– Конечно он позвонил. Он мой брат и предан мне.

Брайс говорил спокойнее, чем можно было ожидать. Его красивый глубокий голос словно приласкал Бронвин и она закрыла глаза. Как же она истосковалась по нему за два года. Частенько ей хотелось позвонить, чтобы просто его услышать, но позволить себе такую роскошь она не могла – это было слишком опасно.

Брайс прошел в палату и встал у самой кровати – Бронвин поняла это, когда открыла глаза. Ей стало не по себе, она заерзала и уставилась на простыню, чтобы не встречаться с его холодным взглядом. Она боялась того, что может там увидеть, поэтому взглянула на него из-под ресниц.

Бронвин позабыла насколько крупным мужчиной был ее муж, которого когда-то любила всем сердцем. Брайс был высоким, под два метра, накаченным, под стать своему росту, с широкими плечами, узкой талией и стройными бедрами. Темными русыми волосами и грубыми, словно выточенными из камня, чертами лица он напоминал скандинавского бога. Единственным, что было мягким в его грубо отесанном лице – это длиннющие ресницы и красивый рот. Бронвин всегда задавалась вопросом, что такой видный и успешный мужчина нашел в ней. Она была неуклюжей, долговязой девушкой с длинными ногами, худым телом и грациозностью жирафа. В ней не было ничего примечательного кроме того, что Брайс Палмер выбрал ее в жены, и, казалось, хотел ее и любил.

Сейчас Брайс выглядел старше своих тридцати трех. Он явно постарел за два года, но это не портило, а лишь добавляло характера его и без того сильному лицу. И теперь он нависал над Бронвин, словно красивый и пугающий мстительный ангел. Он мог причинить ей боль и, похоже, имел какие-то причины ее ненавидеть.

– Посмотри на меня! – яростно прошипел Брайс.

Бронвин подняла голову и в упор глянула на него. Ее затрясло из-за неприкрытой ненависти, что она увидела.

– Ты все забрала у меня, когда ушла. Опозорила, оставила кровоточащим на обочине, и даже ни разу не оглянулась. Этого я никогда не тебе прощу, Бронвин!

– Ты сам меня прогнал, – тихо запротестовала она, снова потупив взгляд.

Неожиданно Брайс схватил ее за подбородок, да так сильно, что она поежилась от боли. Рик уже собирался вмешаться, но Брайс одернул руку.

– Ты сделала это со мной, и можешь хотя бы смотреть на меня, если тебе есть, что сказать.

– Брайс, – сумела вымолвить Бронвин, и, хоть и боялась, но все же посмотрела на мужа. – Ты сам меня выгнал, помнишь?

Он раздраженно фыркнул и отвернулся.

Ошеломленная Бронвин уставилась на его широкую спину и попыталась снова.

– Ты… ты велел мне убираться… Ты с-сказал, что я… о-обманула тебя. Сказал… – Горло перехватило от отчаянья, из глаз полились слезы.

– Где мой ребенок? – холодно прервал ее Брайс. Повернувшись, он так пристально поглядел в заплаканное лицо Бронвин, что она занервничала.

Рик удивленно охнул, а Лиза взяла коляску и выкатила ее из палаты.

– Где ребенок, которого по твоей милости я не знаю? – зло спросил Брайс. Похоже, слезы Бронвин его совсем не трогали.

– Пожалуйста, – прошептала она, и он тут же уставился на ее рот, – пожалуйста, Брайс… Ты сказал, что не хочешь ребенка. Сказал, что я провела тебя… Я не понимаю, почему ты так себя ведешь.

– Ради всего святого, Бронвин! – неожиданно крикнул Брайс, полностью теряя хладнокровие. – Ты знала, что я разозлился. Знала, что в конце концов, я приду в себя. Но, тем не менее, решила сбежать. Ты ужасно водишь, но все же стремглав запрыгнула в свою машину и скатилась с того холма так быстро, что я боялся ты разобьешься!

Он стиснул зубы и откинул голов назад. Желвак на его челюсти и мышцы шеи ходили ходуном, пока он успокаивался.

Обычно Брайс хорошо владел собой, но, похоже, не сейчас. Пока он сдерживал ярость, но она бурлила прямо под поверхностью, и это пугало Бронвин – ведь она не понимала, почему он так злится.

– Где мой ребенок? – прорычал Брайс.

На глазах снова навернулись слезы, когда она подумала о своей прекрасной малышке. Кайла, конечно же, имела право знать отца, как и он ее, но до сегодняшнего дня Бронвин даже представить не могла, что Брайс этого захочет.

Она вспомнила, как прождала Брайса в их пляжном доме в Найзне. Она конечно же понимала, что ему нужно время успокоиться, и твердо верила – как только он все обдумает, то приедет за ней. Бронвин не сомневалась, что, в конце концов, он полюбит ребенка…

Однако Брайс не приехал.

Дом в Найзне был для них особым счастливым местом, и Бронвин считала, что именно там-то Брайс обязательно будет ее искать. Но часы перетекали в дни, и ей пришлось столкнуться с реальностью: Брайс на самом деле не хочет ребенка, и, как следствие, не хочет ее. Прежде Бронвин никогда бы не поверила, что он способен на подобное, она не ожидала, что он бросит ее и предоставит самой заботится о ребенке. За два года, что они были женат, Брайс ни разу не признавался ей в любви, но всячески это показывал, и Бронвин поверила. А теперь усомнилась. Она была вынуждена признать, что слова значат больше действий. Они значат все. Они бы словно высекли его любовь в камне.

