— Если с тобой что-нибудь случится...

— Не случится, я обещаю. Смотри, видишь? Я в порядке, — я пытаюсь улыбнуться ей.

Но выражение лица мамы мрачнеет.

— Ты не можешь обещать мне, что ничего не случится. И никто не может.

Мы стоим лицом друг к другу в течение нескольких долгих ужасных секунд, пока я наконец не говорю:

— Мне нужно принять душ.

— И надень что-нибудь сухое, — на одно короткое мгновение она стала похожа на саму себя. — Тогда мы сможем немного поспать.

— Пицца, — неожиданно для себя говорю я. — Пицца, а потом спать.

— Хорошо, — мама возвращается в свою спальню. Хотя она может пойти за своим телефоном, чтобы позвонить курьеру, я подозреваю, что мне придётся это сделать самой.

Почему мама выглядит так ужасно, и почему она так странно вела себя из-за моей аварии? Как она вообще могла позволить своим растениям погибнуть? Я не вижу никаких уравнений на доске, те, что были давным-давно, остаются лишь тенями белой пыли. Разве Пол и Тео не приходят сюда, как и другие аспиранты?

И где мой отец?

Как только я ополоснусь и оденусь снова, я должна начать исследовать каждый из этих вопросов. Но я уже подозреваю, что ответы мне не понравятся.

Всё, что я знаю, это то, что эта версия моей матери самая слабая, самая сломленная, из тех, что я когда-либо находила. Если бы Ведьма убила эту версию меня, я уже знаю, что мама не смогла бы продолжать жить.

Но Ведьма всё равно попыталась. Даже в нейтральном мире, где не было причин для насилия, не было приказов от Ватта Конли, Ведьма всё равно пошла на убийство.