– Твоя дочь, – констатировала Жрица все так же бесстрастно, – хорошая девочка, толковая, работящая… Будущая мать твоих внуков.

Она положила руку Донею на плечо. Его спину едва не согнуло навалившейся тяжестью, совершенно нехарактерной для изящной женской ручки.

– Будешь болтать – она умрет, – продолжила гостья ровным бесстрастным голосом, – и умрет медленно. А ты будешь смотреть. Тебе ясно?

То, как размеренно и спокойно Жрица роняла жуткие слова, говорило о том, что в случае необходимости она столь же хладнокровно приведет свою угрозу в исполнение. Все, что хотел сказать Доней, застряло у него в глотке, сгрудившись в хриплое карканье.

– Вижу, что ты меня понял правильно, – капюшон удовлетворенно кивнул. – Мне нужна комната.

– Да-да, конечно! Для Вас всегда… – трактирщик замахал трясущимися руками, пытаясь указать направление, – на втором этаже. Вот по этой лестнице. Отдельный вход.

– Отнеси туда мои вещи, – темная фигура кивнула на сумки в углу.

– Хорошо.

– Здесь, в переулке я оставила своего коня. Позаботься о нем как должно.

– Все самое лучшее!

– Завтрак утром отнесешь мне наверх. И учти, я скакала без отдыха два дня и две ночи, загнав за это время пятерых скакунов. Так что ты уж постарайся.

– На мою кухню еще никто не жаловался! – чуть ли не оскорблено воскликнул Доней. – Вы останетесь довольны!

– Это радует, – Жрица отпустила его плечо и шагнула назад, в тень. – Заднюю дверь не запирай, она мне еще понадобится.

– Хорошо.

– И смотри, чтобы к моей комнате никто не приближался, пока я здесь! – она указала в сторону зала, откуда доносился шум голосов и звон посуды, – а то у тебя сегодня народу много, всякое может случиться, вдруг кто спьяну заблудится.

– Не волнуйтесь, Госпожа, я прослежу за этим! – кивнул Доней. – Что верно, то верно, после сошествия светлой Сиарны к нам столько гостей понаехало…

В тот же миг стремительный черный вихрь налетел на него, подбросил в воздух и с такой силой хватил спиной об стену, что у Донея перехватило дыхание.

– Заткни свою грязную пасть! – яростно прошипела тьма под капюшоном, – не смей осквернять это святое Имя!

– Но что я такого?… – прохрипел Доней, задыхаясь.

– Где твоя Вера, ничтожество?! Как ты мог не узреть волков под шкурой овечьей?! Как вы все могли назвать именем Госпожи нашей бесчестных проходимцев?!

– Проходимцев?! – потрясенно охнул трактирщик.

– Ты дал слово хранить молчание, – Жрица резко сбавила обороты, и он почувствовал, как его ноги опять коснулись земли, – и будет лучше, если ты его сдержишь. Честно говоря, мне не доставляет большого удовольствия заживо сдирать кожу с хорошеньких девушек.

– Я никому ничего не скажу! Ни единого слова! – торопливо заверил ее позеленевший Доней, борясь с тошнотой.

– Будем надеяться, – гостья снова растворилась в тени, – а на прощание мой тебе совет – держись пока от Храма подальше.