На следующее утро мы вернулись на тот горный хребет, где видели горилл. Животные спустились в долину и неторопливо там кормились. Мы сразу заметили, что горилл стало больше, чем было накануне, считали их, пересчитывали и сошлись на цифре 22. Здесь было четыре взрослых самца с серебристыми спинами, один молодой самец с черной спиной, восемь самок, три подростка, пять малышей и одна горилла среднего размера, чей пол мы не могли определить. Что это — объединились две группы в одну или же мы видели вчера лишь часть группы? Огромные самцы ревели и били себя в грудь, но, как и вчера, не слишком были обеспокоены нашим присутствием и отдыхали под сенью деревьев. Пока мы вели наблюдения, большинство из них улеглось спать. Одна самка сидела, держа на руках большого детеныша. К ней подобрался другой детеныш, маленький и лохматый, который отполз от своей матери. Самка прижала обоих детенышей к своей груди. Потом встал самец, направился к одной из сидящих самок, схватил ее за ногу, протащил фута три по склону и горделиво удалился. Замечательное чувство — сидеть неподалеку от этих животных и наблюдать их поведение. Сделать это не удавалось еще никому. Мы имели возможность видеть характерные и важные поступки горилл, но вместе с тем знали: потребуются долгие часы наблюдений, чтобы дать объяснения этим поступкам и предвидеть, что произойдет при той или иной ситуации.

Отдохнув часа три, животные разбрелись по холму и стали кормиться. Пробежал детеныш. Запихал себе в рот какие-то листья, потом выплюнул их обратно. Подросток лет четырех схватил обеими руками трехфутовое бревно. Он откусил кусок прогнившей коры и стал слизывать с древесины беловатую жидкость. Подошел другой подросток и, проведя по бревну пальцем, облизал его. Гориллы стали двигаться по склону, кормясь на ходу. Их движения были сдержанными, даже вялыми; только малыши вели себя оживленно. Один из них вдруг побежал, вскочил на спину другому, и оба покатились в заросли. Проведя с гориллами пять часов, мы вернулись домой.

На следующий день вместе со сторожем заповедника я пытался найти эту группу горилл, но безуспешно. Тут я понял, как много мне еще нужно узнать о жизни леса и о том, как выслеживать животных на больших расстояниях. В заповеднике не было инструкторов, а местные жители банту все были земледельцы. Они избегали леса, населенного дикими зверями и злыми духами. Мне предстояло, прежде чем серьезно приняться за изучение горилл, научиться читать и понимать их следы, старые они или новые, сколько в этом месте побывало животных, куда они ушли. Лес был огромный, горилл в нем немного, а я не мог в их поисках полагаться лишь на удачу, как делал это вначале.

И все же нам снова повезло. По пути домой, в том месте, где каньон Каньямагуфа круто сворачивает к верхним откосам горы Микено, мы обнаружили свежие следы. На следующий день, рано утром, Док и я не успели пройти и трехсот футов по этим следам, как впереди нас затрещали кусты. Из зарослей протянулась черная рука, оборвала с ветки гирлянду лианы и исчезла. Мы спрятались за ствол дерева и оттуда смотрели, как в ста футах от нас кормятся гориллы. Вдруг самка с детенышем направилась к нашему дереву, а за ней крупный самец. Я толкнул Дока и тихонько взобрался на ветку. Животные меня не заметили. Самка остановилась футах в тридцати от нас и спокойно уселась на землю вместе с детенышем. Малыш посмотрел на меня, потом уставился пристальнее и глядел секунд пятнадцать, не поднимая тревоги. Тут и самка случайно взглянула в мою сторону. Ее спокойный взор стал тревожным, она одной рукой подхватила детеныша и с пронзительным криком метнулась в заросли. Самец ответил ей ревом, оглядываясь по сторонам. Док так и не понял, почему я его толкнул. Он с изумлением заметил, что я сижу над ним на ветке. Стадо собралось вокруг самца. Животные все еще находились в сотне футов от нас. Что будет дальше? К нашему облегчению, головы обезьян одна за другой повернулись к нам и на их лицах выражение тревоги сменилось любопытством. Они вытягивали шеи, а двое подростков даже взобрались на деревья, чтобы получше нас разглядеть. Еще один озорной подросток ударил себя в грудь и тут же проворно нырнул в заросли, поглядывая на нас сквозь завесу листвы, чтобы убедиться, какое это произвело впечатление.

