ГЛАВА 5 ЛИЛИАНА

Кто-то будил меня. Я распахнула глаза, но сначала все не было четким.

— Лили, поднимайся. Я думаю, мама умирает, — с паникой в голосе произнесла Ария. Я тут же села, так резко, что даже голова закружилась.

Ария уже выходила из моей комнаты, вероятно, чтобы разбудить остальных. Один из нас всегда сидел у маминой кровати, чтобы убедиться, что она не остаётся одна. Сейчас была очередь Арии. Я откинула покрывало, вылезла из постели и кинулась в сторону комнаты в конце коридора. Запах антисептика и моющих средств достиг меня даже раньше, чем я вошла. Джианна уже была там, присев на краешек постели. Глаза мамы были закрыты, и на мгновение мне показалось, что я опоздала и она уже умерла. Но затем я увидела, как медленно поднимается мамина грудь. Я неуверенно подошла к кровати. Джианна едва взглянула на меня. Она смотрела на свои колени. Я обняла сестру со спины и прижалась своей щекой к ее.

— Ненавижу все это, — прошептала она.

— Где медсестра?

— Она вышла, чтобы мы спокойно могли попрощаться. Она дала маме ещё одну дозу морфина, чтобы она могла уйти без боли.

Ария и Фаби вошли в комнату. Фаби нацепил маску храбрости, и, черт подери, казался таким взрослым. Он уже был выше Арии. Лука стоял в коридоре, но не вошёл, а прикрыл дверь, давая нам немного личного пространства.

Дыхание мамы было слабым, едва заметным. Ее глаза двигались под закрытыми веками, будто бы в своем сознании она смотрела какой-то фильм. Осталось недолго. Фаби ухватился за ножку кровати, костяшки его пальцев побелели. В глазах застыли слезы, но лицо было словно камень. Я знала этот взгляд, эту позу.

Я отвернулась от него. Ария подошла к нам.

— Как она?

Я не была уверена, что стоит ответить.

Джианна оглянулась.

— Где отец? Он должен быть здесь! — она говорила тихо, но Ария и я все же бросили встревоженные взгляды на маму. Ей не стоит расстраиваться в последние мгновения жизни. Мой желудок резко скрутило, и на мгновение я была уверена, что брошусь в ванную из-за рвоты. Смерть была частью нашей жизни, особенно если ты вырос в этом мире. Я сбилась со счета, сколько раз за последние годы я побывала на похоронах, но почти все были людьми, которых я едва знала.

— Не знаю, — призналась Ария. — Я постучала в дверь и даже вошла, но не похоже, что он вообще там спал.

Джианна и я обменялись взглядами. Неужели он и правда был этой ночью у одной из своих шлюх? Накануне вечером мама была крайне слаба, так что не было ничего удивительного, что все закончится этой ночью. Он должен был остаться дома, чтобы быть здесь с ней.

— Ты знаешь, где он? В последние дни вы вели себя как закадычные дружки, — пробормотала Джианна, хмуро глядя на Фаби.

Он замер.

— Он не говорит мне, куда ходит. Я не его лучший друг, но у меня есть обязанности, как у его единственного сына.

Джианна встала, и мне ничего не оставалось, как отпустить ее.

— О боже, какая же это хрень. Просто не могу поверить, — прошипела она.

— Джианна, — с беспокойством произнесла Ария. — Хватит. Не здесь. И не сейчас.

— Неважно, что отца здесь нет, — строго сказала я. — Мы здесь для нее. Мы — самые важные люди в ее жизни, не он.

Это был последний раз, когда мы упоминали отца в эту ночь. В течение нескольких часов состояние мамы оставалось без изменений, периодически мои глаза закрывались, но затем ее дыхание изменилось.

Я села в своем кресле и взяла ее за руку.

— Мамочка? — спросила я.

Ария взяла ее за другую руку. Джианна застыла в своем кресле в углу. Ноги были прижаты к груди, подбородок — на коленях. Фаби уснул, прижавшись щекой к деревянной ножке кровати. Я наклонилась и толкнула его. Фаби вздрогнул на своем стуле.

Веки мамы дрожали так, будто она пыталась открыть глаза. Я задержала дыхание, надеясь, что она вновь взглянет на нас, может, даже скажет что-то, но затем ее дыхание стало еще медленнее.

Я не знала, как долго это продлится. Я потеряла ощущение времени, просто наблюдая за грудью мамы, за тем, как она едва приподнимается, пока движение не прекратилось. Фаби кинулся за медсестрой, но не было нужды говорить, что и так было очевидным: мама умерла. Медсестра подошла к нам, а затем с печальным кивком снова вышла.

Я отпустила руку мамы, встала из кресла и отошла. Ария не двигалась, все еще сжимая мамину руку. В один момент мама была здесь, а в другой — уже нет. Вот так и заканчивается жизнь, а вместе с ней надежды и мечты человека. Жизнь так коротка, любой момент может стать последним. Мама сказала мне быть счастливой, но в нашем мире счастье не то, что можно легко получить.

Ария положила голову на краешек кровати, беззвучно всхлипывая. Фаби, как и я, отошел. Казалось, он не мог до конца осознать, что произошло. Джианна подошла к Арии, приблизившись к кровати впервые за много часов, и положила руку ей на плечо. Она даже не смотрела в сторону мамы, и я понимала это. Отношения Джианны и мамы всегда были сложными и стали еще хуже, когда мама смирилась с тем, насколько ужасно относился отец к Джианне после ее побега. С тех пор, как Джианна приехала сюда, ее настроение могло измениться за секунду.

