– А ты… ты не думаешь жениться на мне?

На вершине горы царила пронзительная тишина. Казалось, небо и огни вокруг, весь мир затаили дыхание и ждут его ответа. Алекс отвернулся.

– Нет, Сара, это самое крайнее, на что я мог бы решиться в этой жизни.

Она заранее знала, каким будет ответ на этот вопрос, так зачем же его задавала? Похоже, какая-то неведомая сила, зреющая и растущая в ней, не знающая преград, исторгла из самого сердца этот безумный вопрос. Он даже не хотел быть ее любовником, его просто затянула внезапно вспыхнувшая в ту ночь страсть, и теперь это мешало ему. Нет, он не собирается оставаться с ней навсегда.

И все же она задала этот вопрос, словно желая разрушить хрупкое, только-только начинающее зарождаться в их отношениях спокойствие. Она как будто хотела возвести между ними стену и отгородиться ею от своей боли и страданий. Сара не в состоянии была уйти, бросить его, но не могла и оставаться; будучи очень одинокой, она не хотела, чтобы Алекс заметил это одиночество. Сара убивала себя, отдаляясь от него, но ни она, никто другой ничего не могли поделать – Сара была безнадежно влюблена в Алекса Кэндона.

Джейн Стэллерс нервничала.

– Сара, мне кажется, ты совсем потеряла голову, – сказала она, внимательно рассматривая темно-красный ликер в бокале, – в том месяце ты уехала с бала у Ванды в обществе Александра Кэндона.

Сара постаралась улыбнуться.

– И это ты называешь потерять голову? – Она заправила выбившуюся прядь волос за ухо.

– Ты виделась с ним после этого?

– Да, я встречаюсь с Александром Кэндоном. – Сара пожала плечами. – Все только и делают, что сплетничают об этом, какой уж тут секрет.

– Перестань, Сара, что ты делаешь со своими волосами? Ты сама не своя в последнее время. Где ты была в прошлый понедельник?

– Я звонила, чтобы сказать, что не смогу приехать.

– Да, но где ты была?

Сара резко отодвинула тарелку. Ее мать выглядела чрезвычайно взволнованной. Сара не могла взять в толк почему, но знала только, что не собирается выслушивать ее наставления сегодня вечером. Она произнесла прерывающимся голосом:

– В следующем месяце мне исполняется тридцать. Не кажется ли тебе, что уже пора прекратить делать мне наставления, как маленькой девочке?

– Не груби мне, Сара!

Саре вдруг захотелось огрызнуться в ответ, накричать, но манеры общения с близкими слишком глубоко укоренились в ней. Члены семьи Стэллерс никогда не позволяли себе кричать или говорить грубости друг другу, и Сара не смогла перейти границы дозволенного.

Она спокойно произнесла:

– Да, я была с Алексом. Тебе нужны подробности? Хочешь услышать, что мы любовники? – Сара пристально рассматривала свои руки, не поднимая глаз, и думала, зачем она все это говорит, ведь они не были любовниками.

Алекс приезжал каждую неделю после бала у Кэссиди. Они вместе ходили обедать куда-нибудь. Они посетили дюжину ресторанов, три раза ходили в кино и один раз на концерт. А однажды целый день катались по заливу на лодке Чарльза Кантоса. Неоднократно их фотографии появлялись в газетах на страницах светской хроники, и весь Ванкувер уже давно считал их любовниками. Но Алекс ни разу не поцеловал ее, не считая той ночи в пентхаузе. Их отношения были странными и какими-то бессмысленными. Алекса трудно было назвать ее любовником, хотя порой казалось, он ухаживает за ней. Но всегда с присущей ему прямотой он заявлял, что не собирается связывать себя браком.

– Безусловно, вы любовники, – произнесла Джейн со смирением. – Я не осуждаю тебя, но на что ты надеешься, имея отношения с этим мужчиной? Если тебе нужны деньги, он, конечно, может тебе их дать, но ведь они тебе не нужны. Или не так? Мы же не на грани банкротства?

– Нет, – ответила Сара, – конечно, нет.

Она вдруг подумала, что банкротство принесло бы ей долгожданное облегчение, освободив от занудных обязанностей менеджера отеля. Сара чуть-чуть отодвинулась назад.

– Разве есть причины, по которым ты хотела бы оградить меня от Алекса?

– Сара, не будь глупой. Бесполезно соперничать.

– Соперничать? – Сара до боли сжала пальцы и прошептала: – Другая женщина? У Алекса есть другая женщина? Я… я не верю!

