— Могу я отправиться в Нью-Йорк, чтобы выбрать с Арией свадебное платье? — Я не стала упоминать о Джианне, пусть мне и было от этого неприятно, но я не могла рисковать тем, чтобы вызывать недовольство отца вновь. А также не хотела напоминать о прилете Джианны.

Отец рассмеялся.

— Ты можешь пойти за покупками и здесь. Я не позволю тебе вновь покинуть Чикаго. Нужно многое подготовить, и я не доверяю тебе, ты можешь выкинуть что-нибудь глупое, если я позволю тебе убраться с глаз. Я знаю, что ты и Джианна не слишком уж и разные. Я не позволю тебе все разрушить. Ты выйдешь за Бенито.

Стоило мне вернуться в спальню, как дрожащими руками я позвонила Ромеро. Он поднял трубку после первого гудка.

— Ты в порядке? — тут же спросил он.

— Свадьба через четыре недели.

— Блять, — прорычал он. Я слышала, как он ударил что-то, а затем последовал звук чего-то бьющегося. Ромеро казался всегда таким все контролирующим. — Твой отец потерял ёбанный рассудок. Я не позволю этого. И мне по хрену, что он Консильери.

— Прошу, успокойся, — часть меня радовалась его злости, это было доказательством того, насколько сильно он беспокоится обо мне, но другая — была напугана последствиями, с которыми он может столкнуться под влиянием эмоций.

— Как ты можешь быть настолько спокойной, Лили? Неужели ты не понимаешь, что это значит?

— Конечно, понимаю, — прошептала я. — А что говорят Ария и Лука? Они могут что-нибудь сделать?

— Не знаю. Ария говорит с твоим отцом прямо сейчас.

— Хорошо, — произнесла я без энтузиазма, я знала, что в этом разговоре не было никакого смысла. Отец выглядел решительным.

— Может, он позволит тебе приехать в Нью-Йорк?

— Нет, отец не хочет, чтобы я покидала Чикаго. Он собирается не спускать с меня глаз до самой свадьбы.

— Черт подери. Я поговорю с Лукой. Мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — прошептала я.

— Я не потеряю тебя, Лили. Я не позволю никому причинить тебе боль. Клянусь.

— Знаю.

— Я позвоню тебе сразу же, как поговорю с Лукой.

— Ладно, — я звучала словно заевшая пластинка. Я отключилась и села на кровать, скрестив ноги. Я не знала, сколько времени прошло до того момента, как Ромеро вновь позвонил. Я сразу же ответила и была странно спокойна.

— И? — спросила я.

Ромеро тяжело вздохнул, и я поняла, что все кончено. Глубокая до костей грусть охватила меня.

— Твой отец пойдет с этой свадьбой до победного конца. Ария пыталась отговорить его, но он разозлился и обвинил ее в том, что она пытается ослабить Синдикат. Он предупредил ее, чтобы не вмешивалась, или он будет рассматривать это как атаку и посоветует Данте разорвать отношения между нами.

— Таким образом, нет ничего, что могло бы остановить эту свадьбу.

— Я могу прилететь завтра же в Чикаго и забрать тебя. Сомневаюсь, что люди твоего отца смогут остановить меня.

— А потом?

— Потом мы что-нибудь придумаем.

— Сможем ли мы вернуться в Нью-Йорк? Лука защитит нас?

Ромеро молчал долгое время.

— Лука не станет рисковать началом войны. Мы будем сами по себе.

— Это означает, что Лука тоже станет охотиться на нас?

Ромеро вздохнул.

— Лили, мы справимся. Я смогу обеспечить нам безопасность.

Я не сомневалась, но что это будет за жизнь? Я никогда не увижу Арию и Джианну вновь, не увижу Фаби, никогда не вернусь в Нью-Йорк или Чикаго, и мы всегда будем жить в страхе.

— Я могу поговорить с Арией?

— Конечно. Что такое, Лили? Я думал, ты хотела сбежать.

— Хотела. Хочу. Но ты любишь Семью, ты и Лука как братья. Ты потеряешь все это, если сбежишь.

— Ты стоишь того.

Я не была уверена, что это правда.

— Могу я поговорить с Арией сейчас?

— Конечно. Мы позже поговорим, ладно?

— Ага, — ответила я.

Голос Арии послышался на другом конце провода.

— О, Лили, это такой беспредел. Как ты?

— Кажется, что я падаю, и ничто не сможет остановить это падение, — призналась я.

— Мы не позволим тебе упасть, Лили. Я смогу убедить Луку поменять мнение. Ты моя сестра. Я не позволю тебе быть несчастной до конца жизни. Если Лука любит меня, он поможет тебе.

— Он сказал, что не может рисковать развязыванием войны. Он думает, что Данте начнет войну, если я не выйду за Бенито?

— Если ты сбежишь с Ромеро, отец воспримет это как нападение Семьи и убедит Данте ответить. И начнется война. И Лука, и Данте должны будут показать силу. Их люди ожидают этого. Несмотря на годы сотрудничества, Нью-Йорк и Чикаго все еще не жалуют друг друга.

— Если Ромеро решит действовать самостоятельно и увезет меня из Чикаго, как Лука должен будет поступить?

— Не знаю. Он всерьез настроен избежать войны с Чикаго. Он должен будет объявить Ромеро предателем, который действует без разрешения Капо, и чтобы Синдикат был удовлетворен, он должен будет объявить охоту на Ромеро и... — она замолчала.

— И убить его, — закончила я за нее. — Он сделает это? Правда сможет убить Ромеро?

— Не думаю, что он сделает это, — произнесла Ария. — Но он может отдать его Синдикату.

— В любом случае это станет гибелью Ромеро.

