ГЛАВА 1 ЛИЛИАНА

Я все еще ежилась, когда вспоминала свою первую позорную попытку пофлиртовать с Ромеро. Мама и моя сестра Ария всегда просили меня не провоцировать мужчин, но я никогда ни с кем не была настолько смелой, как в тот день с Ромеро. Он казался надежным, будто бы не было ни единого шанса, что он навредит мне, как бы я ни провоцировала. Я была маленькой и глупой, в свои всего-то четырнадцать я была уверена, что знаю все необходимое о любви, мужчинах и всем остальном.

Это случилось всего за несколько дней до свадьбы Арии и Луки, он прислал Ромеро охранять мою сестру. Было большой ответственностью выбрать телохранителя для своей будущей жены; только тот, кто заслуживал абсолютного доверия, мог находиться так близко, но я доверяла Ромеро не из-за этого.

Ромеро выглядел пугающе великолепно в белой рубашке, черных слаксах и жилетке, скрывающей кобуру с пистолетом. И по какой-то причине его карие глаза казались куда добрее, чем я видела у любого другого мужчины в нашем мире. Я не могла отвести от него глаз. Даже не знаю, о чем я думала или чего хотела добиться, но стоило Ромеро сесть, как я забралась на его колени. Он напрягся подо мной, но что-то в глазах Ромеро стало причиной моей мгновенной влюбленности в него. Часто в прошлом, когда я флиртовала с солдатами отца, я видела в их взгляде, что они бы не колеблясь сделали со мной все, что было у них на уме, если бы не отец. Но с Ромеро я знала, что могу не беспокоиться о том, что он возьмет больше, чем я была готова дать. Наверное, в тот день я чувствовала себя как-то так. Он казался хорошим парнем, как те, о которых я могла мечтать издалека, потому что им не место в мафии. Словно рыцарь в сияющих доспехах, о котором мечтает каждая глупая девчонка - девчонка типа меня.

Только спустя несколько месяцев я осознала, что Ромеро не был тем человеком, которым я его считала, которым я хотела, чтобы он был, каким придумала его себе. Тот день преследовал меня до сих пор. В тот момент вся моя влюбленность в Ромеро, к счастью, прошла.

Мои родители взяли Джианну, Фабиано и меня в Нью-Йорк на похоронную церемонию Сальваторе Витиелло, пусть я и не знала отца Луки и Маттео. Я была так взбудоражена тем, чтобы увидеть Арию вновь. Но обычное путешествие превратилось в кошмар, моя первая проба того, что такое - принадлежать к нашему миру.

После нападения русских на поместье Витиелло, я была наедине со своим братом Фаби в комнате, куда Ромеро отвел нас после того, как Семья во главе с Лукой пришла к нам на помощь. Кто-то дал моему брату успокоительное, потому что он был буквально не в себе, после того, как увидел, как наш телохранитель погиб от выстрела в голову. Я была пугающе спокойна, почти в трансе, пока ежилась рядом с ним на кровати, глядя в никуда и прислушиваясь к фоновым шумам. Каждый раз, как кто-то проходил мимо нашей комнаты, я напрягалась, готовясь к новому нападению. Но затем Джианна написала мне, спрашивая, где я. Никогда в своей жизни я не двигалась так быстро. Мне понадобилось менее двух секунд, чтобы выбраться из постели, пересечь комнату и распахнуть дверь. Джианна стояла в коридоре, ее рыжие волосы были в беспорядке. Стоило мне оказаться в ее объятиях, как я почувствовала себя лучше, в безопасности. С тех пор, как Ария уехала, Джианна взяла на себя роль курицы наседки, пока наша родная мать беспокоилась об общественных обязательствах и потакала любой прихоти отца.

Когда Джианна решила узнать, как дела внизу, я запаниковала. Я не хотела оставаться одна, а Фаби не проснется в ближайшие несколько часов, так что, несмотря на мой страх, мы спустились на первый этаж, а я шла за сестрой. Большая часть мебели была уничтожена после столкновения с русскими, кровь покрывала почти любую поверхность. Я никогда не боялась крови, или чего-либо еще. Фаби всегда приходил ко мне, чтобы показать свои раны, особенно когда они начинали гноиться, так как он не промывал их достаточно хорошо. И даже сейчас, когда вокруг белые стены и диваны были покрыты красным, мой живот сводило судорогой не от этого. Причиной тому были воспоминания о произошедшем. Я уже даже не чувствовала запаха крови, потому что полы были вымыты какими-то чистящими средствами. Я была рада, когда Джианна направилась в другую часть дома, но затем я услышала первый крик из подвала. Я захотела развернуться на каблуках и притвориться, что ничего не было. Но Джианна не собиралась так делать.

Она распахнула железную дверь, которая вела вниз. На лестнице было темно, но откуда-то из глубины лился свет. Я поежилась.

— Ты же не собираешься спускаться, да? — прошептала я. Мне стоило бы знать ответ заранее. Это же Джианна.

— Собираюсь, но ты останешься на лестнице, — сказала Джианна, прежде чем начать спускаться. Я поколебалась лишь секунду, а затем направилась следом. Никто бы никогда не сказал, что я была из тех, кто слушается приказов.

Джианна пристально глянула на меня.

— Оставайся там. Пообещай.

Я хотела спорить, ведь уже не была ребенком. Но затем кто-то вскрикнул, и волоски на моей шее встали дыбом.

— Ладно, обещаю, — быстро отозвалась я.

Джианна развернулась и продолжила спускаться. Она застыла, достигнув последней ступеньки, прежде чем оказаться в подвале. Я могла видеть лишь часть ее спины, но по тому, как напряглись все мышцы сестры, я знала, что она была расстроена. Раздался приглушенный крик, и Джианна вздрогнула. Несмотря на страх, грохочущий в моих висках, я спустилась. Я должна была знать, что увидела моя сестра. Она была не из тех, кто легко терял контроль.

Хоть я и знала, что пожалею об этом, все же не смогла остановить себя. Я устала от того, что меня держат в отдалении от всего, что я всегда слишком юна, от вечных напоминаний, что нуждаюсь в защите от самой себя и всего вокруг.

Стоило моим ногам коснуться пола подвала, как мои глаза уставились на происходящее в центре комнаты. Поначалу я даже не поняла, что происходит. Будто бы мой мозг дал мне шанс сбежать и быть умнее, но вместо этого я осталась и смотрела на происходящее. Мое сознание неслось с огромной скоростью, впитывая каждую деталь, каждую ужасающую деталь. То, что, спустя годы, я так отчетливо помню.

Там были двое русских, из тех, что напали на нас, они были привязаны к стульям и все в крови. Маттео и еще один парень избивали и резали их, причиняя им боль. Мой взгляд сосредоточился на одной картинке, и ужас вспыхнул в моем горле. А затем глаза наткнулись на Ромеро, его добрых карих глазах, которые больше не были такими добрыми, как я их помнила. Его руки тоже полностью были покрыты кровью. Хороший парень, рыцарь в сияющих доспехах, о котором я мечтала, этого парня не существовало. Крик вырвался из моего тела, но я могла понять это только по давлению в груди и горле. Я не слышала ничего, кроме стоящего в ушах шума. Все уставились на меня, как на сумасшедшую. Даже не знаю, что происходило дальше. Помню лишь отрывки. Ладони, обхватывающие меня; руки, крепко сжимающие. Слова успокоения, которые были бессмысленны.

Помню теплую грудь у моей спины и запах крови. Краткую вспышку боли, когда Маттео ввел что-то, что превратило весь мой мир в гнетущее спокойствие. Ужас не проходил, но стал слабее. Мой взгляд был затуманен, но я видела, как Ромеро встал на колени рядом со мной. Он подхватил меня и поднялся на ноги. Вынужденное спокойствие взяло верх, и я расслабилась у его груди. Прямо перед моими глазами были капли крови на его белой рубашке. Кровь мужчины, которого пытали. Медленно, ужас пытался прорваться сквозь успокоительное, но я была слабой и сдалась. Мои глаза закрылись, пока я смирялась со своей судьбой.

***

РОМЕРО

Это было нашей задачей, как членов мафии, защищать тех, кто в этом нуждался; слабые, дети, женщины. Фактически, я посвятил этому свою жизнь. Многие аспекты моей работы были связаны с тем, чтобы причинять другим боль, быть жестоким и холодным, но необходимость обеспечивать безопасность всегда заставляла меня чувствовать себя лучше, будто бы во мне было не только плохое. Не то чтобы это имело значение; если Лука попросит меня, я сделаю любую, самую ужасную вещь, какую только можно представить. Было легко забыть, что, несмотря на наши правила, мораль и кодексы, мы, члены мафии, были теми, кого большинство считают дьяволами. Я вспомнил о нашей реальной природе, том, кем я был, когда услышал крик Лилианы. Крики русских не трогали меня. Я слышал их, слышал куда худшие, и прежде. Но этот громкий, нескончаемый крик девчонки, которую мы должны были защищать, был словно удар под дых.

Выражение ее лица и глаз были еще хуже; они откровенно показывали то, кем я был. Может быть, хороший человек поклялся бы себе стать лучше, но я был хорош в своем деле. Зачастую даже наслаждался. Даже перекошенное ужасом лицо Лилианы не вызвало во мне желание чего-то другого, кроме как быть частью мафии. Тогда я еще не знал, что этот проблеск жестокости был не самым худшим способом испоганить ей жизнь.

***

ЛИЛИАНА

Я очнулась, мое тело окутывало что-то теплое и мягкое. Мои мысли были спутаны, но воспоминания отчетливы и конкретны, еще сильнее сконцентрировавшись на том, что меня окружало, я, наконец, открыла глаза. Движение в углу привлекло мое внимание. Ромеро стоял у стены напротив меня. Я быстро оглядела комнату, в которой была. Это была гостевая спальня, и я была наедине с Ромеро в комнате, за закрытой дверью. Несмотря на длительный эффект того, что вколол мне Маттео ранее, я захотела вновь закричать. Но вместо этого я наблюдала, как Ромеро подходит ко мне. Я даже не понимала, почему считала его безобидным, ведь каждое его движение кричало об опасности. Когда он почти подошел к кровати, я вздрогнула, прижимаясь к подушкам. Ромеро замер, темные глаза потеплели, но их доброта больше не могла меня одурачить, не после того, что я видела.