Глава 12

Шимаэл вернулся в торговый зал и повернулся к продавцу, будто что-то вспомнив.

– Я боюсь показаться чересчур назойливым, но, если такое возможно, я хотел бы хоть одним глазком взглянуть на то, как создаются подобные шедевры, – он умоляюще улыбнулся. – Мне интересны все случаи, когда люди получают Благословение Сиарны. Это так… волнительно! Или это ваш секрет?

– Что ты! Милость нашей Госпожи не может быть секретом. Но лучше спросить у Даргана, нашего мастера. На производстве всем командует он. Идем, я провожу тебя.

Они вышли из магазина и направились к одному из корпусов, из которого доносились лязг и дребезг истязаемого металла. Здесь Шимаэла буквально окатило густым запахом раскаленного железа вперемешку с угольной гарью. Его спутник велел подождать у входа, а сам отправился искать мастера.

– Шим! Шим! – ожил вдруг наушник, – босс срочно требует меня к себе. У него очередное идееизвержение, так что я временно буду недоступен.

– Понял, – ответил Шимаэл. В таком грохоте его все равно никто бы не услышал.

– Я поставил сигнал на запись, потом просмотрю. А ты постарайся разнюхать все, что только можно, да и то, что нельзя, тоже.

– Постараюсь.

– Ну, бывай, а я побежал.

– Я буду по тебе скучать!

– Клоун!

Шимаэл умолк, поскольку в этот момент из заполняющего помещение чада показались два человека. Рядом с уже знакомым рослым продавцом шагал сгорбленный старик, который в сравнении со здоровяком казался маленьким и тщедушным. Однако, когда он приблизился, стало очевидно, что первое впечатление оказалось обманчивым.

Дарган, несомненно, был очень стар, и его спина сгибалась под непосильным бременем прожитых лет, но в нем еще чувствовалась та недюжинная сила, что наполняла его когда-то. Достаточно было бросить один-единственный взгляд на его покрытые мозолями ладони. Мощные руки мастера и сейчас вполне могли разогнуть подкову. А глубоко посаженные глаза, пристально рассмативавшие Шимаэла из-под кустистых седых бровей, словно впитали в себя жар кузнечного горна и буквально прожигали собеседника насквозь.

– Что тебе нужно? – пилот даже вздрогнул от звука его скрипучего голоса. Он только сейчас заметил, что стук и лязг стихли. Видимо, мастер не любил, когда ему мешали говорить.

– Я… я узнал, что ваша кузница получила Благословение Сиарны, – залепетал он, – и, если позволите, я бы хотел поближе познакомиться с проявлениями Ее Милости.

– У нас здесь что, по-твоему, балаган с бродячими артистами?! А?! Или цирк уродцев?! – Дарган наставил на Шимаэла узловатый палец. – Мы здесь работаем, тебе это понятно? А ты нам мешаешь!

– Дарг! – вступился продавец. Он явно чувствовал себя немного неловко, и было странно видеть, как он горбится, буквально заискивая перед стариком, – зачем же ты так с человеком! Ему же и вправду интересно!

– Для зевак есть шоу в Келчеге, тебе туда, парень, – отрезал мастер, – а если хочешь узнать о Милости нашей Госпожи – заслужи ее и разглядывай потом сколько влезет.

– Простите великодушно! – Шимаэл, извиняясь, прижал руки к груди, – я ни в коем случае не желал вам помешать! Просто я с детства интересуюсь всеми проявлениями Божественной Воли Сиарны, и мне было крайне радостно оказаться здесь и узнать, что Она коснулась и вашей кузницы. Это так волнительно и… непонятно.

– Э-э-э, вон оно что, – Дарган подался назад, словно рассматривая Шимаэла с другого ракурса, – вот почему в тебе нет Веры. Ты жаждешь понять! Увы, скажу я тебе, через Понимание к Вере еще никто не приходил. И моя кузница вряд ли поможет тебе на этом пути.

– Но дайте мне хотя бы один шанс! – взмолился пилот, сообразив, что затронул какую-то важную струну в душе старика.

– Ладно, так и быть, уделю тебе минутку, – мастер помахал рукой, спроваживая заметно повеселевшего продавца. – Ступай, Пелч, мы здесь с пацаном сами разберемся.

– Спасибо Вам огромное! – затараторил Шимаэл, – я даже не знаю…

– Зачем ты устроил весь этот театр? – перебил его старик, шагая в дальний конец цеха мимо пышущих жаром печей и лоснящихся от пота кузнецов, которые ожидали разрешения продолжить работу.

– Какой еще театр?

– «У меня нож сломался …», «Я случайно узнал…», «Не думал, не гадал…», ля-ля-ля и все такое прочее. Зачем?

– Но я…

– Пелч – лопух! – Дарган его даже не слушал. – Если ты действительно интересуешься делами Сиарны, то не мог не знать о нашей кузнице.

– Но как же мне следовало поступить?

– Подошел бы ко мне и просто сказал, что хочешь разобраться, как все устроено, как оно работает, и я бы показал. Я и сам раньше таким был, все хотел докопаться до сути, понять, где прячется секрет, – он толкнул дверь в углу и пропустил Шимаэла вперед, – только предупреждаю сразу – ты все равно ничего не поймешь. Здесь живет Вера.

Это помещение, точно так же, как и памятная комнатка в магазине, существенно отличалось от того, что творилось в остальном цехе. Тут было заметно чище, на потолке и стенах отсутствовал толстый слой копоти, а доски пола определенно недавно циклевали, и в воздухе стоял отчетливый запах свежих опилок. Посреди комнаты стоял круглый чан, содержимое которого неспешно перемешивала большая решетчатая лопата. Она приводилась в движение ремнем, уходящим через отверстие под потолком. Когда они шли по цеху, Шимаэл успел заметить длинный вал, тянувшийся вдоль всей его длины, и ремни, отходившие от него к горнам и механическим молотам. Он подошел ближе, пытаясь сообразить, что именно здесь происходит.

– Вот. Наша купель, – пояснил Дарган, похлопав по краю чана, – Именно в ней рождается лучший в мире инструмент.

– Каким образом? – Шимаэл озадачено нахмурился.

– Очень просто. Берешь заготовку, цепляешь на крючок и окунаешь в раствор, – старик кивнул на разложенные на столе блестящие лезвия ножей и резаков. Казалось, что на них достаточно одеть рукоятки и – готово, но было заметно, что их отполированной стали недостает какого-то финального лоска, которым блистали законченные изделия, – через неделю вынимаешь.

– И все?

– Остальное творит Сиарна.

Мастер пробежал пальцами по висящим над чаном крючкам, изучая надписи на бирках, и выхватил один из них.

– Вот этот уже почти готов, – он протянул заготовку Шимаэлу.

Бурые струйки раствора сбежали со сверкающего лезвия, обнажив его совершенную чистоту. У Шимаэла не имелось с собой микроскопа или гвоздя для опытов, но он и без них понимал, что тут металл уже надежно укрыт прочнейшей сапфировой пленкой.

– Потрясающе! – он с неохотой вернул заготовку. – Что же за жидкость налита в этот бак?

– Взвесь глинозема в воде плюс немного щелочи. Приходится постоянно перемешивать, чтобы не отстаивалась.

– И все?! – Шимаэл уставился на бак, чувствуя себя идиотом.

– Ты это уже спрашивал, и я тебе уже отвечал, – Дарган повесил лезвие обратно. – Я же говорил, ты ничего не поймешь.

– Но этого же попросту не может быть!

– Ты не веришь собственным глазам?

– Но тогда это самое настоящее чудо!

– Тоже мне, чудо, – Дарган покосился на чан с неожиданной брезгливостью во взгляде. – Лично я называю данный процесс Меркантильной Божественностью. Всего лишь способ убедить людей отдать часть своих денежек для решения задач, на которые иначе никто раскошеливаться не торопится.

– Что Вы имеете в виду? – Шимаэл был ошарашен таким откровением старика.

– Мы помогаем Сиарне и ее Служителям заработать денег, а она помогает нам. Такое сотрудничество оказывается выгодно всем.

– Как Вы можете так говорить о нашей Госпоже?! – картинно возмутился пилот. – Боги – не люди! Они не должны зарабатывать!

– По-твоему, они должны просить? – и без того трескучий голос Даргана превратился чуть ли не в карканье, – как в Келчеге?

– Я не это имел в виду! – Шимаэл смекнул, что сморозил глупость, и торопливо пошел на попятный. – Сиарна должна быть выше земных забот.

– Она никому ничего не должна! Заруби это себе на носу! Она – Богиня! И, скажи на милость, кому нужен бог, которому наплевать на наши, земные заботы?

Предоставив Шимаэлу возможность поразмыслить над этим вопросом, Дарган взял тряпку и аккуратно вытер с пола упавшие капли раствора. Было странно слышать от него столь утилитарные рассуждения о том, что, по идее, должно являться предметом слепого и даже фанатичного поклонения.

– Сиарна никогда ничего не просила, – снова заговорил старик, повесив заготовку обратно на крюк, – никогда не оказывала каких-либо услуг за деньги, но всегда достойно вознаграждала тех, кто ей верно служил. Наша Госпожа, несомненно, сурова, но справедлива и последовательна. И Она никогда не учиняла публичной расправы над своими самыми преданными слугами. Даже если они в чем-то и провинились, то это между ними и Нею, но никак не для праздной публики, – он повернулся к Шимаэлу, в его взгляде читалась тревога. – Именно поэтому меня очень беспокоит то, что сейчас творится в Келчеге. Там Веру подменил Страх. Не к добру все это.

– Люди говорят, что там происходят настоящие чудеса!

– «Люди говорят!» – передразнил Шимаэла Дарган. – Яркий и шумный внешний эффект без какой-либо конкретной цели – это не чудо. Это фарс и балаган.

– Но что же тогда, по-вашему, можно считать истинным чудом? Если даже это, – Шимаэл показал на чан, – вы считаете лишь приятной мелочью. В чем же смысл полученного вашей кузницей Благословения?

– Молодой человек, – мозолистая рука взяла его за локоть, и они направились обратно к выходу, – беда в том, что вокруг нас так много удивительного, что мы элементарно перестаем обращать на это внимание. Разве не чудо, например, когда из крохотного зернышка вырастает огромное дерево?

– Хм, возможно.

– Открой глаза пошире, и ты сам все увидишь, – Дарган остановился перед дверью, ведущей на улицу, – а насчет Благословения… Мы получили его почти тридцать лет назад, и с тех пор на нашей мануфактуре не произошло ни единого несчастного случая. Здесь работает полсотни человек, у нас два десятка печей, механические молоты, пилы, литейный цех, и за тридцать лет никто не поранился, не обжегся, даже палец не прищемил. Вот что я называю Настоящим Чудом, вот почему я, что бы ни случилось, останусь всегда верен моей Госпоже, – голос старика предательски дрогнул, и он поспешил отвернуться. По взмаху его руки кузнецы вернулись к прерванной работе, и воздух снова наполнился лязгом и грохотом. – А теперь ступай, тебя Келчег ждет.