Однако, что-то в моих выводах мне не нравилось. Какое-то гаденькое чувство вползло в душу и отравляло миазмами успокоенность, построенную на умозаключениях. Нет, ребята, все не так! Все не так, ребята… Слова из душещипательной песни известного советского барда подходили к ситуации на все сто.
Да, я боялся об этом даже думать. Но запретный плод всегда сладок, в чем я и убедился, занявшись для отвлечения дурных предчувствий уборкой в квартире. Гнусная мыслишка прямо перла в мозги, размахивая кулаками налево и направо – точно как пьяный Скок. В конечном итоге я не выдержал ее напора и, зашвырнув веник куда подальше, опять прошел на кухню и принял очередную порцию допинга в виде скромной дозы в сто грамм.
Я бы не сказал, что на этот раз мои мысли осветлились до полной прозрачности, но я наконец перестал сам себе лгать и сделал, что и должно, – продолжил рассматривать возможные варианты развития событий, которые начались с примитивного адюльтера.
А что если меня подставили? Но зачем, с какой стати? Кому нужен какой-то паршивый экспедитор отдела снабжения, который на самом деле исполняет обязанности грузчика, только с более высокой зарплатой? В заводской (а тем паче городской) иерархии Геша Чернов безобидная тля, присосавшаяся к сладенькому, жидко разбавленному водой. На хрен я кому нужен!?
И тем не менее, по здравому размышлению, эта история с убийством бизнесмена дурно пахла. Во всяком случае, для меня – точно. Знать бы, что там наплела ментам моя незабвенная белокурая газель с огненным темпераментом…
Я познакомился с нею совершенно случайно. Впрочем, случайно ли? Кафешка, где я прожигал жизнь (что случалось, в общем-то, не часто), была заведением непритязательным и достаточно спокойным. Записных драчунов здесь не водилось, народ хлебал пойло умеренно, а если все-таки кто-нибудь начинал бузить, его брали под белые руки и очень аккуратно отводили в сквер, на свежий воздух, по аллеям которого прохаживался наряд патрульно-постовой службы. Бравые парни, в основном дембеля (батальон ППС являлся частью внутренних войск МВД), доходчиво объясняли провинившемуся, что он большая бяка, тщательно чистили карманы, – наверное, искали пластиковую взрывчатку или гранатомет – и отпускали на все четыре стороны, опустошенного во всех смыслах этого слова. После такого "урока" клиент кафе вел себя тише воды, ниже травы.
В тот роковой (как я теперь понял) вечер мы обмывали мои премиальные за своевременную и благополучную доставку очень ценного груза – алмазных кругов для резки и шлифовки особо твердых минералов, крайне необходимых предприятию, заканчивающему выполнение спецзаказа. Мы – это Пал Семеныч, второй зам шефа, большой любитель выпить на дармовщину, мой постоянный напарник, водитель Сева Лычков, бабник и пройдоха, каких свет не видывал, и кладовщица Кокошкина, дама в годах, но с еще не потухшим и очень вместительным сердцем, готовым принять в свои камеры любое количество мужчин, невзирая на возраст, семейное положение и внешность.
Мы сидели, мило беседовали – ясное дело, как все русские на отдыхе, о работе – и потихоньку наливались скверным винишком. Что-либо покрепче, требующее основательной, а значит дорогой, закуски, я принципиально решил не заказывать – в конце концов Чернов не Крез какой-нибудь, миллионщик, а самый обычный труженик, почти пролетарий. Конечно, поползновения на мою раскрутку были (Лычок на эту тему всегда готов подсуетиться), однако я сделал отмороженные глаза и туповатый вид из серии "моя твой нэ понимай". С тем Сева и отстал, чтобы приклепаться к дорогой путане, которая без обиняков и лишнего ля-ля сразу назвала ему свою цену. Потускневший ловелас, пробормотав в ответ что-то не очень вразумительное, поспешил возвратиться в лоно дружеской компании, чтобы весь вечер жаловаться на современную жизнь и вспоминать прошлые годы, когда и харчи были подешевле, и за ресторанную любовь случайные подружки не требовали денег.
