III

Весь город провожал студентов-добровольцев. Газеты пестрели напутствиями: «Счастливого пути, патриоты! Ждем вас победителями!». В уличных витринах были выставлены фотографии отъезжавших. На улице их узнавали прохожие, вездесущие мальчишки стайками гонялись за ними.

Перед самым отъездом в актовом зале университета собрались профессора и студенты. Собрание открыл Курлов. Он призвал студентов отдать все силы борьбе с «черной смертью» и остановить ее страшное шествие.

Добровольцы уезжали утром следующего дня. В разношерстной толпе провожавших то и дело мелькала курловская бородка. Профессор был обвешан свертками, словно рождественский дед.

— Я вам, господа, подарочки купил! На дорогу. Берегите, берегите себя! И помните: погибнуть — не доблесть, надо победить!

Раздался свисток. Заиграл духовой оркестр. Под звуки походного марша поезд медленно тронулся в путь.

Прощай, Томск!

Мерно стучат колеса. Каждый по-своему переживает отъезд: одни молчат, другие что-то насвистывают, третьи перекладывают вещи….

Стоя у окна, Бутовский смотрит, как навстречу бегут ели, кедры и пихты, припорошенные первым снежком.

В сутолоке сборов он забыл о своих близких, а теперь перед ним возникла опрятная комнатка матери, старинный киот, перед которым всегда теплился огонек лампады…

Бутовский родился в семье сельского священника. Он успешно закончил курс духовной семинарии, отлично сдал выпускные экзамены. Но никто не подозревал, что он знаком с трудами Чернышевского, Белинского, Герцена, Писарева, увлекается естественными науками. Нет, юношу не прельщала духовная академия, о которой мечтал отец.

Отвлеченной, далекой от действительности была семинарская наука. А за толстыми стенами семинарии кипела жизнь, никак не походившая на то, о чем говорилось в пожелтевших от времени богословских трактатах.

Миша твердо заявил отцу:

— Хочу в Томский университет. Не калечить людей, а лечить.