– Не имеет значения, верю я или нет.

– Тогда почему ты мне помогаешь?

Он немного помолчал.

– Может, мне просто не понравилось, как Шеридан и его люди обращались с тобой?

Бет задумчиво посмотрела на него.

– Я… м-м… думаю, нам надо поговорить, прежде чем… прежде чем мы продолжим наши отношения.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Это то, о чем бы мне хотелось услышать?

– Не знаю. Просто… ну, мне очень жаль, что я втянула тебя в эту историю. Шеридан не пощадит того, кто окажется у него на пути.

– Очень плохо, что ты не подумала об этом прошлой ночью, когда залезла в мой грузовик, – проворчал он.

– Прошлой ночью у меня не было выбора, – твердо ответила она. – Ты был моим единственным шансом, и я ухватилась за него. Но теперь… – Она передернула плечами и потерла руки, пытаясь согреться. – Мне кажется, я должна кое о чем сказать тебе, Стэнли. Я не сумасшедшая и не… – Она слегка покраснела, тщетно пытаясь подобрать нужное слово. Дик посмотрел на нее спокойно, взгляд его был ясным, как вода в озере. – Я хочу сказать по поводу вчерашней ночи… В обычных обстоятельствах я никогда…

Его взгляд был все таким же холодным и твердым. Лишь уголок рта приподнялся в мрачной улыбке. Он снова сосредоточил все свое внимание на дороге.

– Ты хочешь сказать, что ты не такая женщина.

Бет с тревогой посмотрела на него.

– Я хочу, чтобы ты не относился к данной ситуации как к чему-то само собой разумеющемуся для меня. Если ты думаешь…

– Дорогая, я ни о чем не думаю, поняла? – Он повернул голову и посмотрел на нее жестким холодным взглядом. – Для меня ты всего лишь опасный груз. И чем скорее я от тебя избавлюсь, тем лучше.

Странно, но его равнодушие ранило ее. Она не ждала теплых и банальных слов, но все-таки после той ночи он мог бы говорить с ней в другом тоне.

Хотя, возможно, это и к лучшему, устало подумала Бет. Прошлая ночь была особенной, странной и прекрасной, но она могла бы оказаться и настоящим кошмаром. Некоторые мужчины могли бы принять как должное ее поведение и посчитать это намеком на готовность приятно провести время, а убедить их в обратном было бы трудно. Даже опасно.

Итак, Дик не пытался продолжать те волшебные часы и решил оставить все как есть, – это льстило его мужскому самолюбию и сексуальности.

Через какое-то время Бет почувствовала тошноту, ее тело трясло как в лихорадке, она покрылась холодным потом. Подтянув ноги и обхватив их обеими руками, она убеждала себя, что это результат шока и усталости, что спустя какое-то время все пройдет.

– Останови грузовик!

Внезапно очнувшийся от своих мыслей Дик нетерпеливо посмотрел на нее.

– Здесь? Здесь нет ничего, но…

– Останови грузовик!

Она схватилась за приборную доску, задыхаясь, ее лицо стало пепельно-серым.

– Пожалуйста… Мне сейчас будет плохо… останови грузовик!

Дик выругался, свернул на обочину, тормоза завизжали, и Бет распахнув дверцу, выскочила наружу.

Он нашел ее недалеко от машины; она низко склонилась над пыльной травой – ее мучил приступ рвоты. Наконец она обмякла, рыдая, в его руках.

– Лихорадка, – сказала она сквозь стиснутые зубы. – Думаю, у меня лихорадка.

– Лихорадка? Как бы не так, – прорычал Дик, бесцеремонно толкая ее к грузовику. – Перестаньте обманывать меня, леди. Я знаю, что такое последствия от наркотиков. Кстати, какие из них ты принимаешь? А то ведь ты скоро попросишь меня достать что-нибудь для тебя, так?

Бет в растерянности посмотрела на него, увидела отвращение и гнев на его лице, но не сразу поняла, что это относилось к ней. Когда же до нее дошел смысл его слов, щеки ее ярко вспыхнули, и она резко отстранилась.

– Черт возьми, я не наркоманка! Я говорила тебе, следы от уколов на моих руках для того, чтобы люди подумали…

– Остановись, – грубо прервал он ее. – Ты почти убедила меня в этом, и я был готов поверить всему, что ты мне наговорила.

