– Премного благодарен! – Чак уже собрался уходить, но тут его взгляд упал на письменный стол, и в его голову ворвалась очередная догадка. – Ты не возражаешь, если я прихвачу тот ножичек? Все-таки интересно, из какой стали он сделан.

– Ради бога! Только осторожней с ним, не порежь и себе чего-нибудь.

– Не беспокойся, для того, чтобы нанести смертельную рану, он коротковат, – Чак забрал из ящика нож в чехле и, что-то обдумывая, постучал по корпусу телеграфа. – А не могло случиться такого, что в ситуации с Зиолой ты совершаешь ту же ошибку, что и я с этим аппаратом?

– Какую именно? – не поняла Сейра.

– Быть может, в Храме на самом деле в разное время служили разные Жрицы, но все они при посвящении брали себе одно и то же имя. Что, если Жрица данного Храма обязательно должна зваться именно Зиолой? Чем не версия?

– Мысль интересная, – девушка выпятила губы, обдумывая его предположение, – однако есть одно «но».

– Что теперь-то не так?

– Все записи в этих книгах, начиная с отчета об открытии Храма и заканчивая вчерашним днем, выполнены одним и тем же почерком. 

Этой ночью Чак почти не спал. Вначале он возился с туземной механикой, после долго ворочался в постели и никак не мог уснуть от возбуждения, а с рассветом его растолкал Риккардо, заготовивший целую охапку новых идей для сегодняшнего шоу Найды. Капитан сунул ему под нос небольшую икону в резной деревянной рамке, на которой красовалось стилизованное лицо женщины, чьи волосы сплетались в окружающую ее паутину. Он высказал пожелание, чтобы во время вечерней службы Найда выглядела сходным образом. Точнее, Риккардо назвал это пожеланием, хотя его слова звучали как совершенно недвусмысленный приказ. Технические сложности его, как обычно, не интересовали. Помимо того, он высказал еще ряд соображений, но все они выглядели сущей мелочью на фоне основной задачи. Тем более что времени до открытия Храма оставалось всего ничего.

Чак, по обыкновению, вначале немного повозмущался для приличия, но очень скоро успокоился и принялся за работу. Чем упорнее задача сопротивлялась решению, тем настырнее и неуступчивее становился он сам. В словах Риккардо прозвучал вызов его мастерству, и Чак, запрыгнув в штаны, начал лихорадочно соображать, даже еще не добежав до туалета.

Он в спешном порядке провел несколько экспериментов в мастерской, после чего приступил к реализации своих идей. Ключевыми элементами его замысла выступали высоковольтный генератор, закрепленные на капюшоне Найды тонюсенькие проволочки-антенны и проложенный под потолком провод. Идея заключалась в том, чтобы вызвать вокруг головы псевдобогини веер из коронных разрядов.

Разложив лестницу, Чак закрепил на потолочной арке провод и закрасил его краской из баллончика. Затем он повторил свои эксперименты, вместо Найды поставив на пьедестал обычную вешалку. Результат его вполне удовлетворил, вот только увидеть его творение можно было лишь в темноте. После обсуждения данного вопроса с Риккардо было принято решение в нужный момент отключить подсветку плаща и одновременно погасить все факелы в зале при помощи небольших противопожарных зарядов. К окончанию вечерней службы на улице как раз сгущались сумерки, и все должно было пройти отлично.

Серия дополнительных испытаний и монтаж всего необходимого оборудования затянулсь у Чака почти до полудня. К этому времени перед воротами Храма уже начали собираться люди, поэтому ему пришлось спешить. Он предположил, что неожиданно восстановившийся зуб того пропойцы не остался незамеченным.

И оказался прав.

Сегодня Сейра определенно пользовалась успехом. Оказалось достаточно одного-единственного человека, который осмелился обратиться к ней и остался жив, да еще и зуб починил, как за ее услугами выстроилась целая очередь. Намек на необходимость должной благодарности был воспринят пациентами с пониманием и даже с воодушевлением, после чего все опасения о коммерческом успехе их предприятия окончательно рассеялись.

В основном, конечно, люди шли к ней с аналогичными стоматологическими проблемами, но встречались и иные жалобы. Однако, к недоумению Сейры, все неприятности имели в той или иной степени травматический характер. Часть из них ей удалось устранить при помощи хирургического робота и стандартных имплантантов. Но ей не попалось ни одного больного, страдавшего инфекционным заболеванием, да и судя по внешним признакам, местные жители на удивление удачно миновали целый ряд проблем, неизбежных при их уровне развития санитарии и гигиены. В средние века эпидемии выкашивали целые нации, но на Клиссе, похоже, вирусы просто отскакивали от людей. И это при том, что в пробах местной воды присутствовал целый букет вибрионов, просто обязанных хоть как-то себя проявить.