Постепенно животные разбрелись по своим делам. Мне особенно запомнилась одна самка, которая вышла из густой тени и села, озаренная солнцем, у подножия дерева. Она вытянула перед собой свои короткие ноги и безвольно опустила руки. У нее было старое, доброе лицо, изборожденное множеством морщин. Греясь на утреннем солнышке, она казалась совершенно спокойной и безмятежной.

После трех часов непрерывных наблюдений мы с сожалением ушли от горилл. Было 15 марта, на этот день был назначен уход из Кабары. Большинство носильщиков отправились домой еще в тот день, когда мы прибыли в лагерь. Теперь они вернулись за нами. Мы спустились с горы опечаленные тем, что путешествие наше пришло к концу, но довольные достигнутым успехом. Осуществилась мечта, которая вдохновляла и мучила нас в течение долгих месяцев подготовки. Оказалось возможным подойти к гориллам и наблюдать их с близкого расстояния. Мы видели такие интересные сценки из семейной жизни горилл, что я решил, завершив общий обзор, вернуться в Кабару вместе с Кей и постараться получить ответы на множество вопросов, которые у меня возникли.

Самый приятный путь к вулканам Вирунга идет с севера, через Кигези, район Уганды. Узкая дорога вьется среди высоких холмов, большая часть которых возделана. Здесь применяется контурная пахота. Группы травяных хижин с островерхими крышами лепятся по склонам. Маленькие мальчики, одетые лишь в рваные рубашонки, пасут у дороги стада пятнистых коз. Через лощины из деревни в деревню перекликаются мужчины и женщины, сообщая друг другу последние новости; их певучие голоса отдаются эхом в холмах. В долинах есть и ручьи и болота, кое-где попадаются озера. Каждый день с высоких склонов женщины спускаются за водой. Ближе к вершинам холмов возделанные поля сменяются бамбуковым лесом. На высоте восьми тысяч футов вы внезапно попадаете на Канабский перевал.

Далеко внизу лежит ущелье, а вся цепь вулканов Вирунга развертывается перед вами обширной панорамой. Гора Муха-вура, совершенно правильной конической формы, обрамленная лесом по нижним склонам, достигает высоты 13 540 футов. Когда-то эта гора служила своеобразной вехой, по которой местные жители направляли свой путь домой после Дальних странствий; поэтому гора была названа «гухавура», что означает «проводник». Стоящая рядом с Мухавурой гора Гахинга кажется карликом по сравнению со своей соседкой. В дымке, обычной для засушливого сезона, едва виднеется зубчатая вершина Сабинио — «старика с большими зубами», Это гора высотой почти в двенадцать тысяч футов. Сабинио — последний из трех вулканов, расположенный частично на территории Уганды.

У подножия горы Мухавура приютился поселок Кисоро.

В нем несколько лавочек, принадлежащих индийцам. В этих лавочках продаются консервы, ткани, кастрюли, фонари, овощи и фрукты, керосин и многое другое. Все это лежит навалом или подвешено к потолку. В Кисоро также находится угандийский таможенный пункт, потому что здесь дороги разветвляются и ведут и в Руанду, и в Конго.

Кисоро — сонный поселок, и ничто в нем не нарушает привычного ритма жизни. Когда-то здесь проходила главная дорога на Конго, но потом построили новую, в обход гор. В полях мужчины и женщины выбирают куски лавы из земли и в тонкий слой плодородной почвы сажают картофель, кукурузу, бобы. Индийцы сидят в темных лавочках. Они живут в своем, особом мире и мечтают о том дне, когда, разбогатев, смогут вернуться на родину. Темп жизни в поселке убыстряется только раз в неделю, в базарный день. Жители из ближних деревень собираются на окраине поселка и приносят туда свои товары. Это корзины, сплетенные из гибких полос молодого бамбука, обмазанные коровьим навозом, тростниковые циновки, глиняные горшки, живые куры, больные овцы с понурыми головами и слезящимися глазами, миски, наполненные разноцветными бобами. Женщины разодеты в самые лучшие наряды. Старые все еще носят одеяния из козьей кожи; на их запястьях и щиколотках бесчисленные браслеты — спирали из позеленевшей медной проволоки.