– Громадина Марвин.

Бронвин убрала вторую руку и неуклюже заговорила на языке жестов.

– Но он не настолько огромен. Ты намного больше, – она задумчиво помолчала, пробежала взглядом вниз по его телу и продолжила: – Гораздо больше… причем везде.

Брайс покраснел, его член затвердело еще сильнее. Брови у Бронвин взлетели почти до линии волос, когда она поняла, что с ним происходит. Она снова подняла на него остекленевшие глаза и жадно облизнула губы.

Боже, он знал этот взгляд. Она хотела его. Так же сильно, как он хотел ее. Однако было бы неправильно поддаться их взаимному влечению сейчас, когда она так пьяна. Заниматься с Бронвин любовью, когда она в полубессознательном состоянии, не входило в его план примирения. Честно говоря, он все не знал, каков, черт возьми, его план, но был уверен, что секс сейчас – не лучшая идея.

– Он гей, – Бронвин достаточно четко произнесла эти слова, и Брайс удивленно нахмурился.

– Что? – Она была так чертовски очаровательна, но в то же время совершенно сбивала с толку.

– Громадина Марвин —гей.

– И это тебя разочаровало? – он старался не выдать, что ревнует.

– Нет. Это был научный эксперимент, – взгляд Бронвин был прикован к его нижней губе.

«Чем, черт возьми, ее это так привлекло?»

– Поход в стрип-клуб – научный эксперимент? – Брайс все еще не был уверен, что правильно понимает этот странный разговор. Казалось, он что-то упускает.

– У тебя такой великолепный рот, – невпопад сказала Бронвин. – Гораздо лучше, чем у Громадины Марвина.

– Ты собираешься всю ночь сравнивать меня с этим Громадиной? – он чувствовал себя нелепо, произнося это дурацкое имя.

– Нет... это будет нечестно. Он проиграет, – она поднялась на цыпочки, обняла за шею и полностью обезоружила поцелуем.

Брайс чувствовал каждый изгиб тела Бронвин сквозь одежду. Он обхватил ее за попку, приподнял и потерся бедрами. Боже, было потрясающе снова держать ее в своих объятиях. Соблазн прижать ее к стене и...

«Стоп!»

Он аккуратно поставил Бронвин на ноги и убрал руки. Однажды он даст ей то, чего она так отчаянно хочет, но не сегодня. Но, криво усмехнулся он, глядя на расстроенное Бронвин. Она еле стояла, и если бы не обнимала его за шею, то, вероятно, упала бы.

– Детка, ты не можешь продолжать так мучить меня, – он почувствовал першение в горле и задался вопросом, удалось ли ему произнести эти слова достаточно громко, чтобы она услышала. – Пойдем, я уложу тебя в постель.

Бронвин просияла, услышав «постель», и Брайс закатил глаза. Он убрал ее руки от своей шеи и помог подняться в комнату.

После еще одного горячего противостояния в спальне, вовремя которого Бронвин, цеплялась за него, словно осьминог, Брайс наконец-то уложил ее в кровать.

Он мрачно смотрел на свою отключившуюся жену. Его все еще твердый член болел, тело ныло от подавляемой похоти. Он больше не мог так жить; этого было достаточно, чтобы совратить святого, а он, черт возьми, не был святым!

Брайс покачал головой и пошел принимать уже ставший привычным холодный душ.