Оставалась, правда, вероятность, что инфекционные больные сидели по домам, или им запрещалось посещать Храм. Для проверки этой гипотезы следовало совершить обход окрестных домов, организуя, при необходимости, лечение на местах. Данный вопрос следовало обсудить с Риккардо, но пока работы с избытком хватало и здесь.

Чак до конца тянул с последним и самым неприятным этапом реализации своего плана. Но время вечерней службы неумолимо приближалось, и ему все-таки пришлось ознакомить Найду с его деталями.

Во избежание неприятных последствий он не стал дожидаться, когда она спустится в раздевалку, и сам поднялся в ее комнату. Отсюда ее непременные гневные вопли не достигли бы ушей молящихся. И они незамедлительно последовали.

Хоть Чак и ожидал такого развития событий и даже подготовил ряд аргументов в свою защиту, легче ему от этого не становилось. Найда, вообще, обладала удивительным талантом организовывать скандал на ровном месте, буквально из ничего, а тут ей подвернулся такой шикарный повод! И никакие увещевания о том, что вовсе это не электрический стул, и в худшем случае ее лишь кольнет, как при одевании шерстяного свитера, на толстушку не действовали. Она орала так, что в окне дребезжали разноцветные витражные стеклышки. Когда на шум прибежал Риккардо, Найда вскрыла резервные запасы ругани и перевела огонь на него.

Капитан в общении с ней исповедовал иной подход. Когда пришло время отправляться на вечернюю службу, он посмотрел на часы и просто сказал:

– Все, хватит. Пошли наряжаться.

На чем, собственно, инцидент и закончился. Открыто перечить боссу Найда не рискнула и послушно поплелась следом.

Чуть позже, сидя на стуле перед мониторами и следя за ее выступлением, Чак мысленно представлял себе, что должны почувствовать люди, когда свет в зале внезапно погаснет, и в темноте перед ними предстанет их Повелительница, окруженная ореолом из зеленовато-голубых сполохов. Он даже пожалел, что не является поэтом, поскольку скудный словарный запас, состоящий сплошь из технических терминов, не позволял ему в полной мере выразить свои эмоции. Оставалась еще ненормативная лексика, но здесь, под сводами Храма, Чак счел ее неуместной.

И когда, по команде Риккардо, он запустил генератор, а через пару секунд привел в действие противопожарные заряды, то донесшийся из зала многоголосый стон подтвердил правильность всех его расчетов.

* * *

Доней Косозуб, держа в руках полную кадку помоев, пнул ногой дверь и вышел на задний двор. Протянувшаяся от порога полоса желтого света осветила забор с выстроившимися возле него другими такими же кадками. Сегодня конвейер по превращению продуктов в отходы работал на полную мощность. Донею следовало бы радоваться, что дела идут так хорошо, если бы не раздражающие издевки завсегдатаев, некоторые из которых демонстрировали свеженькие зубы на месте недавних провалов. Он был бы рад избавиться от подарка судьбы, отраженного в его прозвище, но сейчас, когда соответствующая возможность появилась, в город нахлынуло такое количество паломников, что он даже на минутку не мог отлучиться из своей гостиницы.

Вечерняя служба только что закончилась, и в его трактир потянулись постояльцы и прочие люди из Храма, которым не терпелось обсудить увиденное за кружечкой-другой пивка. Обычно Доней скептически относился к россказням посетителей, но поскольку нынче они описывали чудеса, творящиеся в его родном Келчеге, к их словам невольно приходилось прислушиваться.

Доней поставил кадку к ее товаркам и вернулся в дом. Но не успел он запереть за собой дверь, как вдруг сгустившаяся в углу тьма качнулась к нему, прижав к стене, и перед своим носом он увидел увитое черным узором запястье.

– Да укрепится дом сей! – негромко произнесла невесть откуда взявшаяся в его доме Жрица, пряча руку обратно в рукав.

– В… вечер добрый, моя госпожа! – Доней нервно сглотнул. Столь внезапное и тайное появление, да еще сопровождаемое откровенно тревожным приветствием не сулило ничего хорошего. Уж коли Жрица пожелала посещенному ею дому «укрепиться», то определенно ожидались неприятности, хотя, скорей всего, не он сам являлся их причиной. В противном случае, она бы даже не стала тратить время на разглагольствования, сразу перейдя к делу.

– Тебе знакомо значение слова «молчать»?

– Да-да, конечно! – трактирщик торопливо затряс головой, – я нем как могила!

– Правда? – в голосе Жрицы сквозило недоверие. Тяга Донея к расхваливанию своего заведения при помощи как реальных, так и вымышленных легенд была хорошо известна. А история о скрывающейся от посторонних глаз высокопоставленной Служительнице Сиарны представляла собой особо лакомый кусочек.

Укрытая капюшоном голова чуть наклонилась, прислушиваясь к доносящимся из трактира голосам. На фоне общего гвалта выделялся звонкий женский голос, отдававший команды официантам.