Глава 2

Конечно же, я ничего не могла ей рассказать. Я ни с кем не могла поделиться историей о Джессе, потому что, ну правда, кто бы мне поверил? У меня был лишь один знакомый — во всяком случае, один живой знакомый, — который знал всю правду о людях вроде меня и Пола, и то только потому, что был одним из нас. И усевшись чуть позже перед его столом из красного дерева, я не сдержалась и застонала.

— Как это могло произойти?

Отец Доминик, директор Академии при миссии Хуниперо Серра, сидел за своим огромным столом со снисходительным выражением лица, которое очень шло образу святого отца, выглядящего, если верить слухам, с каждым прошедшим годом все лучше и лучше. В свои без малого шестьдесят пять он был похож на седовласого Адониса в очках.

А еще в его глазах плескалось огромное раскаяние.

— Сюзанна, мне жаль. Я так замотался с подготовкой к новому учебному году — не говоря уже о предстоящем в эти выходные фестивале отца Серра, — что у меня руки не дошли посмотреть списки на прием новых учеников. — Он покачал своей аккуратно подстриженной седой головой. — Мне очень, очень жаль.

Я скривилась. Ему жаль. Ему жаль? А что насчет меня? Это не ему предстояло сидеть на уроке вместе с Полом Слейтером. Вообще-то даже на двух уроках: на классном часе и истории США. Целых два часа в день мне нужно было сидеть там и смотреть на человека, который пытался избавиться от моего парня и бросил меня умирать. И это я молчу об утренних линейках и ланче. Вот вам, пожалуйста, еще один час!

— Хотя, если честно, я не знаю, что мог бы сделать, — продолжил он, просматривая документы Пола, — чтобы помешать его приему. Результаты его контрольных, его оценки, характеристики преподавателей… все выше всяких похвал. Мне жаль это говорить, но на бумаге Пол Слейтер выглядит гораздо более прилежным учеником, чем ты, когда пришла в нашу школу.

— Вы не можете ничего понять о моральных качествах человека по результатам контрольных, — возразила я. У меня небольшой пунктик по этому поводу, поскольку мои собственные оценки были довольно посредственными, из-за чего академия при миссии восемь месяцев назад не сразу согласилась меня принять, когда мама объявила, что мы переезжаем в Калифорнию, чтобы она смогла выйти замуж за Энди Аккермана, мужчину ее мечты, а теперь и моего отчима.

— Не могу, — согласился отец Доминик, устало сняв очки и начав протирать их подолом черной сутаны. Я вдруг заметила темные круги у него под глазами. — Да, не могу. — Отец Дом с тяжелым вздохом водрузил очки обратно на свой идеальный орлиный нос. — Сюзанна, ты точно уверена, что мотивы этого мальчика хоть на йоту бесчестны? Возможно, Пол просто ищет помощи. Вполне вероятно, что при правильном руководстве он сможет осознать свои ошибки…

— Ну да, отец Дом, — саркастично отозвалась я, — и, возможно, в этом году меня выберут королевой школьного бала.

Отец Доминик послал мне неодобрительный взгляд. В отличие от меня, он всегда верил в лучшее в людях, по крайней мере до тех пор, пока их последующее поведение не доказывало, что его суждения о присущей им доброте в корне не верны. Можно было бы предположить, что в случае с Полом Слейтером он уже достаточно увидел, чтобы сделать верное заключение об этом парне, но, очевидно, этого было мало.

— Я буду полагать, что Пол пришел сюда, в академию при миссии, потому что хочет учиться, до тех пор пока не увижу что-либо, доказывающее обратное, — заявил отец Ди. — И под учебой я понимаю не только программу одиннадцатого класса, Сюзанна, а и то, чему можем научить его мы с тобой. Давай надеяться на то, что Пол сожалеет о своих прошлых поступках и искренне хочет загладить вину. Я верю, что он здесь для того, чтобы начать все сначала, так же, как это сделала ты в прошлом году, если ты еще помнишь об этом. И наш долг, как сострадательных людей, помочь ему в этом. Пока мы не убедимся в обратном, мне кажется, нам стоит вспомнить о презумпции невиновности.

По-моему, хуже плана я в жизни не слышала. Но у меня на самом деле не было доказательств того, что Пол действительно появился здесь, чтобы доставить нам неприятности. Ну, во всяком случае, пока не было.

— Ну ладно. — Отец Ди закрыл папку с документами Пола и откинулся в кресле. — Мы не виделись несколько недель. Как у тебя дела, Сюзанна? И как Джесс?

Я почувствовала, как к щекам приливает краска. Да, дела обстояли плачевно, если при простом упоминании Джесса я тут же краснела, но уж как есть.

— Э-э, прекрасно, — промямлила я, надеясь, что отец Дом не заметит моих полыхающих щек.

— Хорошо. — Падре поправил очки на носу и рассеянно посмотрел на книжный шкаф. — Он упоминал, что хотел одолжить одну книгу… А, вот она. — Отец Дом опустил мне в руки огромный — должно быть, он весил не меньше пяти килограммов — фолиант в кожаном переплете. — «Критическая теория со времен Платона»[1], — с улыбкой пояснил падре. — Джессу должно понравиться.

