ГЛАВА 10

«Перегрузка неизбежна», повторяет компьютерный голос, как будто все ещё не паниковали. "Приготовьтесь покинуть станцию.”

Мы с Полом выбегаем из столовой, чтобы посмотреть на спешащих в разные стороны астронавтов. Все остальные знают, что делать, куда идти. Мы понятия не имеем.

— Спасательная шлюпка, — говорю я. — Если мы последуем за остальными, то найдём её.

— Пойдём, — он хватает меня за руку, и мы начинаем бежать в направлении, в котором бежит толпа. Но тут динамики взвыли, и компьютерный голос оборвался.

Вместо этого я слышу голос матери.

— Это командир Коваленко. Только второстепенный персонал должен покинуть корабль. У нас есть шанс локализовать декомпрессию, но только если остальные вернутся на свои посты, сейчас же!

Мама, должно быть, действительно хороший босс, потому что почти все сразу же возвращаются на свои посты.

— Я второстепенна, — говорю я. — Наверное.

— Я здесь нужен, — отвечает Пол. Что, несомненно, верно, но он всё ещё звучит чертовски высокомерно. Но потом он поворачивается ко мне и кладёт руки мне на плечи. — Убирайся отсюда, пока можешь. Спаси эту Маргарет. Спаси себя.

Как бы мне ни хотелось сейчас оказаться на спасательном судне, а это очень сильное желание, я не знаю, смогу ли я улететь с родителями и Полом на борту. Неужели Маргарет этого мира эвакуируется и оставит их позади? Почему-то я в этом сомневаюсь.

Полу я только говорю:

— Иди. Посмотри, сможешь ли ты понять, что им от тебя нужно.

Он бежит. Хотя он не помнит, что делать в этой ситуации, возможно, его гениальный мозг выяснит это. Или, может быть, его напоминание скоро потеряет силу и позволит Полу этой вселенной вернуться, как раз вовремя, чтобы сделать свою работу.

Мой путь ещё более неопределённый. Я не уверена, бежать ли мне или остаться и быть полезной, но факт в том, что я даже не знаю, что делать, чтобы сделать хоть что-то. Наконец я решаю бежать в том направлении, которое выбрали мы с Полом, надеясь, что увижу новый поток людей, выясню, куда он направляется, и смогу принять решение.

Я поворачиваю за угол и вижу маму, лихорадочно работающую на панели компьютера. Должно быть, они перенаправили основные элементы управления на ближайший интерфейс. Даже печатая на сверхзвуковой скорости, она замечает меня краем глаза.

— Что ты всё ещё здесь делаешь?

— Я не хочу оставлять тебя, — говорю я, и это правда. Но что бы она ни приказала мне делать дальше, я сделаю. Как бы мне ни была ненавистна мысль о том, чтобы оставить остальных, я пришла сюда, чтобы спасти эту Маргарет, а не подвергать её ещё большей опасности.

Но мама кивает в сторону ближайшей консоли.

— Связь с землёй. Ты должна быть в состоянии управлять ей.

Вот дерьмо. Я подхожу к пульту и экспериментально тыкаю пальцем в интерфейс. К моему удивлению, всё выглядит довольно просто. Например, чтобы выяснить как работает tPhone требуется несколько минут. И несколько взмахов пальцев, чтобы послать соответствующие вызовы в инженерный и оперативный отдел от командира Астреуса (она же мама). Я чувствую себя увереннее, когда мне есть над чем поработать.

Продолжая работать, мама говорит:

— Я должна тебя кое о чём спросить.

Это действительно хорошее время для общения матери и дочери?

— Ну, конечно.

— Вчера, когда ты была в вентиляционном аппарате, ты сделала это?

Мой желудок сжимается.

— Я не помню, чтобы делала это, — честно признаюсь я. — Но я думаю, что могла.

— Маргарет, — я никогда не слышала, чтобы она так произносила моё имя, так больно и так потеряно.

— Мне очень жаль. Мне так жаль. Я не должна была быть тут, — я уже должна была сообразить, как остановить Триаду. Если бы я это сделала, ваш мир не был бы в опасности. Эта космическая станция была бы в безопасности. Но я всё испортила. О, Боже, мам, мне так жаль.

Сирены продолжают реветь. Мама продолжает печатать. Через пару секунд она отвечает:

— Ты сказала нам, что за тобой нужно присматривать. Ты пыталась предупредить нас, что тебе нездоровится. Ты ни в чём не виновата.

Слышать, как мама берёт на себя ответственность за заговор Ведьмы и мои ошибки — это слишком. Я хочу поспорить с ней, но гравитация исчезает.

В фильмах это всегда выглядит как волшебный момент прямо из диснеевского Питера Пэна, ты можешь летать, ты можешь летать! Астронавты ухмыляются и кувыркаются, как будто находятся в невесомости и это самое весёлое, что только может быть. Мне кажется, что меня только что сбросили с вращающихся качелей и я была в тошнотворном, дезориентированном, слишком головокружительном состоянии, чтобы соображать. Только тёмный потолок с его красными мигающими огнями намёк на то, что тут ещё существует верх и низ. Мой желудок взбунтовался, посылая новые волны тошноты через мои внутренности.

