совета. Однако, проходя мимо Канцлера, принц умудрился глянуть на того сверху вниз, хотя они были одного роста. Никакого намека на любезность в этом взгляде не было.

Во дворце были заметны некоторые перемены. Разбитые зеркала были убраны, только магическое золотое зеркало висело на своем месте. Полы были тщательно начищены, и везде зажжены свечи.

Татку догнал Сморин:

— Изволят ли ваши высочества принять участие в торжественной трапезе?

— Не изволят! — отрезала Татка. — А кстати, где ее высочество Злота?

— Ах, к нашему сожалению, ее высочество плохо себя чувствует и не смогла встретить вас.

— Скажи лучше — заперли! — поморщилась Татка. Но тут же Глава Совета исчез в каком-то коридоре.

Принц немного задержался и обернулся к ней:

— Ты очень резка с ним. К чему? Он простое ничтожество, исполняющее чужую волю.

— Сморин вместе с Канцлером посылали убийц к моему колдуну, то есть к Виле. Мы достаточно натерпелись от этой парочки.

— Я этого не знал, — проговорил Семург.

К ним подскочила Илика, на которую титул принца не производил особого впечатления.

— Здесь так красиво! — тараторила девчонка. — Ух, я припомню Одину то, что он не хотел меня сюда отпускать! Но я так устала, и мне надоели эти люди, которые везде мелькают и все время кланяются.

Татка прыснула. Семург тоже изменил своей обычной сдержанности и улыбнулся. Затем, отыскав глазами ближайшего суетящегося придворного, указал ему на дверь. Тотчас он и все остальные исчезли.