Читателям может показаться несколько навязчивым и надуманным использование слова «поведение», хотя мы ве­дем речь о законах, а выражение «законопослушное пове­дение» звучит вполне естественно. Нелишне все-таки опре­делить разницу в командных документах государства. Мы, народ, заключаем с органами государства договор-консти­туцию, где указываем, что мы хотим от государства и что ему дадим. Законодатель с помощью законов устанавливает для всех граждан правила поведения с тем, чтобы иметь воз­можность выполнить положения конституции. Исполнитель в рамках оговоренных законом правил поведения с помо­щью своих указов и приказов — планов наших действий — организует нас с тем, чтобы обеспечить достижение целей конституции.

Мы несколько преждевременно отошли от темы разде­ла, поэтому вернемся к ней, и подведем итоги: государство нужно народу для единственной цели — организовать на­род для собственной защиты в случаях, когда отдельный че­ловек или община не в состоянии защитить себя.

Продолжим разговор о разнице в государственных ко­мандных документах (командах): командах, которые даны от имени народа и должны исполняться народом — зако­нах, и приказе-договоре — Конституции. Естествен вопрос: должны ли эти команды (документы) быть понятны любой кухарке? Так же естествен и ответ: безусловно, по-другому быть не может. Ведь эти документы Законодатель принима­ет от народа, а значит, и от ее имени тоже. А хозяин, суве­рен, не может не понимать приказов, которые отдает сам, тем более, что в большинстве случаев он сам обязан их ис­полнять. Если в государстве будут законы, непонятные лю­бому грамотному человеку, то это государство нельзя на­звать государством народа, государством демоса, демократи­ческим государством. А как народ может исполнять законы, сути которых он не понимает?

Еще вопрос: выгодно ли иметь понятные народу законы недобросовестным чиновникам государственной бюрокра­тии? Конечно, нет! Ведь если народ не понимает, что от него требуют законы, то он вынужден обращаться с вопросами к чиновникам, чтобы те объяснили ему, как поступать в дан­ном конкретном случае. И этот чиновник, юрист, который не сеет и не пашет, получает большущий кусок хлеба с мас­лом от народа, который сеет и пашет. Он паразитирует бла­годаря тому, что в государстве непонятные законы. Конечно, юристы могут работать очень много, но суть их деятельно­сти это не меняет. Для общества они паразиты, и общество могло бы легко обойтись без них, если бы потребовало от своих вассалов принять понятные для себя законы.

Есть еще один аспект. Допустим, законы понятны каж­дому, но их великое множество — просто невозможно за­помнить.

Вернемся к вопросу, зачем нужны законы. В договоре-конституции содержатся положения о нашей собственной защите. Но не все, а только некоторые из этих положений потребуют от всех нас какого-то особого поведения. В этом случае наше поведение, а значит, и наша свобода в чем-то ограничивается. Каждый закон — это ограничение нашей свободы. И чем больше в стране законов, тем меньше в ней свободы, даже если это законы о защите свободы. Идея о том, что свобода защищается законами — бредовая. Полная свобода реализуется тогда, когда нет ни одного закона и че­ловек ничем не ограничен. В нормальном, демократическом, свободном государстве просто не может быть много зако­нов, а в государстве, где властвует бюрократия, законов бу­дет миллион.

Вспомним, что в СССР было минимальное количество законов, которые касались всех граждан: уголовный и граж­данский, уголовно-процессуальный и гражданско-процессу­альный кодексы, кодекс законов о труде. Было еще несколь­ко специфических кодексов, которые мало кому требова­лись. Поэтому в СССР практически не было юристов: они были просто не нужны. С этой же точки зрения рассмот­рим другой вид командных документов государства — при­казы и указы Исполнителя. Должны ли и они быть понятны каждому, должно ли их быть мало? Отвечая на эти вопро­сы, надо учитывать, что Исполнитель — это профессионал и ему как профессионалу присуща профессиональная ат­рибутика, в том числе профессиональные термины, знания явлений, знакомых только специалисту, и прочее. Приказы Исполнителя касаются только системы исполнителей, тоже профессионалов. Поэтому команды Исполнителя могут быть и непонятны простым гражданам, их можно исполнять, не думая: за них отвечает профессионал. Но Исполнитель не может иметь сам и требовать от вас не оговоренного в за­коне поведения; он действует в рамках закона, то есть того, что должно быть понятно любому. Например, если мили­ционер требует остановить автомобиль, это надо сделать: у него могут быть профессиональные соображения, о кото­рых можно и не знать, допустим, впереди опасность, но он не может использовать вашу машину как такси: ни ему, ни вам закон не предписывает такое поведение.

