— Дела подождут, — отмахнулся Блейд. — Чет мне кажется, ты не все рассказал.

Лео ничего не стоило отказаться. Видит дьявол, Блейд сам понимал, что навязать герцогу свою волю не может. Этим Лео отличался от остальных людей Блейда. Между ними действовало шаткое перемирие, оба слишком хорошо сознавали собственное высокое положение.

И сохранять это перемирие, этот баланс было своего рода искусство, так что Лео согласно кивнул. К тому же, такого союзника, как Блейд, никогда не стоило недооценивать, и несколько месяцев назад они вдвоем ввязались в правое, по их убеждению, дело.

Свержение власти принца-консорта.

Самое гнусное предательство, или героизм — зависит от того, кто ты, союзник или противник Эшелона.

Или просто-напросто человек, который опасается, как далеко может зайти принц-консорт, если не встретит на своем пути препятствий.

***

Мина добралась до Казавианского особняка внутри дорожного сундука, забитого великолепными платьями от мадам Шевалье, вместе с запиской для служанки. Когда в покоях герцогини крышку сундука откинули, Мина вынырнула из пены кружев и услышала крик.

— Боже… Боже милостивый, ваша светлость! Вы меня напугали. — Ханна схватилась за сердце.

Мина подвела служанку к расшитому креслу, пока та не свалилась с ног, затем подскочила к окну и отдернула шторы. Ее дом располагался в центре Мейфэра, и в утренние часы на улице было не так много народу, чтобы спрятать мужчину, прислонившегося к кованой ограде через дорогу от дома и уткнувшегося в газету.

— Иначе нельзя было.

— Конечно, ваша светлость. — Служанка ни слова не сболтнет о том, чему стала свидетельницей. Ханна прятала под перчаткой механическую руку, но и этого оказалось более чем достаточно, чтобы надежно привязать ее к Мине. Ни один механоид не состоял на службе у Эшелона, но Мина предпочла закрыть глаза на это недоразумение, за что Ханна была ей безмерно благодарна.

Слуг всегда можно подкупить, однако куда легче сохранять их верность, если платить отличной от золота валютой.

Пушистая белая кошка подняла мордочку от кровати и хлестнула хвостом. На Мину уставились золотистые глаза.

— Пошли за мистером Гоу, — сказала Мина. Ее нервы были натянуты, как струна. Прошлой ночью… Кажется, каждая секунда их встречи навеки отпечаталась у нее в памяти. Что было у Бэрронса на уме? Зачем ставить ей подобные условия, а затем не принимать предложенную награду?

«А вы разве когда-нибудь понимали мои мотивы?»

Дьявол его побери. Он источал столько обаяния, что у нее с трудом выходило воспринимать его как врага. И совсем ничего не стоило видеть в нем обычного мужчину — а это для Мины чревато серьезными последствиями.

Арамина подняла на руки кошку, прижимаясь лицом к теплой шерсти Боадикки, и только затем до нее дошло, что Ханна стоит, сложив в ожидании руки.

— Мадам?

— Да?

— Где вам угодно его принять, здесь или внизу? — спросила служанка таким тоном, словно уже задавала этот вопрос.

— В моем кабинете. — Герцогине никогда не нравилось принимать гостей в личных покоях. На то они и личные. Мина поцеловала Боадикку в макушку. Ощущение теплого тельца действовало успокаивающе. — А затем помоги мне переодеться.

Ханна присела в реверансе и удалилась. Она ни словом не обмолвилась об увиденном на хозяйке туалете. Наряд, который раздобыл Мине Бэрронс, прежде чем препроводить ее к наемному экипажу, был нелепым до безобразия: желтое прогулочное платье с глубоким вырезом, начисто лишенное хоть какого-то намека на вкус. Весь свет свидетель, герцогиня Казавиан даже под страхом смерти не появилась бы на людях в подобном одеянии, на что и был расчет. Она надежно закрепила за собой образ безупречной леди, наряжавшейся только по последней моде. Никто даже не обернулся ей вслед, когда она вошла в заднюю дверь ателье мадам Шевалье.

Лишь один мужчина разглядел нечто иное под внешним лоском. Мина отвернулась и принялась стягивать перчатки. Прошлая ночь оказалась губительной далеко не по одной причине. Ванна, бладвейн и быстрый сон, в который она умудрилась провалиться на его постели, в некоторой степени отвлекли ее, позволив очистить разум и сконцентрироваться на том, что на самом деле должно иметь значение.

Записка королевы.

На ней Мине необходимо сосредоточить все свое внимание, хотя она вовсе не собиралась выкидывать из головы наследника герцога Кейна. Его мотивы были достаточно туманны, чтобы не поставить их под сомнение.

Факт: Принц-консорт приказал убить Гете.

Гипотеза: Ему было что-то известно о записках, которые Мина доставляла для королевы.

Она нахмурилась. Нет, тогда бы он предъявил обвинение ей. Ничто не указывало на то, что принц-консорт подозревал ее в доставке этих записок. В самом деле, он ведь буквально на прошлой неделе поручил герцогине усилить надзор за перемещениями королевы, а это значило одно: он выведал о нежных чувствах своей жены к Гете каким-то иным путем.

Или этот ход против Гете принц-консорт совершил по какой-то другой причине? Нельзя было отметать такую возможность.

Факт: Они с Бэрронсом оба свидетели, но как им доказать, что убийцами являются именно Соколы?

Знать-то Мина знала, однако она не видела их лиц. Лишь уловила мельком в темноте ночи силуэты, занятые вырезанием сердца герцога. Посмей она высказаться, не наступит ли ее черед? Мину сковал холод. Она почти ощущала под ногами край пропасти.

— Хоть ты у меня осталась, — прошептала Мина. Именно в эту секунду Боадикка выпустила коготки и попыталась вырваться из рук. Мина отпустила кошку с сердитым вздохом. — Никакого уважения у кошек к герцогине. — Но все же печально улыбнулась, а Боадикка тем временем принялась вылизывать лапки.

Ханна быстро вернулась и помогла ей снять тяжелое платье. Одеваясь, Мина нет-нет да и впадала в задумчивость.

Гете мертв. От одной только этой мысли герцогиня ощутила укол вины и сожаления. В конце концов, Мина ведь его предупреждала. Что еще она могла предпринять?

«Изначально не поддаваться на уговоры королевы и не доставлять сообщений».

Королева Александра поймала ее в момент слабости. «Прошу вас, ваша светлость… Я буду век вам благодарна…»

И Мина сдалась, ибо прекрасно знала, что в жизни королевы едва ли было место развлечениям. Принц-консорт постарался, чтобы его хорошенькой человеческой женушке исправно доставляли желанную настойку опиума, и всяческими способами держал ее в покоях, взаперти от всего мира. Как распорядительница королевского гардероба Мина своими глазами наблюдала проявления его мелочной злобы. Ей не следовало идти на поводу жалости, и все же Мина позволила этому чувству взять верх над разумом.

Факт: придется сообщить королеве, что дорогой ее сердцу мужчина убит.

Мина грустно понурила плечи.

Хоть от записки избавилась, и то ладно. Гете мертв, принц-консорт будет с подозрением коситься на жену, но ему никак не узнать о содержании письма. Или о том, что его собственноручно доставляла Мина.

— Вот и все, мадам, — почтительно прошептала Ханна.

Очнувшись от своих мыслей, Мина увидела на себе узкий бархатный костюм. Он был такого глубокого оттенка синего, что казался черным, а на плечах блестели золотые эполеты. На вороте белела полоска кружева, и каждый слой юбок косого кроя обрамляла золотая кайма. Наряд отвечал самым последним веяниям моды, но никто не смотрел на него так, как владелица — в ее глазах это было оружие.

— Вернетесь ли вы после встречи на дневной сон, мадам? — поинтересовалась Ханна, когда принесла хозяйке шляпу и принялась закалывать волосы в пучок.

— Нет. — У нее было слишком много забот, чтобы позволить себе сон. К этому времени принцу-консорту уже должны доложить, что Гете мертв и неизвестная женщина стала тому свидетельницей. Кража дирижабля лишь привлечет ненужное внимание ко всей этой истории. Придется действовать быстро, чтобы ослабить подозрения принца-консорта, пока большая часть Эшелона отсыпается в дневные часы.

Но сначала Гоу.

В кабинете ее ждал мужчина в твидовом пиджаке и узких брюках. У гостя был настолько скромный и непритязательный вид, что так и тянуло отвести от него глаза. С таким лицом с любой толпой сольешься.

— Ваша светлость. — Он поклонился, пока Мина закрывала за собой дверь. — Чем могу служить?

Как человек, ведавший делами дома Казавиан, он служил еще при герцоге. Лишь после смерти отца Мина начала в полной мере понимать весь размах возможностей Гоу.

Однако все по порядку.

— У меня к вам поручение, — отозвалась она, не теряя времени на любезности.

— Я вас слушаю.

— Выясните все что можно о Лео Бэрронсе.

Тонкая бровь взметнулась вверх.

— О наследнике герцога Кейна?

— Да.

— Подробности профессиональной, финансовой или личной жизни? — уточнил Гоу.

— Все, — настояла она, слегка прищурившись. На мгновение ей почудилось призрачное прикосновение чужих губ, отвлекая от вопроса, который крутился у нее в голове весь путь домой: почему Бэрронс, едва высадившись с дирижабля из Санкт-Петербурга, так скоро очутился в Венецианских садах? Уж точно не из-за Мины.

— Но самое главное, — продолжила она, — я хочу знать его слабости.

***

Логово располагалось в самом сердце Уайтчепела: огромный дом из тяжелых кирпичей с прилагающимся к нему двором. В окнах на самом верху горел свет. На первом этаже хозяйничали пыль и паутина, деревянные полы так сильно скрипели, что с каждым шагом грозились рассыпаться под ногами. Однако наверху царил сверкающий рай: свет и тепло, запах воска, элегантная мебель повсюду и современные удобства вроде горячей воды.

Лишь самым приближенным разрешалось пройти дальше первого этажа. Не стоит, как считал Блейд, выставлять напоказ потенциальным врагам его хорошее положение.

Рассветные лучи проникли сквозь намытые окна небольшой прихожей, когда Блейд провел Лео внутрь. На кушетке перед камином спала молодая женщина. Блейд приблизился к ней. Ресницы затрепетали, и Онория медленно проснулась.