«И после всего этого он стоит здесь и говорит, что хочет Кайлу? Думает я поверю? К тому же он сам меня прогнал, а теперь винит за уход? Почему?» – лихорадочно думала Бронвин, когда услышала знакомый звук: несмолкаемую болтовню и детское хихиканье.

Бронвин в панике посмотрела на открытую дверь и с ужасом увидела, как няня заводит Кайлу в палату.

Брайс стоял спиной и, похоже, ничего не замечал. В отличии от Рика, чей взгляд теперь был прикован к двери.

«Как Катрина могла привести сюда Кайлу? Как она вообще узнала, где я?»

– Ответь мне, черт побери! – рявкнул Брайс. Он сверлил Бронвин взглядом, ожидая ее ответ.

Няня, словно почувствовав висевшее в комнате напряжение, нерешительно замялась, а малышка, увидев Бронвин, просияла и поковыляла к кровати. Она, как обычно, что-то лепетала себе под нос, и забавно виляла подгузником, пока шла к матери.

Странно, но Брайс, казалось, все еще не понял, что в палате ребенок.

Кайла прошла мимо Рика, едва взглянув на него, и вдруг остановилась, чуть не наткнувшись на Брайса. Глядя на высокого мужчину, преградившего ей путь, малышка нахмурилась, и в этот момент стала так похоже на своего отца, что Бронвин невольно улыбнулась.

– Тебе смешно? – прошипел Брайс.

– Дядя большой, – отчетливо, с осуждением произнесла Кайла.

Когда Брайс не шелохнулся, она смерила его взглядом, подняла ножку и…

– Кайла, нет! – крикнула Бронвин, как раз в тот момент, когда девчушка пнула своего отца по лодыжке.

Брайс покачнулся и отступил, скорее от удивления, чем от боли, поглядел по сторонам и только потом увидел, стоящую перед ним малышку. Она была ему едва по колено, носила подгузник, но не собиралась отступать.

– Кайла идет, – по-королевски заявила она своему ошеломленному отцу.

Дойдя до кровати, она с гневом посмотрела на новое препятствие – больничная койка была слишком высокой – и тогда этот прекрасный чертенок с копной шелковистых каштановых волос и льдисто-голубыми глазами снова повернулась к Брайсу. Протянув к нему руки, она очаровательно улыбнулась и потребовала:

– Подними! Пожалуйста.

Было ясно, что «пожалуйста» она добавила лишь потому, что так ее учили, но Брайсу не оставалось ничего иного, как только подчиниться. Он поднял Кайлу на руки и прижал к себе. Когда малышка начала вырываться из крепких объятий отца, он посадил ее на кровать рядом с Бронвин и поглядел на няню, которую, очевидно, только заметил.

– Извините, Бронвин, – неуверенно пробормотала Катрина, смущенная острым взглядом Брайса, – когда вы не пришли домой вовремя, я позвонила в ресторан и мне передали, что случилось. Прежде чем привести Кайлу сюда, я поговорила с врачом, и он сказал, что вы не заразны… У меня сегодня свидание и я подумала…

– Вы подумали оставить маленькую девочку в больнице с ее больной матерью? – с возмущением закончил за нее Брайс.

Девушки явно было не по себе, и он снова посмотрел на Бронвин. Мать и дочь сидели, прижавшись друг к другу лбами, и словно общались без слов. Это было удивительное зрелище, и Брайс на мгновение замер, но тут же опять ринулся в атаку.

– И вот таким безответственным людям ты доверяешь нашу дочь?! – Катрина уставилась на него широко раскрытыми глазами, но он, проигнорировав ее удивление, продолжил: – Спасибо, мисс, мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Рик, пожалуйста, узнай сколько денег мы должны юной леди и рассчитайся с ней.

– Я сама могу заплатить своей няне! – яростно прошипела Бронвин.

Брайс стоял к ней спиной, пока Рик выводил Катрину из палаты, и никак не отреагировал, поэтому, когда он повернулся, она повторила:

– Я могу сама заплатить няне, черт побери!

– Не в твоем положении упрямиться, учитывая, что ты только что потеряла работу, за которую, кстати, получала гроши.

Кайла хмуро поглядела на Брайса, и это тут же его отвлекло.

– Эй, ангелочек, – приветливо сказал он и присел у кровати, чтобы встретиться с дочкой взглядом.

– Почему ты такая сердитая?

– Мамочка спит. Ш-ш-ш!

Брайс удивленно моргнул, а затем посмотрел в потемневшие глаза Бронвин.

– Похоже, у нашей дочери больше здравого смысла чем у нас.

Он ласково улыбнулся малышке, которая нежно гладила свою маму по волосам.

– Ты не в состоянии спорить сейчас, Бронвин. Просто делай, как я говорю.

Бронвин ахнула от его наглости и собиралась возразить, но Брайс уже снова обратился к Кайле.

– Малышка, ты знаешь кто я? – Он не отрываясь смотрел на дочь. Она была идеальным сочетанием обоих родителей. Например, у нее были его глаза – такие светло голубые, что порой казались почти серыми.

– Дядя, – радостно указала Кайла.

Брайс повернулся, увидел брата, вернувшегося в палату, и с усмешкой кивнул.

– Правильно, это твой дядя Рик.

Рик сначала выглядел ошеломленным, а затем довольным. Казалось, его просто распирает от гордости.