Ветер трепал его, хватался за его одежду и плащ, пытаясь сорвать его. Он быстро опустился на четвереньки, его жалобы уносил ветер, но Гуан полз вперед, рука за рукой. Он продвигался ужасно медленно. Когда он добрался до другой стороны, он слез с моста, прижался к склону и отдыхал там пару секунд, зажмурившись, пытаясь перевести дыхание. Старый поэт развернулся и схватил другой конец моста.

— Следующий! — сказал он, едва слышный из-за ветра.

Кира прыгнула вперед и пробежала мимо Харуто.

— Осторожно! — крикнула Янмей.

Девушка забралась на мост, ветер ударил по ней, отталкивая ее. Ее ноги скользили по бумаге. Она шаталась на краю мгновение, размахивая руками, а потом быстро опустилась на четвереньки. Она ползла дальше тихо, добралась до дальнего края, развернулась, ее лицо было бледным, как молоко, волосы слиплись от пота.

— Твоя девочка чуть не погибла, пытаясь проявить себя, — сказал Харуто, пока Янмей проходила мимо него.

Она опустилась на четвереньки раньше, чем добралась до бумажного моста, и оглянулась на Харуто.

— Она пытается впечатлить тебя, — и она поползла по мосту. Даже с ветром Янмей окружал пар из-за ее жара. Он гадал, могла ли она прекратить это, или техника была ее частью, как его бессмертие. Она добралась до другого конца, встала и быстро обняла Киру. Та обвила ее руками.

Наступил черед Харуто. Он отпустил мост и поднял голову.

— Держишь? — крикнул он.

— Да, — Гуан сжал другой конец моста крепко, хмурясь сосредоточенно.

— Уверен?

— Да, старик.

— Потому что я знаю, как у тебя нынче дрожат руки.

— Просто шевелись, раздражающий лук.

Харуто рассмеялся, пополз по бумажному мосту.

— Глупее клятвы я не знаю, — мост прогибался сильнее, чем надеялся Харуто, ведь один конец уже не был закреплен.

Гуан смотрел на свои ладони, сжимающие его сторону.

— Угомонись, старик. Это мои клятвы, я могу делать себя лучше тем образом, каким хочу.

Мост прогнулся под Харуто, он оглянулся и увидел, что незакрепленный конец подвинулся близко к краю. Он опустил взгляд, это было плохой идеей. Мир уходил спиралью вниз, облака были серой бушующей массой над участками снега и камня. Его чуть не стошнило. Его ладони застыли на мосту, не хотели двигаться. Падение будет серьезным. Даже если его бессмертие сохранит его в живых, он будет лужей. Боль будет сильнее всего, что он чувствовал. Он тряхнул головой, отчаянно пытался прогнать мысли.

— Скорее, старик!

Мост снова прогнулся. Харуто встал на ноги и побежал вперед, ветер подхватил другой конец и вырвал его из хватки Гуана, унес в пустоту. Харуто рухнул на каменные ступени, искал, за что ухватиться, чтобы не рухнуть в облака внизу. Ладони сжали его руки, и он увидел над собой Гуана, лицо было красным, он кряхтел от напряжения. Пот капал с его носа на лоб Харуто.

— Вытаскивай меня! — закричал Харуто, упираясь ногами в камень, ветер безжалостно окружал его.

— А я чай завариваю? — выдавил Гуан.

— Тяни сильнее! — закричал Харуто. Шики пищала в его кимоно, поднялась на его плечо, огляделась и зарылась в его вещи.

Над ним появилось морщинистое лицо Янмей, она протянула руку. Харуто отпустил камень и схватил ее за руку, а другой рукой сжал Гуана. Он карабкался, ноги летали над пустотой, два старых бандита вытаскивали его, камни царапали его грудь, а потом он рухнул на ступени. Они легли кучей потных конечностей и дрожащего страха.

Кира стояла на пару ступеней выше них, смотрела, прыгая с ноги на ногу в тревоге. Когда другие поднялись на ноги, она выдохнула с облегчением, подбежала и обняла каждого по очереди. Она отпустила и попятилась, и Гуан крепко обнял Харуто. Харуто обвил поэта руками, и они стояли так пару мгновений, дышали пар в лица друг друга и улыбались.

А потом они отодвинулись, и Харуто кивнул благодарно Янмей.

— Уже недалеко, — крикнул он поверх ветра, слыша дрожь в своем голосе. — Должны дойти до ночи, — он дрожал, ему все еще было не по себе от страха. Он не мог показывать это, нужно было выглядеть сильным, бессмертным. Но он не мог отогнать чувство, что гора не хотела, чтобы он вернулся в Небесную Лощину. Это был знак.