Через мгновение Ария поднялась на ноги и поцеловала маму в лоб. К моему удивлению Джианна сделала то же самое, а затем сразу же отошла от кровати. Я могла только смотреть. Я знала, что тоже должна поцеловать ее лоб в качестве прощального жеста, но я не могла заставить себя прикоснуться к безжизненному телу. Чему-то столь пустому и неживому.

Пошатываясь, я вышла из комнаты. Мое горло сжималось, а глаза горели. Я хотела бежать без оглядки, но в коридоре врезалась в Ромеро. Если бы он не ухватил меня за плечи, я бы рухнула на пол. Я пыталась дышать. Паника медленно сжимала мое тело словно тиски.

— Уведи ее, — приказал Лука. Я даже не заметила его.

— А как быть с приказом Арии?

— Насрать.

Ромеро обнял меня за талию и повел в холл. Я все еще пыталась наполнить легкие воздухом, но это едва мне удавалось. Ноги не слушались.

— Эй, — успокаивающе произнес Ромеро. — Присядь.

Он усадил меня на пол, помогая уложить голову между коленей, и начал выводить круги по моей спине. Ощущение его теплой руки успокаивало меня.

— Просто дыши, — пробормотал он. — Все в порядке.

Его голос вытягивал меня из темноты, которая пожирала меня, и через какое-то время мое дыхание выровнялось.

— Она умерла, — прошептала я, когда обрела силы говорить.

Ромеро перестал гладить меня по спине.

— Мне жаль.

Я кивнула, пытаясь сдержать слезы.

— Отца нет. Я даже не знаю, где он. Он должен был быть там в ее последние мгновения!

Злость была приятной, куда лучше печали.

— Да, должен был. Может, Данте вызвал его.

Я взглянула на Ромеро.

— Данте здесь ни при чем, он бы не вызвал его в середине ночи, зная, что наша мать настолько больна. Нет, отец попросту не хотел быть здесь, когда она умрет. Он едва навещал ее с тех пор, как состояние ухудшилось. Он — эгоистичный ублюдок, и, скорее всего, долбит одну из своих шлюх прямо сейчас.

Ромеро мрачно улыбнулся.

— Иногда я забываю, что ты уже взрослая и знаешь мерзкие стороны нашего мира.

— Лучше бы тебе не забывать об этом, — ответила я. — Я знаю куда больше, чем вы все думаете.

— Не сомневаюсь, — ответил он. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Мне стало спокойнее.

— Спасибо, — просто сказала я. Ромеро убрал руку с моей спины. Мне было жаль, что он так сделал. Его прикосновение ощущалось так хорошо. Ромеро выпрямился и протянул руку, которую я взяла, чтобы он помог мне подняться. Дверь спальни мамы распахнулась, и оттуда вышла Ария, ее глаза остановились на Ромеро и мне. Он отпустил мою руку, одаривая меня подбадривающей улыбкой, а затем подошел к Арии, чтобы выразить соболезнования из-за кончины мамы. Ария кивнула, а затем ее глаза вновь нашли меня. Ее щеки были мокрыми от слез. Я подошла к ней и обняла. Ромеро расценил это как сигнал к тому, что ему стоит уйти, но, прежде чем сделать это, он оглянулся на меня, и наши взгляды встретились. Затем он исчез из поля моего зрения. Я едва не кинулась за ним, но моя сестра нуждалась во мне сейчас. Позади нас раздались шаги, Лука направился к нам, убирая от уха телефон.

— Он не ответил? Ты пробовал отправить ему сообщение? — спросила Ария, отходя от меня и бросаясь к мужу.

Лука поморщился.

— Да. Я отправил ему два сообщения, но он так и не ответил, так же как и на мои звонки. Сомневаюсь, что он скоро будет здесь.

Я вернулась в комнату мамы, пусть меня и разрывало лишь от этой идеи, но Арии нужно было побыть с мужем. А я была лишь пятым колесом. Прежде чем закрыть дверь, я увидела, как Лука гладит лицо моей сестры и целует ее веки. Вот что означало любовь и преданность. Он бы не оставил ее, если бы она умирала. Он не был хорошим человеком, но был прекрасным мужем. Я молилась, чтобы однажды была настолько счастливой. Я не смогла бы жить так, как мама, с безразличным мужем, которому плевать на меня... Я знала, что Ромеро не был бы таким. Но отец вряд ли выберет его мне в мужья.

Джианна была вновь в кресле, сейчас она тихо говорила по телефону, вероятно, с Маттео. Она тоже обрела кого-то особенного.

Фаби здесь не было. Я не хотела мешать Джианне, так что отправилась на поиски младшего брата. Я нашла его в комнате, он сидел за столом и полировал один из своих боевых ножей. Все они уже блестели.

— Хочешь поговорить? — спросила я.

Он даже не взглянул на меня, лишь сильнее сжал губы.

Я немного подождала, а потом кивнула.

— Ладно. Если передумаешь — я у себя.

Ромеро ждал в коридоре. Он кивнул в сторону моего брата.

— Может, мне поговорить с ним? Возможно, ему нужен кто-то, кто не часть семьи?

— Имеешь в виду кто-то, кто не женщина, — резко ответила я, но затем подавила свои эмоции. — Вероятно, ты прав. Он охотнее поговорит с тобой, а не со мной.

Ромеро выглядел так, будто хотел сказать что-то еще, но затем прошел мимо меня, к моему брату:

— Помочь в полировке твоей коллекции?

Фаби поднял голову. Восторг мелькнул на его бледном лице. Он ничего не сказал, но передал Ромеро ткань. Ромеро облокотился на край стола и вынул собственный нож из кобуры. Длинное, изогнутое лезвие казалось абсолютно смертоносным. Глаза Фаби загорелись, и он поднялся со стула, чтобы рассмотреть поближе.