– Я же вижу, как ты обманываешься на его счет. Из этого ничего не выйдет, Сара, я не хочу, чтобы тебе было больно. Если ты думаешь, что он женится на тебе…

Сара резко вскочила.

– Никто и не говорит о женитьбе, мама. И… извини, я не хочу говорить об этом.

Она почти выбежала из столовой, а Джейн крикнула ей вдогонку:

– Сара, ты не сможешь сравниться с той умершей женщиной. Ты когда-нибудь встречала Дэниз Кэндон? Это была величественная, блестящая женщина. Как же ты можешь соперничать с ее призраком?

Саре стало ужасно плохо по дороге в отель. Она понимала, что мать права. Жена Алекса была той единственной причиной, по которой он не мог полюбить снова. Он любил свою жену, все знали, что он покинул Торонто, терзаемый невыносимой тоской, и больше не собирался возвращаться к прежней жизни. Подтверждение этому было нетрудно получить. Когда Сара спрашивала Алекса о его жене, он никогда не отвечал, и было видно, что он таит свою боль в сердце, что чувство утраты все еще терзает душу.

Но почему он не оставит ее, если не любит?

В отеле Сару ждала записка. В ней было имя Алекса и его номер телефона в Элизабет-Лейк. Сара позвонила ему из своего номера.

– Привет, – произнесла она, едва сдерживая биение сердца, которое отчаянно застучало, как только она услышала голос Алекса. – Это Сара.

– Привет. – Его голос напомнил Саре их первую встречу на севере, в нем звучали веселые теплые нотки. – Что нового в Ванкувере?

Сара откинулась на софе и крепче прижала трубку к уху.

– Ванда планирует очередной благотворительный бал.

– Только не это!

Сара смеялась вместе с ним.

– А мама считает это самым значительным событием сезона и собирается заниматься этим вместе с Вандой.

– Какие еще новости?

Саре не хотелось говорить с ним на тему, которая всегда вызывала какое-то напряжение между ними.

– Звонил мой брат, он встретил самую прекрасную женщину в Мэритаймс. Мама боится, как бы он там не женился, а для нее это повод устроить большой прием.

– А что говорит твой брат?

Сара вытянула ноги, поудобнее расположившись на диване.

– Он хочет настоящей свадьбы, а не театрализованного представления, так что маме придется подождать другого случая.

– Желаю твоему брату всего самого наилучшего.

– Я так рада за него. Он достаточно взрослый, я надеюсь, что он влюбился в девушку, которая тоже полюбила его. – Сара сжала губы. – А что новенького в Элизабет-Лейк?

– Снег начал таять. У твоей тетушки опять была вечеринка прошлой ночью.

– О Боже! – Сара закрыла глаза. – Уж не линчуют ли там ее?

– Кажется, нет. – Значит, он позвонил не из-за этого. – Я слышал от Мэри Энн, что там было очень весело и многие из строгих мамаш там тоже присутствовали. Сара засмеялась.

– Обязательно сообщи мне, если вдруг там что-нибудь случится. Как Кэси?

– Он поймал дикобраза, и в результате половина его игл осталась у него в пасти. Отец и я с трудом вытащили их, и теперь Кэси дважды подумает, прежде чем кинуться на шум в кусты.

– Бедный Кэси. Обними его за меня. – На секунду ей показалось, что их разъединили, но в следующий момент она снова услышала его низкий голос:

– Сара, приезжай ко мне на этот уик-энд.

Ее сердце упало. Разве она могла себе позволить уехать на уик-энд? В эти дни должно проходить важное совещание, да и Джастин настаивал на встрече.

– Да, – прошептала она.

– Я приготовлю для тебя сюрприз.

– Что мне захватить с собой, бальное платье или пальто?

– Голубые джинсы и жакет, на случай если поднимется ветер. Сейчас весна, вокруг все зеленеет, но кто знает… Я заеду за тобой в пятницу в четыре, хорошо?

– Я буду ждать, – пообещала она, хотя понимала, как ей трудно освободиться от множества деловых обязательств. Сегодня же ей надо пойти в офис и начать приготовления. Каждый раз, приезжая в Ванкувер, Алекс оставлял ее в растерянности. Ей все труднее было справляться с отелем. Сара сознавала, что постепенно теряет способность мгновенно решать неожиданные проблемы, беспрестанно возникающие в отеле. Ее бухгалтер и адвокат, похоже, догадывались об этом, и Сара была уверена, что Джастин скоро заведет с ней тяжелый разговор о долге и обязанностях, о неприятностях, которые ожидают владельца отеля, если только он ослабит, хватку.