— Я поговорю с Лукой. Если он любит меня, он не допустит этого. Джианна тоже поговорит с Маттео. Мы поможем тебе, Лили, не важно, чего это будет стоить. Мне плевать, если начнется война.

— Фабиано скоро станет членом Синдиката. Он должен будет сражаться против Ромеро, Луки и Маттео. Многие погибнут, а русские воспользуются шансом и убьют еще больше количество людей.

— Мне плевать, если русские смогут что-то отжать. Это всего лишь деньги. Я хочу, чтобы мы были счастливы.

— Но сможем ли мы быть счастливыми? Что если Данте и Синдикат попытаются убить Луку? Это уже случалось, когда Нью-Йорк и Чикаго были в состоянии войны.

Ария молчала. Она любила Луку.

— Это не зайдет так далеко.

— Ты этого не знаешь, — мы обе молчали.

— Хочешь, чтобы я отдала телефон Ромеро? — спросила она через какое-то время.

— Да, — я могла услышать ее шаги, а затем голос Ромеро по ту сторону.

— Итак, вы все обсудили?

— Ага. Ария вновь поговорит с Лукой.

— Он не изменит своего мнения. И он прав, оставаясь непоколебимым. Он должен думать о Семье, — ответил он.

— Мне плевать на Семью, но я беспокоюсь о тебе.

— Не нужно. Я с радостью умру за то, чтобы уберечь тебя от Бенито Браски.

Именно этого я и боялась.

— Не говори так. Моя жизнь стоит не больше твоей. Брак с ним — не смертный приговор.

— Ты хочешь выйти за него? — отрывисто спросил Ромеро. Он едва держал себя в руках. Жаль, что я не могла коснуться его и успокоить.

— Конечно, нет. Но я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью.

— Другого пути нет. Но не переживай. Я уже делал так раньше.

Я знала, но сейчас все было по-другому. Мы поговорили еще несколько минут, прежде чем я пообещала позвонить ему завтра, чтобы обсудить детали моего побега.

Когда я положила трубку, уставилась в белую стену, будто бы там могла найти все нужные мне ответы.

Люди, которых я любила больше всего, были готовы рискнуть всем, чтобы я была в безопасности, спасти меня от брака без любви, но какой ценой?

Ромеро говорил так, будто бы ему было плевать на то, что он может все потерять. Я знала, что он любит Семью, горд быть ее частью. Он любит эту жизнь, но он должен был оставить все это, если хотел спасти меня от этого брака. Лука не станет рисковать началом войны. Его люди взбунтуются. У него не будет другого выбора, кроме как схватить Ромеро и отдать его Синдикату. Ария может разрушить свой брак, если начнет шантажировать Луку, пытаясь помочь мне. Он однажды уже простил ее предательство, но поступит ли он так же вновь? Могу ли я рисковать счастьем всех ради собственного?

Кто-то постучал в дверь, затем отец вошел без предупреждения. Я тут же поднялась. Его выражение лица было угрожающим.

— Что ты наговорила сестре? Почему она и Лука пытаются влезть в дела нашей семьи? Неужели ты думаешь, что они смогут убедить меня изменить мнение по поводу твоей свадьбы?

— Они хотят помочь, потому что беспокоятся за меня.

— Мне плевать! — рыкнул он. — Ты выйдешь за Бенито, разговор окончен.

— Не могу, — ответила я в отчаянии.

— Можешь и выйдешь.

— Я больше не девственница. Если ты не хочешь, чтобы все узнали об этом, ты не позволишь мне выйти за Бенито! — выплюнула я.

Отец кинулся ко мне, схватил за руки и швырнул в стену. Затылок разрывался из-за удара.

— Что ты сказала? — рявкнул он.

Я уставилась в его пышущее яростью лицо.

Он яростно встряхнул меня, и мой взгляд затуманился. Тут Фаби вошел в комнату. Он уставился на руку отца, попытался освободить меня, но отец отшвырнул его. Фабиано упал на пол, его лицо искривилось от боли.

— Убирайся в свою комнату, мальчишка. Сейчас же, или, клянусь, ты пожалеешь об этом.

Моя рука болела из-за хватки отца, но я легонько кивнула Фаби. Я хотела, чтобы он ушел. Он не должен был влезать в неприятности из-за меня. Фаби поднялся на ноги и после мгновения колебания покинул комнату. Стоило ему скрыться с глаз, как отец повернулся ко мне.

Я задрожала.

— Говори правду.

Я не могла. Я сожалела, что вообще заикнулась. Отец на самом деле выглядел так, будто хотел убить меня.

Он сильно ударил меня по лицу, но не отпустил.

— Кто он? Кто сделал из тебя мелкую шлюху? Кто-то из семьи, не так ли?

Слезы обожгли глаза, но я не расплакалась. Я не могла сказать отцу правду.

— Нет, — быстро ответила я. — Я встретила его в клубе, ты его не знаешь.

— Не верю ни единому твоему слову, мерзкая шлюха. И это не имеет значения. Ты выйдешь за Бенито и будешь кричать как маленькая напуганная девственница в свою брачную ночь, чтобы у него не возникло ни единого подозрения. Клянусь, если ты все испортишь, я сломаю каждую кость в твоем теле, — он отпустил меня и отступил, его глаза были полны ненависти. — Если ты попытаешься избежать этой свадьбы, или, может быть, попросишь сестер о помощи, поверь, война между Синдикатом и Семьей станет только началом. Я лично выслежу тебя и твоих сестер, а затем выясню, кто выебал тебя и сдеру с него кожу живьем. Уяснила?

Я быстро кивнула. Казалось, отец хотел плюнуть в меня. Вместо этого он развернулся на каблуках и вышел.