Мамины ноги теперь парят над её головой, но она просто выхватывает кабель из-за пояса, прикрепляет его к одному из кронштейнов на стене и продолжает печатать. У моего ремня комбинезона есть такой? Да, и теперь я вспоминаю, что видела маленькие скобки повсюду. Я закрепляюсь и продолжаю работать с экраном, направляя сообщения на землю так быстро, как только могу.

Затем мой экран мигает значком нового сообщения, которое я раньше не видела: Генеральный управляющий полётами связи Астреуса. Если связь означает диалог, то этот звонок должен быть адресован мне. Я дважды нажимаю на экран, похоже, так нужно отвечать...

— и на экране моего компьютера появляется изображение лица Ватта Конли.

Это на него мы рассчитываем в своем спасении? Мы все мертвы.

Конли говорит:

— Связь, это центр управления полётами. Мы не смогли связаться с Коваленко. Была ли она ранена при первоначальной аварии?

— Она сейчас вроде как занята! У нас сейчас кризис, если вы не заметили. Ну, отбой.

Вздох разочарования Конли слышен в открытом космосе.

— Нам нужен официальный отчёт.

— Нет, вам нужны рабочая космическая станция и живые астронавты!

Мой ответ наполовину блеф, но он действительно достучался до него.

— Вы можете установить связь с системами управления в Хьюстоне? Мы могли бы разгрузить вас.

Я понятия не имею, сработает это или нет. Но, видимо, моя мать его слышит. Через плечо она кричит:

— Я перенаправлю атмосферный контроль. Если они смогут стабилизировать их, пока я буду закрывать вентиляционные отверстия, у нас есть шанс.

— Вы это слышали? — говорю я Конли на экране, и он кивает.

Этот Ватт Конли не враг. Здесь он использует свой мозг в лучших целях. По крайней мере, я на это надеюсь.

Сцена в коридорах "Астреуса" превращается в полотно Сальвадора Дали. Капли тёмной жидкости, вероятно кофе, плавают в идеальных сферах. Кроссовок дрейфует рядом с полом, шнурки волочатся за ним. Мои волосы вьются и колышутся вокруг меня, как будто я ношу персональное штормовое облако. Голоса, кричащие в тревоге, становятся громче, и я инстинктивно напрягаюсь ещё до того, как слышу, как мама ругается по-русски.

То, что происходит дальше, кажется, и выглядит так, как будто станцию вытолкнули из-под нас. Я ударилась о дальнюю стену, мамино лицо врезалось в экран. Низкая вибрация пульсирует в самой структуре Астреуса, и, если мы умрём, это произойдёт в любую секунду.

Но я продолжаю дышать. Через несколько бесконечных секунд, вибрация прекращается. Моя мать смотрит на свой интерфейс, затем тяжело вздыхает с облегчением и раскаянием.

— Мы потеряли основной солнечный генератор. Но мы сохранили атмосферные системы и резервную энергию. Это даёт нам шанс полностью эвакуироваться и, возможно, спастись, — она поворачивается ко мне, её глаза красны от непролитых слёз. — Всё же, достучись до Хьюстона. Я должна лично доложить о потере "Астреуса".

Мы не потеряны! Я хочу протестовать. Ладно, он сломан, но ты, наверное, сможешь починить его в конце концов, и все выживут. Это должно быть победой.

Тогда я понимаю, мама должна сообщить, что её собственная глубоко нестабильная дочь саботировала станцию.

Я просто работаю над экраном, как могу. Через мгновение на экране появляется Конли. Я проталкиваюсь дальше по коридору, достаточно далеко, чтобы не слушать.

Маргарет этого мира заплатит ужасную цену за то, что здесь произошло. Поместят ли её в больницу? Будет ли она под действием лекарств? Какое бы лечение ей ни назначили, оно будет неправильным, потому что с ней всё в порядке. Ей просто не повезло, что её похитила Ведьма, а потом и я. Конечно, она будет помнить правду, но после всего, что случилось, поверит ли ей кто-нибудь, если она начнёт говорить о том, что была одержима путешественником из другой вселенной?

Может быть, Пол спасёт её измерение. Может быть, я спасу ей жизнь в буквальном смысле. Но во всех других смыслах, во всём остальном, что составляет хорошую жизнь, смысл жизни, я, возможно, уничтожила её.

В течение нескольких часов гравитация восстановлена, и началась более упорядоченная эвакуация. Люди тащатся мимо, неся вещевые мешки со своими вещами, готовясь вернуться на Землю за месяцы или годы до того, как планировали. Некоторые на ходу шепчутся между собой, что у дочери командира случился какой-то нервный срыв. Это не имеет смысла. С ней на орбите была вся её семья. Если этого недостаточно, чтобы помочь, то что нужно?

Тем временем я сижу в маленькой комнатке в медицинском центре, которая, по-видимому, служит одновременно и камерой для опасных преступников. Я благодарна за возвращение гравитации, не в последнюю очередь потому, что я так расстроена, что меня может стошнить, и последнее, что мне нужно, это блевотина, плавающая вокруг.

В этой комнате есть окно, через которое я заставляю себя смотреть. Вид открывает ущерб, нанесённый станции, область, которую Ведьма саботировала, смята и асимметрична, уродливое пятно среди серебристых дуг остальной части Астреуса. С таким же успехом его можно было раздавить в кулаке разъярённого великана.