В «мировой» империи Штауфенов папе отводилось скромное место главы католической церкви. Вся верховная власть должна была принадлежать императору. Генрих VI оставался в натянутых отношениях с римской курией и не попал при жизни под церковную опалу лишь по слабости и нерешительности папы Целестина III. Император, правда, предпринимал некоторые шаги, чтобы смягчить отношения с курией. Он пошел на уступки в люттихском конфликте, признав епископом папского кандидата. В 1195 г. он объявил, что предпримет в ближайшем времени крестовый поход для отвоевания Иерусалима. Как можно судить, это предприятие затевалось не только для примирения с папой. Генрих VI хотел поднять свой международный престиж, став во главе всего «христова воинства», и, пользуясь неурядицами в Константинополе, захватить Византийскую империю.

Но раньше нужно было урегулировать сложный для германского королевства династический вопрос. Генрих VI считал уместным и возможным потребовать у немецких князей согласия на установление в Германии наследственной монархии Штауфенов. В Англии и Франции к тому времени наследственная монархия фактически уже существовала; если и имело место избрание наследовавшего престол представителя династии, то оно носило формальный характер. В Германии, наоборот, все более укреплялся принцип избрания, и избранными не всегда становились представители правившей династии. Наиболее могущественным королям удавалось обойти княжескую прерогативу «ставить королей» и добиться избрания предназначенных (инсигнированных) к царствованию малолетних наследников, назначая при жизни своих соправителей. Генрих VI пытался решить этот вопрос в принципе, и подготовка к крестовому походу давала для этого подходящий повод. На Вормском съезде князей в 1195 г. он потребовал издать закон о наследственном праве его семейства на престол и о полном династическом объединении Сицилийского королевства с Германией. Взамен император обещал признать абсолютную наследственность имперских (княжеских) ленов как по мужской, так и по женской и боковой линии и отказаться в пользу прелатов от своего права сполиации[77]. Надо сказать, что предлагаемая Генрихом VI сделка, вполне согласовавшаяся с принципами вассально-ленных отношений, была в условиях того времени не вполне эквивалентной – она сулила больше выгод династии, чем князьям. Многие княжеские семейства уже законно пользовались теми привилегиями, которыми их обещал наделить император (Австрия, Штирия, Пфальц, Намюр), другие располагали ими фактически. Что касается королевского права сполиации, то оно оспаривалось папой и не имело законной силы. Ничего хорошего немецким князьям не сулило полное объединение Сицилийского королевства с германским, что должно было привести к уравнению с ними в правах сицилийских баронов. Согласиться на наследственную монархию – значило для князей потерять контроль над королевской властью, лишиться возможности навязывать свою волю монарху и надежды при случае завладеть коронными землями, а может быть и самим престолом. Так или иначе в Вормсе не было достигнуто соглашения. Последовавшее вскоре собрание в Вюрцбурге, на котором отсутствовали многие видные князья Германии, дало формальное согласие принять предложенный императором план. Но нужно было еще добиться присоединения к этому решению отсутствовавших магнатов, настроенных, как было ясно, обструкционистски. Среди них находились такие влиятельные лица, как архиепископ кельнский и герцог фон Церинген.

Убедившись в невозможности провести в жизнь свой план создания наследственной монархии с согласия князей, Генрих VI попытался осуществить его хотя бы частично с помощью папы. Но здесь он натолкнулся на неменьшие трудности. Когда император попросил папу Целестина III короновать (без избрания князьями) своего наследника Фридриха, папа поставил непременное условие – признание сюзеренитета курии над Сицилийским королевством и принесение императором вассальной присяги папе. Генрих VI не пошел на эти условия, и соглашение не состоялось. В ходе дальнейших сделок с немецкими князьями императору удалось добиться избрания своего наследника Фридриха в германские короли.

В 1197 г. император, собиравшийся возглавить в Мессине флотилию крестоносцев, направлявшуюся на Восток, внезапно умер от малярии.

Политические кризисы в феодальном государстве, непосредственно связанные со сменой династий, междуцарствием и т. п. проще всего объяснить самими династическими неурядицами. Так обычно и поступает буржуазная историография. Смерть Генриха VI, оставившего во главе государства двухлетнего «апулийского мальчика»[78] – вот главная причина, по мнению многих немецких буржуазных историков, затяжного политического кризиса, потрясшего Германию в течение десятилетий и приведшего к росту внутреннего партикуляризма. Однако мы не можем удовлетвориться подобным объяснением. Причины разразившегося политического кризиса в Германии на стыке XII-XIII вв. следует искать в характере политических отношений в стране и в сложившейся в Западной Европе международной обстановке.

Конец XII в. знаменовал наступление нового периода в государственном развитии Германии. Королевская власть окончательно утратила контроль над княжеской властью, приобретавшей замкнутый территориальный характер. Убедившись в тщетности попыток подчинить князей, король довольствовался положением верховного сюзерена в ленной иерархии и тем, что князья признавали ого верховенство. Оформившаяся к тому времени в Германии вассально-ленная система весьма отличалась от английской и французской[79]. Хотя внешне она выглядела стройной, централизованной, по существу же позиции королевской власти были непрочны. Обязательным для всех вассалов было только участие в королевском коронационном походе в Италию. В остальном же вассалы зависели от своих непосредственных сеньоров. Положение князей в ленной иерархии было сильнее, чем позиции короля – их верховного сюзерена. Пресловутый принцип «принудительного пожалования» княжеских ленов лишал короля возможности присваивать высвободившиеся лены его вассалов второго и третьего «щита». Вместе с тем князья располагали большими возможностями подчинять себе нижестоящих вассалов и упразднять сам вассалитет, заменяя его отношениями подданства.

В Германии в это время, как и в других странах Западной Европы, оформлялась сословная структура общества, но со своими специфическими особенностями. Если во Франции, например, феодальные сословия заменили собой вассально-ленную иерархию, то в Германии они образовались из самой этой иерархии и представляли отдельные ее «щиты». Здесь не было единой сословной системы, как и единой государственной организации. В империи сложились имперские сословия, в княжеских – земские. К первым принадлежали имперские князья, имперские рыцари и имперские города, ко вторым – дворяне и духовенство земства (княжества) и горожане княжеских городов: Имперские сословия существенно отличались от земских. Собственно говоря, это были даже не сословия, а чины (так их официально и считали), обладавшие известным суверенитетом. Их общей чертой было прямое подчинение королю (императору). Имперские города представляли в лице их магистратов коллективные чины, а сами горожане в своей массе не пользовались особым привилегированным статусом.

Возглавлявшие имперскую сословную иерархию князья занимали господствующее положение и все более укрепляли свои позиции в ущерб государственному единству. Одной из главных их привилегий было избрание короля, что сводило на нет все попытки монархов занять независимое положение и подчинить себе центробежные силы в стране. Отсутствие наследственности престола при неограниченных наследственных правах князей в их владениях затрудняло расширение королевского домена. Частая смена династий и смуты в периоды междуцарствий использовались магнатами для присвоения королевских земель. Попытки вернуть расхищенные земли домена (ревиндикация) обычно успеха не имели. Каждая династия должна была заново создавать свой домен.