***

В нескольких милях от убежища Дудочнику почудилось какое-то движение через заросли на восток. Но когда он туда добрался, его встретила лишь притоптанная трава и никаких следов на высохшей земле. На следующий день нас с Дудочником разбудила дежурившая на часах Зои. Она услышала свист зяблика, но сейчас, в начале зимы, зяблики обычно не поют. Шепотом она сообщила, что это, скорее всего, чей-то сигнал. Пока я сидела, сжимая нож, Дудочник и Зои отправились осмотреть окрестности лагеря, но никого не обнаружили. Мы свернулись рано, еще до заката, и продвигались, избегая открытых участков, даже когда опустилась ночь.

К полуночи мы пересекли долину, пронзенную остатками металлических опор времен До. Погнутые, но не поваленные взрывом, они извивались над нами, словно десятиметровые проржавевшие ребра давно умершего зверя. Порывистый ветер дул всю ночь, затрудняя наши разговоры; в долине ветер свистел еще громче, завывая на опорах.

Мы только начали подъем из низины, когда из-за одной из ржавых опор выскочил человек. Схватил меня за волосы, не успела я даже вскрикнуть, развернул и приставил к моему горлу нож.

— Я искал тебя, — рыкнул он.

Я отвела глаза от рукоятки клинка. Дудочник и Зои замерли в нескольких шагах позади, готовые метнуть свои ножи.

— Отпусти ее или тут же умрешь, — сказал Дудочник.

— Пусть твои люди отойдут, — велел мне человек. Он говорил спокойно, словно ощетинившиеся ножами Дудочник и Зои угрожали вовсе не ему.

Зои закатила глаза:

— Мы не ее люди.

— Я точно знаю, кто вы, — сообщил он ей все тем же спокойным тоном.

Лезвие упиралось именно туда, где оставил шрам нож Исповедницы. Затруднит ли он проникновение лезвия, если незнакомец меня порежет? Я повернула голову, стараясь увидеть его лицо, но смогла рассмотреть лишь темные кудри: не такие плотные, как у Дудочника и Зои, но густые и пружинистые. Они свисали до его подбородка и щекотали мою щеку. Он не обращал на меня внимания, если не считать, что все еще прижимал нож к моему горлу. Я медленно продолжила поворачивать голову, нож все сильнее давил на шею. В конце концов я увидела его глаза, устремленные к Дудочнику и Зои. Незнакомец однозначно был старше нас, вероятно, ему было около тридцати. Я определенно видела его раньше, но память меня подводила.

До Дудочника дошло раньше, чем до меня.

— Думаешь, мы не знаем, кто ты? Ты Инспектор.

Теперь я сообразила, где его видела. На зарисовках на Острове. Изображение на бумаге обрело плоть. Пухлые губы, прищуренные в улыбке глаза. Он крепко прижимал меня к себе так близко, что я видела, как сейчас его глаза на темном лице щурились от лунного света.

— Отойди или я убью ее, — повторил Инспектор.

Позади Дудочника и Зои показались три фигуры. Двое держали мечи, третий — лук. Послышался скрип натягивающейся тетивы — лучник целился в спину Дудочнику. Тот не шелохнулся, хотя Зои повернулась лицом к солдатам.

— Если мы отступим, что помешает тебе ее убить? — ровно спросил Дудочник. — Или всех нас?

— Я не стану ее убивать, если вы меня не вынудите. Мне нужно с вами поговорить. Вы же видите — я пришел без большого отряда. Я сильно рисковал, чтобы вас найти и поговорить.

— Что ты здесь делаешь? — Дудочник говорил скучающим раздраженным тоном, каким обычно разговаривают в таверне с наскучившим собеседником. Но я видела напрягшееся сухожилие на его руке и точный угол, под которым согнулось запястье, когда он сжал сбалансированный нож над плечом. Небольшое лезвие отливало серебром в лунном свете. Если бы я не видела эти ножи в действии, подумала бы, что они простое украшение.

— Мне нужно поговорить с провидицей о ее близнеце, — сказал Инспектор.

— Ты всегда начинаешь разговор, приставив нож к горлу? — поинтересовался Дудочник.

— Мы оба знаем, что это не обычный разговор. — Инспектор позади меня практически не шевелился, но я видела короткие движения его солдат. На мече одного блеснул свет, когда тот придвинулся к Дудочнику; рука, натягивающая тетиву лука, слегка подрагивала.

— Я не стану разговаривать, пока нам угрожают, — сказала я. С каждым словом я чувствовала его нож, упирающийся мне в горло.

— Ты должна понимать, что я не из тех, кто станет бросаться пустыми угрозами. — Он подвинул лезвие, и мне пришлось сильнее запрокинуть голову. Я чувствовала, как бьётся пульс против закаленной стали, поначалу холодной, но постепенно нагревающейся от моего тепла.

Зои медленно отступила, встав спиной к спине с Дудочником, лицом к солдатам позади него. Лучник оказался буквально в нескольких шагах. Прищурив глаз, он прицелился ей в грудь.

Когда Дудочник дернулся, казалось, все действие замедлилось. Я увидела, как он выпустил лезвие, ладонь раскрылась, палец словно обвиняюще указал на Инспектора. Одновременно Зои метнула два ножа в лучника и нырнула в сторону. На мгновение все три клинка оказались в воздухе, стрела тоже рассекла пространство там, где мгновением раньше стояла Зои.

Инспектор отбил летящий нож Дудочника своим клинком. Звуки быстро сменяли друг друга: звон лезвий Дудочника и Инспектора, вопль лучника, раненого одним ножом Зои, лязг другого ножа, ударившегося в металлическую сваю. Стрела пролетела над моим левым плечом и исчезла в темноте.

— Отставить! — крикнул Инспектор своим людям. Я вцепилась в шею, куда пару секунд назад упирался его нож, ожидая боли и потока горячей крови. Но ничего этого не было. Я нащупала лишь застарелый шрам и бешеный пульс.