Глава 8

Как и ожидалось, рука воровки появилась на краю крыши, крепко хватаясь за шиферные плитки с необработанными краями. Из-за его точки обзора капли дождя попадали на щеки и нос Ксавье. На улице просто морось, но этого было достаточно, чтобы сорвать любого решительного альпиниста, карабкающегося по стене жилого дома со стороны внутреннего двора прямо на крышу. Поэтому, когда она поднялась и перекатилась на спину, он молча дал ей дополнительную оценку за усердие.

Все еще не зная о его присутствии, удовлетворенный вздох сорвался с ее губ.

Он улыбнулся, заметив это. Побег. Это чувство выполненного долга. Достигнуть чего-то, что могли немногие. Пустить пыль в глаза. Почувствовать настоящий азарт от игры. Это стоило вздоха и небольшого смешка, который последовал за ним.

И это был чертовски сексуальный смешок, что Ксавье сразу вообразил, как услышал бы его в своей постели, когда она лежала бы рядом с ним, потная и очень довольная после ночи дикого, умопомрачительного секса.

Но вот Ксавье усмехнулся и выдал себя. Он услышал, как она вздрогнула и села, поэтому он повернулся к краю вентиляционного отверстия, на котором он отдыхал, и, соскользнув, присел рядом с ней. Чтобы удержаться, он зацепил каблуки своих резиновых сапог об металлическую поперечную балку.

– Каналья, – пробормотала она.

Он думал, она не говорит по-французски, учитывая ее очевидный американский акцент. Его обозвали козлом на его собственном языке? Никакой оригинальности!

– Ты сделала так, как я и ожидал, – проговорил он. – Ни за что бы не поверил, что ты согласилась на сотрудничество.

– Моя кошка ждет меня.

– Да, дорогая и милая Хлоя. Бедняжка, практически лишена какой-либо шерстки. И как ей не холодно? – он замолчал, но знал, что будет лучше, если дождется ответа. – Думаешь, это небезопасно возвращаться в свою квартиру?

– Я не собиралась там задерживаться. Меня с Хлоей ждет другое место.

– Место, где все начнете заново?

– Возможно.

Недовольные птицы щебетали прямо за ними. Ксавье догадался, что в соседнем вентиляционном колпаке находится гнездо.

– Взамен душа и новой одежды, – произнес он, – я возьму лишь план дома Блэквелла. Как ты и обещала.

– Для того, чтобы столкнуть тебя с крыши, мне даже напрягаться не придется.

Хватит! У него больше не осталось терпения. Подняв охотничий нож, который она забыла под диванной подушкой, Ксавье оттолкнул ее к крыше, приставив лезвие к горлу. Рефлекторно она пнула его, а потом решила успокоиться, когда лезвие порезало плоть.

– Эй, приятель, остынь, ладно? Ты же не из тех, кто причиняет боль людям.

Откуда бы ей знать, способен он на это или нет? Не важно. Что было важно, так это заполучить то ожерелье обратно.

– Я работаю на организацию, которая очень заинтересована вернуть то бриллиантовое колье, – произнес он.

Правила заключались в том, что агенты не раскрывали свои связи с ПЭП, если в этом не было необходимости. Ксавье же чувствовал, что ему очень нужно достучаться до отсутствующего чувства справедливости этой женщины, и он мог сделать это, не раскрывая всей информации. Тем не менее, ей определенно понадобится импульс для сотрудничества. Она была похожа на него. Придерживалась правила «каждый сам за себя». Если только человек не обладал хоть каким-либо сердцем. Как и он сам. Вот только они все еще не знали, испытывала ли она какую-либо эмпатию.

– Я должен был выкрасть ожерелье ради гарантии, что турецкий террорист, который планировал встретиться с графиней после бала, получит его. – Едва она начала извиваться под ним, Ксавье сильнее надавил на лезвие. Капля крови потекла по шее. Она была права. Он никогда не вредил человеку без уважительной причины. – Существует рецепт биологического оружия, нанесенного на алмазные грани, что может привести к смерти невинных людей.

– Вот же дерьмо! – пробормотала она.

– Изначально мы полагали, что оружие может нанести лишь небольшой ущерб. Но доказательства, полученные из снимков камней, которые я сделал, пока держал в руках ожерелье, теперь говорят об обратном. Все слишком серьезно и опасно.

– Насколько опасно? – прошептала девушка.

– В неправильных руках? Оно может смести с лица земли весь восьмой округ Парижа.

Он отпустил ее и повернулся, чтобы сесть лицом к открытому пространству, выходящий во внутренний двор. Аромат душицы из близлежащего итальянского ресторана блуждал по воздуху. Удерживая нож в руке, мужские запястья опирались на согнутые колени, а он сам ждал, что выданная информация поможет ему.

Джозефина тоже присела, но ничего не сказала. Он решил дать ей время, дабы переварить полученные новости. Когда человек работал только на себя, всегда требовалось время, чтобы понять концепцию «помогать другим». Для него это было не трудно. Это именно то, к чему он стремился всю свою жизнь, несмотря на свое воспитание. Человек не должен работать без какой-либо отдачи.

– Как ты сказал называется организация, на которую ты работаешь?

Любопытство – это хороший знак.

– А я не называл ее.

– Тайная организация, да? Расскажи мне больше.

– Я делюсь только тем, что нужно.

– Тогда я пошла отсюда.

Он схватил ее за плечо и на этот раз не дал и попытки освободиться. Женщина была сильной, но у него была гораздо серьезнее проблема, чем какие-то синяки на ее теле.

– Целый Париж надеется на то, что ты поможешь мне, Джозефина. И стоит ли мне напоминать, что главная цель – тот самый район, где сейчас находится и твоя драгоценная Хлоя.

Она сильнее сжала губы. Ее взгляд скользнул в сторону и вниз – туда, откуда она поднялась на три этажа, чтобы попытаться сбежать.

Ксавье же воспользовался лестницей.

Дождь продолжался, и они оба были мокрыми. Он не желал испортить эту миссию еще больше, чем уже успел. Последствия давали о себе знать.

– Мне небезразлична Хлоя, – наконец выдала она. – Я действительно говорила правду, когда сказала, что она – все, что у меня есть.

– Да брось! Неужели у тебя нет друзей?

– Ты ведь занимаешься тем же, что и я. Вот и ответь мне. Как много у тебя друзей, вор?

– Туше.

– И тем не менее, я крайне обеспокоена сохранением человеческих жизней. Мне нужно больше данных. Почему вдруг ты, профессиональный вор, теперь работает с некой… группой? И как? Ты же был в тюрьме.

Как она об этом узнала было за гранью его понимания. С другой стороны, она, кажется, знала многое о нем. Его приговор и заключение под стражу были скрыты от средств массовой информации. Только сейчас до него дошло, что это было тщательно продуманной операцией ПЭП. Но наверняка были полицейские записи. Любая информация была доступна, если подойти к ней с правильной мотивацией и решимостью. Неужели она следила за его карьерой?

Но несмотря на то, что все эти факты должны были бы его беспокоить, он не мог не испытывать удовлетворения от идеи, что у него есть поклонница. В конце концов гордыня берет свое. А после последних нескольких лет, которые он пережил, появилось ощущение, будто он встретился со старым и столь необходимым другом.

– Я просидел год за преступление, которое, как я думал, никогда не освещалось в новостях. – Он бросил на нее пристальный взгляд, но она не повелась и больше ничего не сказала. – В триста шестьдесят пятый день моего заключения меня забрали из камеры и отвезли в неизвестное место. Мне предложили работу в... назовем это... организацией. Кроме того, мне показали фотографию моего надгробия, если я вдруг решу отказаться от их предложения.

– Прямо как в фильме «Ее звали Никита».

– Разве? – он видел эту картину, давным-давно. Вспомнил, конечно, не многое, хотя и проводил все свое свободное время в кинотеатрах. Если не готовился к своему очередному делу, Ксавье нравилась идея потеряться в других мирах по ту сторону серебряного экрана. – Ладно, пусть будет так, потому что я ценю свою свободу и жизнь. Но если я облажаюсь… для меня уже приготовили могилу.

– Похоже, ты уже облажался с этой миссией. Значит, время пришло.

Утверждая очевидное, она точно не заработает лишних пару очков.

– Но все еще есть возможность спасти операцию.

– Точнее спасти твою задницу?

– А что насчет задниц восьмого округа? И тушки одной милой маленькой кошечки?

– Почему каждый мужчина, появляющийся в моей жизни, пытается угрожать моей питомице? – она уверенно встала на скользкой крыше. Благо, на серых кроссовках, что она одолжила, была резиновая подошва. – Это не очень круто.

– Прости. Прозвучало грубо. Ты кажется… – пробуждаешь худшее в нем? Он никогда не позволял ни одной женщине так быстро и легко пробраться ему под кожу.

С другой стороны, ни одна женщина не мешала ему с тем, что должно было стать быстрым и легким ограблением.

– Что я точно знаю об оружии, – продолжил он, – если его создать, используя тот список с бриллиантовых граней, то пострадают многие. Даже я, человек, который всегда был сам за себя, никогда не хотел бы, чтобы произошло подобное. И если я могу этому помешать, я это сделаю.

– Значит, ты теперь стал неким законным супергероем? Бывший вор, что грабил богатеев и отдавал бедным, как Робин Гуд, сейчас накинет свой плащ и будет прыгать по крышам зданий?

Он уставился на нее. Откуда она узнала, что он всегда отдавал свою добычу? Она, должно быть, изучила его, выслеживая каким-то образом. Кто эта женщина?

Джозефина присела у дымохода и посмотрела на него сверху вниз. Ксавье откинулся назад, наклонив голову, чтобы поймать ее взгляд. Они были в тупике. Она не хотела предоставлять информацию, которую он желал заполучить и совершенно не касалась этой миссии. А он не хотел принижать себя и просить ее о помощи.

С другой стороны, ее решение влияло на его свободу или жизнь.

Раньше он никогда не просил об услуге. Никогда не хотел и не нуждался в этом. Если бы она только знала, как тяжело ему это сделать.