В общем, мы вели себя прилично и нам даже было весело. Кокошкина едва не сняла молодого петушка, годившегося ей в сыновья, который лыка не вязал, но тому стало дурно и его друзья отвели несчастного в туалет, где он и возвратил кафе все съеденные продукты. Наша компашка долго смеялась, смакуя подробности любовного приключения Кокошкиной. А она только вздыхала с сожалением и кокетливо посматривала на раскрасневшегося от выпитого вина и помолодевшего Семеныча, пока тот всерьез не начал беспокоиться за свое целомудрие.
Нужно сказать, что заместитель шефа уже давно вышел из возраста, когда женщина является первой необходимостью каждого нормального мужчины. Ладно, пусть не первой, но – скажем так – одной из главных. Потому он всего-навсего любил щупать молоденьких сотрудниц отдела, не входя в близкий контакт, обычно заканчивающийся крутым пике, и рассказывать скабрезные анекдоты. Но едва на горизонте начинал брезжить роман с постельным продолжением, он сразу давал задний ход и со всех ног мчался под крылышко своей старой ведьмы-жены с лицом мифологической мегеры.
В тот вечер я тоже не имел намерений удариться в блуд. Деньги у меня, конечно, были, но не на столько много, чтобы я рискнул потратить их на примитивный секс с какой-нибудь грязной и затраханной до умопомрачения шалавой. В этом вопросе я был человеком принципиальным. Мне трудно сойтись с женщиной, которая не греет душу и не будит воображение. В моем понимании спать с проституткой – это все равно что получать удовольствие от секса с дуплистым деревом, на котором оставили свои пахучие метки сотни бродячих псов.
Ясное дело, бывают и исключения. Особенно в армейских походных условиях. Там перебирать харчами не приходится. Однако, что касается гражданки – увольте. Вокруг столько классных девчат, готовых одарить тебя любовью всего лишь за доброе слово, что мужики, коротающие досуг с путанами, по моему мнению просто полные дебилы. Или извращенцы. Но вторых можно только пожалеть – это больные люди.
Она влетела в кафе бесшумно и быстро – словно ведьма на помеле. Очень красивая ведьма. Я как раз сидел лицом к бару, без особого интереса созерцая тощие зады и голые ляжки прошмандовок. Но стоило мне на секунду отвлечься, как в следующий момент передо мною возникло видение, заставившее мое зачерствевшее в этот вечер к женским прелестям сердце трепыхнуться не в такт с вялыми брюзгливыми мыслями. В огнях бара она вся светилась, будто была соткана из золотой паутины, а ее полные бедра, как в рекламном видеоклипе, обещали любому гурману поистине райское наслаждение.
Полюбовавшись на обольстительную картину и вздохнув с сожалением – надо же, такой товар и с душком; мне показалось, что она тоже представительница древнейшей профессии – я обратил свой изумленный взор на стол, где шустрый половой притаранил очередную партию полных бутылок. Этот подлый гад Лычков, пользуясь моим созерцательно-балдежным состоянием, втихомолку повторил заказ, надеясь, что его номер останется незамеченным. Пришлось мне, во избежание дипломатического скандала с мордобитием при всем честном народе, вывести Севу в туалет и провести экспроприацию его наличности. Лычок даже не трепыхался. Мы с ним исколесили немало дорог, и он хорошо знал, что со мною шутки плохи.
Возвратившись на свое законное место, я поневоле начал смотреть на белокурую ведьму.
Она произвела среди подпитых мужичков настоящий фурор. Но у них вышел полный облом. Девка не кадрилась ни под каким соусом. Похоже, она все-таки не принадлежала к классу путан – изгоев женского рода, а была свободной художницей, любительницей острых ощущений. Такие в этом кафе тоже водились; правда, большинство из них пришли, так сказать, в лес со своими дровами.
Если честно, я просто балдел от того, как эта красотка ловко и беспощадно расправлялась с кобелями на двух ногах, которые поначалу роились возле нее словно осы возле надкушенного персика. Она убивала их морально, но не с помощью вульгарных слов или жестов. Белокурая нимфа разила мужиков наповал холодностью и невозмутимостью, которую можно было принять за аристократизм. Они тушевались, что-то мямлили, а затем торопились побыстрее исчезнуть, чтобы не привлекать внимание других клиентов кафе и не выставлять себя на посмешище.