Я и не сомневалась. Джессу нравились самые нудные книги, известные человечеству. Вероятно, поэтому он и не отвечал на мои чувства. Ну то есть не отвечал так, как мне хотелось. Потому что я была недостаточно занудной.

— Очень хорошо, — рассеянно произнес отец Ди. Голова у него явно была занята кучей дел. Приезд архиепископа всегда повергал его в панику, и, судя по тому, что я видела, этот визит, приуроченный к фестивалю отца Серра, которого ряд организаций безуспешно пытались причислить к лику святых, обещал стать огромной занозой в заднице.

— Давай пока понаблюдаем за нашим юным другом мистером Слейтером, — предложил отец Дом, — и посмотрим, как пойдут дела. Он вполне может остепениться, Сюзанна, следуя строгому распорядку, который мы можем предложить ему здесь, в академии.

Я фыркнула. Не смогла удержаться. Серьезно, отец Ди понятия не имел, с кем имеет дело.

— А если нет?

— Ну, будем решать проблемы по мере их поступления. А теперь иди. Ты же не хочешь потратить весь обеденный перерыв на разговоры со мной.

Я скрепя сердце покинула директорский кабинет, забрав с собой толстый пыльный фолиант, который мне вручили. Утренний туман развеялся, как обычно, к одиннадцати, и теперь было прекрасно видно ярко-голубое небо. Во внутреннем дворе над кустами гибискуса деловито гудели колибри. В центре шумел фонтан, окруженный полудюжиной туристов в бермудах, — миссия была не только школой, но и памятником старины, известная базиликой и даже сувенирным магазином, которые входили в список обязательных для посещения мест любого туристического маршрута. Нежный бриз, дувший с моря, играл с темно-зелеными пальмовыми листьями, которые лениво покачивались у нас над головами. Еще один потрясающий день в Кармеле.

Так почему же я чувствовала себя такой несчастной?

Я попыталась убедить себя, что чересчур паникую. Что отец Дом прав: мы действительно не знали, что двигало Полом, когда он приехал в Кармел. Возможно, он и правда решил начать все с чистого листа.

Так почему же я никак не могла выкинуть из головы эту картину — ту, которую видела в своих кошмарах? Длинный мрачный коридор, и мы бежим по нему, отчаянно пытаясь отыскать выход, однако находя лишь один туман. Этот сон снился мне каждую ночь, а иногда и чаще, и каждый раз я просыпалась в холодном поту.

По правде говоря, я не знала, что пугало меня сильнее: сам кошмар или то, что происходило сейчас, когда я бодрствовала. Что же здесь понадобилось Полу? А еще более озадачивало то, откуда Полу так много известно о нашем общем даре? Ну, по крайней мере, казалось, что он знает гораздо больше меня. А ведь об этом не пишут в информационных бюллетенях. И не рассказывают на конференциях и семинарах. Если вбить слово «медиатор» в любой поисковой системе, вы получите лишь кучу ссылок на статьи об адвокатах и семейных консультантах. Фактически, я сейчас так же несведуща в вопросах медиаторства, как и тогда, когда была маленькой девочкой и знала лишь, что я… ну, отличаюсь от остальных детей, живущих по соседству.

А вот Пол… Пол, казалось, считал, что у него есть кое-какие ответы.

Вот только что ему могло быть известно? Даже отец Доминик не заявлял, что знает наверняка, кто мы, медиаторы — за неимением лучшего термина, — такие, и откуда появились, и каких конкретно масштабов были наши таланты… А он был старше нас с Полом, вместе взятых! Разумеется, мы могли видеть мертвых, а также разговаривать — и даже целоваться или драться — с ними… Вернее сказать, с душами тех, кто умер, оставив незавершенные дела, как мне стало известно в шесть лет, когда мой папа, скончавшийся от внезапного сердечного приступа, пришел ко мне, чтобы немного поболтать после похорон.

Но неужели это все? В том смысле, что неужели медиаторы были способны лишь на это? Пол вот считал по-другому.

Несмотря на заверения отца Доминика, что у Пола, скорее всего, благие намерения, я не была так в этом уверена. Люди вроде Пола ничего не делали без причины. Так что же ему тогда понадобилось в Кармеле? Неужели он действительно приехал сюда только потому, что узнал обо мне и отце Доме и хотел продолжить наше знакомство, испытывая что-то вроде тяги к представителям своего вида?

Существовала и такая вероятность. Разумеется, шансы на это были столь же велики, как и на то, что Джесс действительно меня любит и лишь делает вид, что это не так, поскольку романтические отношения между нами не привели бы ни к чему хорошему.

Ну да. А может, я и вправду стану королевой школьного бала, исполнив свою заветную мечту…

Сидя на скамейке во дворе во время ланча, зажатая с двух сторон Адамом и Ки-Ки, я все еще пыталась выкинуть из головы весь этот ужас — ну то есть мысли о Поле, а не о желании стать королевой бала, — когда открыла банку с диетической колой и чуть не подавилась первым же глотком, услышав обращенные ко мне слова Ки-Ки: