Я знала, что это неправильно. Если кто-то узнает, если узнает отец, он никогда не позволит мне вновь покинуть Чикаго. Он даже из дома не позволит мне больше выйти. Это было абсолютно неприемлемо, не так, как должна вести себя леди. Люди все еще сплетничали из-за Джианны, несмотря на то, сколько времени прошло. Они зубами уцепятся, стоит замаячить на горизонте новой жертве, а что может быть лучше, чем еще одна из девчонок Скудери, пойманная с поличным, с обычным Солдатом?

Глубоко внутри я знала, что ничем не отличаюсь от Джианны, когда речь заходит о том, чтобы противостоять искушению. Я попросту не могла. Дверь в комнату Ромеро была приоткрыта. Я на носочках скользнула внутрь, задержав дыхание. Его не было в спальне, но я слышала звук льющейся воды в примыкающей к комнате ванной. Я прокралась туда. Дверь была приоткрыта, так что я заглянула в щелку.

В последние дни я убедилась в том, что Ромеро — раб привычек, так что, как и ожидала, увидела его в душе. Со своего места я не могла увидеть многого, так что я приоткрыла дверь и скользнула внутрь.

Мое дыхание замерло от его вида. Ромеро стоял ко мне спиной, и это уже было поразительным зрелищем. Мышцы на его плечах и спине были напряжены, пока он мыл темные волосы. На его позвоночнике было тату — крест, обернутый колючей проволокой. Сами собой мои глаза скользнули ниже. Я никогда прежде не видела мужчину таким, но даже не могла представить, что кто-то сравнится с Ромеро. Даже Ромеро из моих фантазий не был ему конкурентом.

Ромеро начал поворачиваться. И мне стоило уйти. Но я изумленно наблюдала за его телом. Он возбужден? Ромеро напрягся, заметив меня. Еще одно тату было у его сердца, лозунг Семьи.

Его глаза встретились с моими, прежде чем скользнуть по моей ночной рубашке и обнаженным ногам. А затем я сама нашла ответ на собственный вопрос. До этого он не был возбужден. О, черт.

Мои щеки вспыхнули, пока я наблюдала за тем, как он становится все тверже. Я приложила все силы для того, чтобы не кинуться через всю комнату и не прикоснуться. Я никогда не понимала идеи о том, чтобы хотеть чего-то слишком сильно, до боли. Теперь поняла.

Ромеро неспешно приоткрыл дверцу душа и обернул полотенце вокруг талии. А затем вышел из кабины. Я почувствовала запах его пряного геля для душа.

— Ты же знаешь, — произнес он странным тоном. — Если кто-то увидит нас в таком положении, они могут все неправильно понять. И то, что придет им в голову, будет стоит мне жизни, а тебе репутации.

Я все еще не могла и шелохнуться. Я была словно камень, но внутри меня все словно горело, превращалось в огненную лаву. Я не могла отвести взгляд. Я потратила часы на то, чтобы придумать, что скажу, загнав его в угол, но сейчас просто не могла издать даже звук.

Мои глаза опустились к краю полотенца, к чарующей дорожке темных волос, которая скрывалась под ним, V-образным мышцам нижнего пресса. Безвольно я протянула руку, чтобы коснуться груди Ромеро, нуждаясь в том, чтобы ощутить его кожу под кончиками пальцев. Во мне не оставалось ни капли самоконтроля, когда речь шла о нем. Вероятно, это должно было пугать меня. Девушки не должны так себя вести.

Ромеро поймал мое запястье, прежде чем я успела коснуться его и хватка была почти болезненной. Мой взгляд поднялся к нему, полусмущенный и полуошарашенный. Выражение лица Ромеро заставило меня поежиться.

Он двинулся на меня, ближе и ближе. Мои глаза распахнулись, но поцелуй, которого я так ждала, так и не наступил. Вместо этого я услышала скрип двери. Я взглянула на Ромеро. Он лишь шире открыл дверь ванной. Вот почему он придвинулся ко мне, а не потому, что хотел поцеловать. Смущение поглотило меня. Как я только могла подумать, что он интересуется мной?

— Тебе стоит уйти, — пробормотал он, выпрямляясь. Его пальцы все еще обхватывали мое запястье.

— Тогда отпусти меня.

Ромеро тут же выпустил меня и сделал шаг назад. Я оставалась на своем месте. Я хотела прикоснуться к нему, хотела, чтобы он сделал это же в ответ. Он чертыхнулся, а затем навис надо мной — одна рука Ромеро обхватывала мой затылок, вторая — бедро. Я почти чувствовала вкус его губ, настолько близко он был. Прикосновение Ромеро заставляло меня чувствовать себя живой так, как никто другой, и я хотела ощущать это еще сильнее, хотела раствориться в этих ощущениях.

— Уходи, — прохрипел он. — Уходи, прежде чем я нарушу свою клятву.

Это было полумольбой, полуприказом.

Я хотела, чтобы он нарушил клятву, ничего так не хотела, но что-то в его взгляде вынудило меня отступить на несколько шагов. Я была храброй, но не глупой. Позволив моему взгляду вновь скользнуть по его телу, я быстро бросилась прочь, остановившись лишь для того, чтобы проверить, что в коридоре никого не было. Я почти добралась до своей комнаты, когда появилась Джианна, все еще одетая в пижаму, с чашкой горячего шоколада в руках. Она остановилась, ее глаза подозрительно сощурились.

— Что ты делаешь, раз крадешься по коридору в одной ночнушке?

Почему она сегодня рано проснулась?

— Ничего, — ответила я слишком быстро. Я чувствовала, как румянец расползается по моим щекам. Когда мое тело прекратит подставлять меня в ситуациях, подобных этой?

— Ничего, — повторила Джианна, скрещивая руки на груди и делая обыденный глоток из чашки. — Ага. А комната Ромеро разве не в той части дома?

Я пожала плечами.

— Может. Не похоже на то, чтобы он звал меня туда.

— Это не значит, что тебя там не было.

— Допрос закончен? Не понимаю, почему порой ты звучишь как отец. Ты не тот человек, который вечно следует правилам.

— Тише, тигренок. Мне всего лишь любопытно. Мне все равно, что ты можешь наведываться к Ромеро, и как часто ты это делаешь, но ты же знаешь правила игры. Если прислуга поймает тебя, слухи распространятся словно пожар. Ты должна быть умнее, то, что ты носишься по дому словно курица, которой отрубили голову, не упрощает дело. Если бы на моем месте была Ария, тебе бы пришлось объяснять куда больше.

— Я не делаю ничего ужасного, — уперто повторила я.

Джианна горько усмехнулась.

— Знаю. Но это не означает, что тебя не накажут за это. Просто будь осторожна, — она протянула мне чашку с горячим шоколадом. — Думаю, ты нуждаешься в этом больше, чем я.

Я думала, что была осторожна, но как минимум мои сестры видели меня насквозь. Я лишь могла надеяться, что они не раскроют мой секрет своим мужьям. И я, и Ромеро будем втянуты в огромные неприятности, если люди начнут думать, что между нами что-то есть, пусть ничего такого не было. Всем было плевать на правду. Мне было жаль, что ничего не стоило и разговора; жаль, что Ромеро не поцеловал меня так, как я того хотела; жаль, что он не зашел дальше поцелуев.

РОМЕРО

Я едва не кинулся за Лилианой, чтобы затащить ее обратно в мою комнату и дать себе свободу действий. Черт подери. Она хотела меня. Это было явно написано на ее лице. В тот момент, когда я только обернулся и увидел ее, стоящей там с огромными голубыми глазами, я подумал, что мне привиделось. В конце концов, я фантазировал о ней, пока принимал душ. Она была в моей голове слишком часто. Если бы Лука знал, как сложно мне собраться с мыслями в такие моменты, он бы предпочел кого-то другого для охраны Арии и определенно вернул бы меня в Нью-Йорк, подальше от Лили. Если бы я был хорошим Солдатом, я бы попросил его об этом, но я не хотел уезжать. Я хотел оставаться рядом с Лили.

Я провел рукой по влажным волосам, пока пялился на дверь ванной. Почему я прогнал ее? Она хотела, чтобы я поцеловал ее. Она хотела куда большего. Почему же тогда я послушал свою ебанную совесть?

Хотя даже не мораль удержала меня от того, чтобы поцеловать Лили. Это бы шло вразрез с моей клятвой, против моей чести, но и это не главная причина. Даже если она не была на самом деле моей, чтобы я защищал ее, я хотел оберегать Лили, даже от самой себя. Вероятно, она даже не понимала последствий своего флирта с кем-то типа меня. В нашем мире вся ценность девушки заключалась в ее репутации, ее чистоте, особенно когда речь шла о девушках из высшего общества. Но даже среди простых членов мафии лишь немногие девушки могли встречаться с теми, кого выбрали. Мы следовали этим правилам вот уже более века, и я сомневался, что в скором времени что-либо изменится. Если я позволю Лили приблизиться, если позволю чему-то случиться между нами, если я буду с ней так, как того хочу, ее репутация будет разрушена в глазах общества.

Конечно, была масса вещей, которыми мы могли бы заниматься, не навредив ее девственности. Так много всякого, черт подери.

Было слишком опасно думать об этом, если я в самом деле начну размышлять о всех тех способах, которыми смогу быть с Лили, не навредив ей, а уж тем более воплощать их в жизнь, я не уверен, что смогу остановить себя в нужный момент. Как минимум, если Лили не попросит остановиться, а у меня было предчувствие, что она не сделала бы этого.

Во время завтрака я вел себя так, будто бы ничего не произошло. Ария уже была сверхвнимательна, а Джианна, казалось, знала куда больше, чем должна была.

Лили встречалась со мной взглядом, когда ее сестры не смотрели, и от того, что я видел в ее глазах, мой член дергался. Сегодня я открылся перед ней. Теперь она знала, что я тоже хочу ее.

Всю свою жизнь я посвятил другим, всегда ставя собственные нужды на второй план. Неужели будет настолько плохо, если я хотя бы раз получу желаемое? Никогда в своей жизни я не хотел ничего так, как девушку напротив меня.

Почему я должен отказывать себе в этом?