– Забудь, – заявил он наконец. Он сам все выяснит. Ксавье поднялся на крышу и подошел к входной двери. Едва он схватил мокрую от дождя ручку, как Джозефина выкрикнула:

– Если у тебя еще найдется порция бекона, – сказала она, – я нарисую этот чертов план.

Открывая дверь, он ухмыльнулся. Бекона больше не осталось.

– Посмотрим, что я могу сделать.

* * * *

Джозефина гордилась своим нарисованным планом, который в деталях показывал весь особняк Линкольна Блэквелла. Она шесть или семь раз успела побывать внутри. В основном в его спальне, но эту комнату на схеме она не помечала. В доме по периметру объекта были установлены инфракрасные датчики, а в большинстве комнат – точные замки с датчиками движения и камеры видеонаблюдения. Наиболее важной информацией стало боковое гаражное окно, а также окна вдоль задней и северной стороны дома и башенка на крыше. Да, у этого человека даже была башня с комнатой безопасности на крыше особняка. Оно и ясно. Дом стоил сотни миллионов.

– Ты сказала, что у него сейф «Зевс 5000»? – спросил Ксавье. Он присел рядом с ней за кухонной стойкой, напряженно наблюдая за ее схемой.

Бекон из сценария печальным образом исчез.

Но она решила ему помочь, потому что он пах как мужчина, а за последнее время этот запах исчез из ее жизни. Бурный, но чувственный. Она была абсолютно уверена, что его кожа была теплой, а кончики его пальцев чувствительны к любым движениям. Как, если бы, тело женщины плавилось от его прикосновения.

– А? – Она выдернула себя из отвлекающей фантазии.

– «Зевс 5000»? – повторил он.

Точно. Он хотел подтвердить факты. А не того, чтобы она коснулась его мышц.

– Кроме плана здания я больше ничего не дам, – произнесла она. – Все остальное на тебе, приятель.

– Я тебе не приятель. Я тебе даже не друг. Ты ненавидишь меня. Мне ты не нравишься, несмотря на свой внешний вид. Поэтому давай просто поработаем и засунем наше эго куда подальше. Тебе не станет плохо от того, что ты уточнишь некоторые детали.

– Какие милые постельные подкаты. И это что, работает?

– Что? Постельные… Ты ждешь, что я соблазню тебя ради информации?

– Сомневаюсь, что это сработает. Тебе даже не понравился мой поцелуй.

– Я никогда этого не говорил. Поцелуи прошедшей ночью были образцовыми.

Оу, мерси, да уж, образцовыми. Неужели он думает, что она к нему подкатывала? Но он сам сказал это. После части про нравишься-не нравишься. Этому мужчине не помешало бы отточить свое искусство соблазнения.

– И я помню, что он был и до этого случая.

– Был? – она перестала рисовать, но не посмотрела на него.

– Тот поцелуй, о котором ты упоминала. Наш первый, который произошел задолго до того, как прошлой ночью началось новое приключение?

Произошел давным-давно. Ее волосы были короче и, скорее всего, окрашены в синий цвет. Или же нет? Кажется, той ночью она была в светлом парике. Хотела походить на лисицу.

– Разве?

Он указал на ее запястье прямо над татуировками. Две крошечные черные кошки. На память. Она надеялась, что пройдет еще много времени, прежде чем ей придется добавить третью.

– Тогда была всего одна. Но, если честно, я не помню, когда или где мы встречались, – ответил он. – Я просто знаю, что не переспал с тобой. Такое я бы точно запомнил.

Потому что трахался он лишь с несколькими или потому что... что, черт возьми, она делает? Ее же не волнует его сексуальная жизнь. И она знала, что делал он. Пытался получить больше информации, становясь мягче и поддерживая разговор. В комнате все еще пахло беконом, но он не вытаскивал сковородку с тех пор, как они вернулись с крыши. Он солгал ей о том, что у него был бекон.

Но разве она хоть раз поделилась с ним правдой?

Кроме той части, что Хлоя была для нее всем.

– Значит, мои поцелуи не такие запоминающиеся. Отличный способ дать женщине почувствовать себя особенной, Лис.

– Не называй меня так.

Она показала пальцем на крошечный символ, что нарисовала в верхнем углу листочка. Простой бриллиант, увенчанный ушами. Визитная карточка Лиса.

– Разве ты не гордишься наследием Ле Ренара?

– Горжусь. А кто бы не стал? – Она почувствовала, как он напрягся. – Я лучший. Но это, потому что я никогда не рекламировал себя или красовался в социальных сетях.

– В социальных сетях? Звучит так, словно ты уже старик. И пусть ты не рекламировал себя… ты всегда оставлял свою визитную карточку при каждом ограблении.

Он посмотрел на рисунок лисы. И пожал плечами как истинный француз, будто говорил свое «да», но в то же время отмахивался от важности темы.

– Твой секрет в безопасности, – произнесла она. – Ты профессионал, а они работают в одиночку и не оказываются в центре внимания. Лучшие делают свое дело в темноте.

Он поиграл бровями. Стоило ли ей принимать этот жест за тактику соблазнения? В общем, Джозефина повелась, вздохнула и покачнулась на сиденье, чтобы восстановить расслабляющие мышцы, которые только и хотели растаять против мужчины и увидеть, как быстро она сможет заставить его вспомнить силу ее поцелуев.

– Я отслеживала твои ограбления. Училась у тебя, – призналась она. – Знаешь, я даже использовал твой метод «лак для волос на датчиках тепла», чтобы добраться до тех умопомрачительных бриллиантов с Венецианской ярмарки искусств.

– Это была ты? Я читал об этом случае в «Ле Монде». Неспроста мне схема ограбления показалась такой знакомой. Неплохой был улов. И сколько ты с собой унесла?

– Уж точно не мало, как об этом писали. Ты ведь знаешь, как это бывает.

Ксавье кивнул.

– Довольно часто пострадавшая сторона сообщает о меньшем количестве украденного. Ведь это нелепо признавать, что один вор может столько с собой утащить.

– Ага, – она покрутила карандашом между указательными пальцами прямо над нарисованной схемой. – Многое из того я отдала.

Прикосновение его руки, накрывшая ее пальцы и сжавшая их в замок, было настолько поразительным, что она вздохнула. Она резко взглянула ему в глаза. Темно-зеленые. Не яркие, а словно занятный пятнистый изумруд на фоне светлой радужки. Это был первый раз, когда она смотрела в них дольше, чем на мгновение.

Ей не следовало этого делать. Ее сердце гремело. Джозефина быстро отстранилась от его прикосновения. Она не хотела, чтобы он принял повышение температуры ее тела за признак слабости.

– Я делаю то же самое, – ответил он. – Или делал. Могу лишь покачать головой, когда думаю, что стоило мне сесть в тюрьму, как из системы были выведены тысячи долларов, направленных на благотворительность.

Она знала его эту сторону. Что и стало катализатором для нее следовать его традиции. Ненависть к этому мужчине еще не значила, что она не могла использовать его лучшие уловки и отдавать заработанное на благотворительность. Она ценила, что в этом деле он был не только за себя. Не был мудаком. Лишь козлом. И да, между этими понятиями разница существует. Козлы были плохими парнями. Тот самый вид, что заставлял сильнее биться ее сердце, а фантазиям оживать.

– Но ведь людям не нужно больше, чем пара сотен тысяч, чтобы у него была одежда и еда?

– Я веду свободный образ жизни, – согласился он. – Пусть даже и в престижных домах. Или я просто привык. Как агент с... э-э, людьми, на которых я работаю... у нас есть жилье и заработок.

– Уау. Значит, ты переехал из одной тюрьмы в другую.

– Можно и так сказать. Хоть и намного отличается от того, когда я был свободен, я все же продолжаю делать добро.

– Охотясь на тех, кто занимается таким же делом, которым когда-то занимался и ты? На что поспорим, тебе это нравиться – устранять конкурентов? И каковы же твои планы касательно меня?

– У меня нет таковых. Хотя мне не следовало этого говорить. Если честно, я только что разработал план, – он показал на схему здания и подтянул рисунок к себе, чтобы изучить его.

Джозефина сидела, ожидая, что он расскажет ей свой изумительный план. Но он молчал. Вместо этого его глаза блуждали по эскизу, двигаясь по коридорам и по углам. Она почти чувствовала работу его мозга. Нужно быть сосредоточенным, чтобы подготовить ограбление. Никакой кофеин, наркотики или – да, даже секс – не могли сравниться с этим. А окончательный результат? Это блаженство!

Наконец, он поднялся, взял схему и убрал его во внутренней карман пиджака.

– Ну и? – поинтересовалась девушка.

– Что?

– Ты собирался поделиться планами.

– Неужели?

Хоть он и бесил ее, стоило отдать ему должное за то, что пытался метать бисер прямо перед ней.

– Уверена, что хочешь знать? – наконец спросил он.

Она на мгновение застыла, обдумывая его дразнящее предложение. Каким бы ни были планы – арестовать ее, подставить или отпустить – обстоятельства и ложь всегда шли рядом. Поэтому она пожала плечами.

– Удиви меня.

– Почему бы и нет?

Он провел рукой по ее подбородку, и стоило ему наклонить голову и ртом найти ее губы, как пальцы вплелись в ее волосы. Поцелуй был жарким, крепким и требовательным. Ксавье почувствовал ее внутреннюю борьбу, и он крепче удержал ее голову, не выпуская и бросая вызов ей, чтобы положить конец сопротивлению.

Она не хотела, чтобы все закончилось. Этот поцелуй стоил того, чтобы поразить ее эмоциональную крепость. Она вдохнула его тонкий, но неотразимый аромат, и утонула в пылу его страсти. Он раскрыл ей рот и провел языком по внутренней губе. Боже, жест вызвал восхитительную дрожь по всему телу, вплоть до пальцев ног.

Джозефина схватилась за его белую рубашку и притянула его ближе. Его волосы, все еще влажные от дождя, пахли так же, как там – в ее загородном доме. Свобода и отсутствие беспокойства. Но целоваться с этим вором было неправильно. До безумия неправильно. Но когда она хотя бы раз хотела то, что было правильно?

Никогда. Она всегда искала то, что было вне ее досягаемости. Что бы ни бросило вызов и каким бы жестоким ни было наказание, она не могла не преуспеть. Ей всегда все удавалось. А когда дело доходило до плохих парней? Запишите ее, в первую очередь.