Количество приказов Исполнителя невозможно преду­гадать: оно определяется изменением обстановки, но в лю­бом случае эти приказы от Исполнителя должны поступить вам, народу, в форме понятного указания, которое не долж­но выходить за рамки закона — того, что вам должно быть понятно и без чьей-либо помощи.

То, что мы сейчас рассматриваем, это не суть законов, это только внешние признаки демократических законов, дей­ствующих в народном, демократическом государстве. Если законов в государстве мало, они коротки и абсолютно по­нятны без постороннего толкования тому, от чьего имени они приняты и кто обязан их исполнять — народу, то мож­но говорить, что в таком государстве нет засилья бюрокра­тии и оно похоже (но не более) на демократическое. Важна суть законов. Для того чтобы закон был делократичен, он обязательно должен быть дан по Делу, которое указано в конституции.

Договор о создании государства (конституцию) часто называют основным законом. Требование к этому закону должно быть таким же, как указано выше: он должен быть понятен любому грамотному человеку. Иначе у нас власть будет принадлежать не народу, а крючкотворам.

В качестве примера документа, дающего большую радость бюрократии и представляющего весь народ идиотами, рас­смотрим Конституцию США. (Я понимаю, что от этих слов многих покоробит, но проанализируем ее сами и непред­взято.) Не будем сильно критиковать авторов Конституции США, вспомним условия, в которых она создавалась. В 1787 году тринадцать штатов, уже ставших независимыми, хо­тели просто подправить статьи Конфедерации, однако, по­совещавшись, решили усилить государство, заменив кон­федерацию федерацией, и быстро написали конституцию нового государства. В первую очередь они обдумали дей­ствия чиновников государственных органов: какой вид бу­дут иметь органы управления США, нужен ли единый суд, какие права имеет президент, какие Конгресс, где и когда им собираться, как пересылать друг другу бумаги и прочее, прочее. Составляя «самую демократическую» конституцию, ее авторы в спешке забыли про демос, про народ. Начав конституцию словами «Мы, народ...», они все семь статей Конституции США посвятили решению проблем трудоуст­ройства бюрократии государства. И если в Конституции США и вспоминается о народе — фермерах и охотниках, ковбоях и лесорубах, то только косвенно: в случаях, когда в Конституции определяется, кому и как взимать налоги с народа. Когда Конституция США была ратифицирована, за­беспокоились крючкотворы в штатах: ведь если все законы будет принимать Конгресс США, что тогда им останет­ся делать? Это, конечно, утрировано, но суть действительно в том, что руководители штатов, опасаясь, как бы Конгресс США не стал нарушать права их граждан, потребовали при­нять поправки к Конституции, которые действительно за­фиксировали некоторые права граждан США. Эти десять по­правок, принятых через четыре года, в 1791 году, получили название «Билль о правах». Поэтому Конституция США — весьма оригинальный документ: в законе о правах граждан США не упомянуто об этих правах, а включены кое-какие из них спустя четыре года и в поправки к «самой демокра­тической» конституции. Вот почему ценность этого доку­мента, впопыхах подготовленного 200 лет назад, для многих американцев представляется весьма сомнительной. (Ярослав Мудрый 800 лет назад создавал основы права русского го­сударства «Русская правда» не спеша, но мы и сегодня не можем понять, почему за нечаянно убитого кота нужно от­давать вола, и поэтому мы за конституцию Ярослава не це­пляемся.)