Глава 23

— Ох, дорогой, — защебетала Джозефина, вплывая в кондиционированный комфорт магазина. — Любовь, любовь, любовь!

Она надела маску, которую, как Ксавье знал по опыту, невозможно было не надеть, входя в такой магазин, как этот. Зачем он привел ее сюда? Он не обратил внимания. Просто искал, где бы быстрее всего укрыться.

Ювелирный магазин.

Такое место — словно крэк для выздоравливающего наркомана. Однако Джозефина уже подошла к витрине, натягивая поля широкополой шляпы с левой стороны — с той, где под потолком висела камера видеонаблюдения. Он должен вытащить ее отсюда. Но часть прежнего Ксавье, который когда-то ходил по улицам свободным человеком, держал мир в своих руках и брал то, что хотел, — подняла подбородок и разгладила рубашку. Ему хотелось увидеть ее в действии.

Принимая бокал шампанского от улыбающегося клерка, Ксавье кивнул, показывая, что отойдет в сторонку и позволить своей женщине осмотреться. Его обычная маска в ювелирном магазине? Тихий парень. Резкие действия или отвлечение внимания никогда не были его коньком. Он предпочитал осмотреться, отметить камеры слежения и вернуться после закрытия. В данный момент он стоял так, что ни одна из четырех камер не могла четко зафиксировать его лицо, кроме как сбоку.

Планировал ли он ограбление? Нет. Он просто... нет.

Он не мог. Из-за... надгробия.

Если только не последует совету Зеф и не пустится в бега.

Мог ли он? Он мог делать все, что ему вздумается. Ни один вызов не был для него слишком сложен. Пойдет ли Зеф вместе с ним? Он хотел, чтобы она была свободна. Чтобы ей никогда больше не пришлось с беспокойством оглядываться через плечо. Могли бы они жить вместе?

С каких пор он начал применять к себе и Зеф местоимение «они»? Непристойный смех Джозефины насторожил его. Ее внезапное подмигивание и бурные прощания сопровождались обещанием вернуться, когда она сможет убедить своего парня купить ей «кольцо». Она схватила его за запястье и попыталась вытащить за дверь.

Не в его смену.

— Дорогая. — Ксавье крепко обнял Зеф. Она что-то ворковала, ее глаза флиртовали с его глазами. Он мог бы утонуть в этой яркой голубизне. Почти.

Он повел ее обратно к витрине, где продавщица поправляла кольца с бриллиантами на черной бархатной подложке. Он сжал руку Джозефины — нащупав в ладони кольцо, которое она спрятала, — и облокотился на прилавок, поймав взгляд продавщицы, жирно обведенный карандашом, и подмигнул ей.

— Она хочет выйти замуж, но, ах, ее сердце принадлежит мне не полностью. Знаете? У нее слишком много отвлекающих факторов.

— Ох, умоляю, милый, ты же знаешь, что ты единственный. — Ее ладонь скользнула вверх по его руке, но он действовал стремительно. Выпрямившись и проведя ладонью по ее щеке, другой рукой он потянулся к черному бархату.

— Не сегодня, любимая, — сказал он. — Но посмотрим, что будет завтра, хорошо?

Обняв ее за плечи, он развернул ее и повел к двери.

— Au revoir! (прим.: au revoir (с фр.) — до свидания) — крикнула она, помахав и кивнув швейцару, когда они выходили из магазина.

— Серьезно? — рявкнул Ксавье, как только они затерялись в толпе. Двигаясь быстро, он свернул налево и пересек оживленную десятиполосную улицу.

— А чего ты ожидал? — Она еле поспевала за ним. — Ты привел меня в долбаный ювелирный магазин, — сказала она со всем очевидным обвинением, которого он заслуживал.

Да, глупая ошибка. Но он все исправил. Или нет?

Перейдя улицу, они обошли ярко-желтый «Мазерати», который можно было арендовать. Народ, толпившийся вокруг спортивной машины, фотографировал ее, подростки позировали у капота. Сто евро за быструю прогулку вокруг Триумфальной арки? Вот это свободное предпринимательство во всей красе.

Выбравшись из потной толпы туристов, Ксавье прижал Джозефину к стене, ее плечи льнули к прохладному мрамору какого-то элитного универмага, а их бедра тесно соприкасались друг с другом. Ни намека на сексуальные действия. Ксавье был взбешен.

Сдернув с ее головы огромную шляпу и отбросив ее, он сказал:

— Полагаешь, я не обращу внимания на это дурацкое шоу в ювелирном?

— Я немного повеселилась.

— Да? А как насчет того кольца, которое все еще у тебя в кармане? