Шимаэл был настолько погружен в свои мысли, что даже не заметил, как отмахал почти весь обратный путь. Разговор со старым кузнецом дал ему немало пищи для размышлений. Сильней всего его занимал вопрос, не слишком ли далеко они зашли в своем стремлении завлечь в расставленные сети как можно больше богобоязненной публики, не совершили ли они непоправимой ошибки. До сих пор им на глаза попадались только те, кто уверовал в «божественность» Найды, но если таких как Дарган окажется достаточно много, то дело может обернуться нешуточным конфликтом.

От невеселых раздумий его оторвал голос Чака, вновь прорезавшийся в правом ухе.

– Привет, я снова в эфире!

– Рад за тебя, – буркнул Шимаэл. – Риккардо ты уже удовлетворил?

– Мы с ним малость повздорили и временно не разговариваем, так что некоторое время нас никто не побеспокоит, если ты об этом.

– Запись посмотрел?

– Еще нет, – голос техника дрожал от возбуждения. – Тебе удалось что-нибудь разузнать?

– Смотри сам, – Шимаэлу не хотелось вступать в пространные дискуссии посреди дороги, где его то и дело обгоняли повозки и верховые.

– Да ладно тебе! Расскажи, ну хотя бы в двух словах.

– Пожалуйста, вот тебе в двух словах: смотри сам.

– Да что на тебя нашло-то?! С чего ты так взъелся?

– Ответ все тот же.

– Ну и ладно. Не хочешь – не надо.

Чак умолк, занявшись изучением видеозаписи, а Шимаэл свернул с дороги и нырнул в подлесок. Он прекрасно понимал, что без жаркого диспута дело не обойдется, и хотел заранее найти место, где было бы можно спорить с Чаком, не стесняясь в выборе выражений и не опасаясь, что его кто-нибудь услышит.

Через пару сотен метров он набрел на небольшую лужайку, где и устроил привал. Солнце к этому времени добралось до зенита и пекло просто немилосердно. Шагать дальше по такой жаре у Шимаэла не имелось ни малейшего желания, тем более что до вечерней службы оставалось еще несколько часов.

Облюбовав местечко под раскидистой сосной, он уселся на мягкий мох и развязал рюкзак, порадовавшись собственной предусмотрительности. Он как раз успел попить воды из бутылки и разделаться с одним из найденных утром в трапезной яблок, как Чак дал о себе знать.

– Это что за хрень?! – начало представлялось многообещающим.

– Ты о чем? – Шимаэла к этому времени слегка разморило, и он заметно подобрел. Кроме того, Чака ему уже заранее было немного жаль.

– Ты хочешь сказать, что можно сунуть лезвие ножа в корыто с грязной водой, поболтать им там недельку, и оно само собой преобразится?! Так, что ли?!

– Я ничего не хочу сказать. Ты видел и  слышал все то же самое, что и я, добавить мне нечего.

– Ты что, совсем дурак, Шим?! На тебя вывалили целую бадью первосортной лапши, и ты все это молча проглотил?! Почему?!

– Голодный был, – Шимаэл вздохнул. – Что именно тебя не устраивает? Я сделал все, что ты хотел. Оставаться там и вынюхивать что-то еще представлялось бессмысленным, да и небезопасным.

– Но нельзя же так покорно принимать на веру всю туфту, которой тебя потчуют!

– С чего ты взял, что все сказанное Дарганом – туфта?

– А что же еще?! – Чак чуть не задыхался от возмущения. – В детстве мы регулярно играли на свалке за старым заводом, где тонны ржавого хлама валялись в таких вот грязных лужах годами, и почему-то ничуть не хорошели! Только ржавели и гнили!

– Твои лужи не получали Благословения Сиарны, – заметил Шимаэл, чувствуя себя сапером, нажимающим кнопку на подрывной машинке.

– Да идите вы со своим благословением!!! – взвился Чак. – Я же с тобой серьезно разговариваю!

– Вообще-то я тоже.

– Тогда прекрати нести околесицу! Я же тебя по-хорошему просил, разузнай, что да как! Мы бы оба как сыр в масле катались! А ты вместо этого набрал полные уши белиберды и почему-то продолжаешь считать, что все идет как надо!

– Слушай, Чак, чего ты еще от меня хочешь? – Шимаэл с хрустом впился в следующее яблоко. – Я спросил, мне показали, хотя я, по правде говоря, даже и на такой успех не рассчитывал. Что конкретно тебе не нравится?

– Тебе показали бадью, полную грязной воды. И все. Тебя надули, как воздушный шарик, и отпустили. Сейчас, небось, сидят и посмеиваются.

– Ладно, допустим, – пилот прислонился к теплому стволу и с наслаждением вытянул ноги, – но что, по-твоему, я должен был увидеть? Какого рода оборудование они могли от меня утаить?

– Откуда мне знать! – огрызнулся Чак. – У нас дома искусственные кристаллы сапфира выращивают в вакуумных печах при температуре более двух тысяч градусов. Как они проделывают это здесь, я не в курсе.

– Ну, если бы в этой кузнице имелась подобная печь, то ее было бы непросто утаить, я бы ее заметил.

– Возможно, они прячут соответствующее оборудование где-нибудь подальше от любопытных глаз.

– Если они его прячут, то какого результата в таком случае ты ожидал от нашей безобидной экскурсии?

– Проклятье! – в гарнитуре было слышно, как Чак в сердцах что-то пнул. – Я не могу спокойно сидеть и смотреть, как такой лакомый кусок проплывает мимо носа! Если у них есть такая печь, то ее тепловыделение очень сложно замаскировать. Можно попытаться отыскать ее с орбиты при помощи тепловизора.

– Угомонись, Чак. Не пори горячку.

– Почему?

– Я был там, разговаривал с людьми, видел их лица и смотрел им в глаза, – объяснил Шимаэл. – Дарган говорил мне правду. По крайней мере, он сам истово в это верил. Он абсолютно искренне считает, что все происходит именно так, как он сказал. В этой самой бочке с грязной водой. Искать в его словах какой-то подвох бесполезно. Его нет.

– Ты опять за старое? Будешь мне по десятому разу сказки про благословение рассказывать?

– Не буду, если не хочешь, – Шимаэл равнодушно пожал плечами, хотя Чак и не мог видеть его жеста, – могу про что-нибудь другое. Меня самого, например, весьма впечатлила история про полное отсутствие травматизма на протяжении последних тридцати лет.

– Рекламный трюк, – хмыкнул Чак.

– Я видел его глаза…

– Да плевать мне на их травматизм и его глаза! – чуть ли не заскулил техник, – меня больше их технология беспокоит. Она слишком совершенна для столь диких мест! Откуда она у них? И как бы у нас здесь другие какие неприятные сюрпризы не повылазили.

– Сдается мне, что самое интересное еще впереди.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же слышал, что Дарган говорил про Келчег и как он отзывался о Найдиных перформансах. Боюсь, что мы с самого начала взяли не тот тон. И это нам в будущем еще аукнется.

– Не надо придавать слишком большого значения словам одного выжившего из ума старикашки. Тут у нас все пока идет по плану. Лучше возвращайся побыстрей, и мы вместе покумекаем, что можно еще сделать.

– А куда спешить? До вечерней службы еще далеко, – Шимаэл поятнулся и с чувством зевнул. – Я сегодня ночью, знаешь ли, почти не спал…

– Здрасьте, приехали! – возмутился Чак. – Мы тут пашем, не покладая рук, а он там расслабляется!

– Если будешь шуметь – отключу связь.

– Я т-те дам! А ну дуй на базу!

– А я тебя предупреждал, – Шимаэл выдернул из кармана пуговицу вместе с куском изоленты и, не обращая внимания на крики Чака, щелкнул крохотным тумблером на ее обратной стороне.

Наступила блаженная тишина, постепенно заполняемая стрекотом кузнечиков и шелестом теребимой ветерком листвы. Из рюкзака была извлечена запаянная упаковка со стандартным сухим пайком, и Шимаэл уже приготовился насладиться полноценным обедом, как вдруг нахмурился, машинально ощупывая карманы.

– М-да, – раздосадовано буркнул он, – а вот ножичек-то я напрасно не прикупил.