– Я говорю правду! – Прислонившись к крылу грузовика, она с несчастным видом смотрела на него. – Они все время давали мне таблетки и делали уколы, подсыпали Бог знает что в мою еду.

Он скептически разглядывал ее, но тем не менее слушал. Бет глубоко вздохнула.

– Пожалуйста, ты должен мне верить. Если мне плохо, то это из-за тех лекарств, которые мне давали в Форест Хиллз. Клянусь, я никогда не принимала наркотики. Клянусь тебе в этом!

Он долго смотрел на нее в раздумье, затем снял шляпу, вытер рукой лоб и снова натянул ее на самые глаза. Ей был виден только его рот, плотно сжатый. Улыбается ли он когда-нибудь?

– Какие таблетки? – спросил он наконец, голос его был сердитым.

– Не знаю. – Ее снова охватила сильная дрожь. – Много таблеток, красные, синие. – Она отбросила волосы со лба, рука ее дрожала. – Они держали меня и насильно заставляли их глотать.

– Я понял. Ты хочешь сказать, что их целью было убить тебя?

– Это должно было выглядеть как самоубийство. Если бы я умерла в результате приема лекарств, было бы следствие. Шеридан не пошел бы на это. И Молл тоже.

– И тогда они начали делать уколы.

Она кивнула.

– Я сопротивлялась, но они связывали меня… – Она задрожала и закрыла глаза, стараясь отогнать воспоминания. – Иногда они оставляли меня связанную на весь день. Мои запястья сильно кровоточили, потому что я пыталась освободиться. Это навело Молла на мысль представить все так, как будто я пыталась вскрыть себе вены.

– Как долго ты там находилась?

– Я… я не знаю. Время словно остановилось… Меня заперли в комнате без окон, чтобы я не могла отличить дня от ночи. Вначале я определяла дни по смене персонала. Но затем меня перевели в отделение специального лечения и… – Она вопросительно посмотрела на него. – Шеридан и Молл пришли за мной в мою квартиру пятнадцатого января. – Ее снова охватила дрожь, сильная дрожь. – Какое… какое сегодня число?

– Пятое марта.

– Два месяца… – прошептала она, – два месяца…

Дик помог ей подняться в машину, непрестанно ругая себя за то, что именно в тот час оказался в этом проклятом кафе и ухитрился попасть в такие неприятности, которые ему и не снились.

Неприятности, усмехнулся он. Слишком мягко сказано! Бет предстоит пройти период реабилитации после тех лекарств, которыми ее пичкали в Форест Хиллз. При таких обстоятельствах он вряд ли сможет попасть в Юджин со своим грузом в нужное время.

Он решительно свернул на дорогу, идущую вдоль побережья, в поисках подходящего места для остановки. Перед ним был небольшой мотель, но его интересовали сдаваемые в аренду маленькие домики, затерявшиеся в густом лесу на берегу моря. Они были изолированы и от шоссе, и от офиса мотеля, и друг от друга.

Он зарегистрировал их как мужа и жену, так много говоря о свадьбе и медовом месяце, что стареющий и почти глухой хозяин расплылся в улыбке и заверил, что обеспечит им полное одиночество и сам проследит, чтобы никто их не беспокоил. И если даже ему показалось немного странным, что молодожены во время медового месяца путешествуют в грузовике, он ничего об этом не сказал. Просто передал Дику кучу свежевыстиранных простынь и полотенец, понимающе улыбнулся и пожелал им приятно провести время.

Домик оказался больше, чем ожидал Дик, и хотя меблировка была очень скромной – только самое необходимое, – он выглядел удобным, чистым и, что самое главное, располагался в уединенном месте, гостиная была просторная, с большим камином и грубоватой сосновой мебелью. Кухонька – маленькая, оснащенная самым необходимым. Справа от нее располагались ванная и на удивление большая спальня. Номер для молодоженов, мрачно усмехнулся Дик, представляя большую кровать и камин, перед которым лежал ковер из шкуры медведя.

Только он успел разжечь огонь в камине, как услышал звук разбитого стекла в ванной. Он вскочил на ноги. Черт возьми, нельзя спускать с нее глаз ни на минуту!

Он распахнул дверь в ванную, ожидая найти ее лежащей в луже крови с перерезанными венами и победным выражением на лице… но вместо этого увидел ее, целую и невредимую, сидящую на полу, рыдающую, с осколками флакона в руках.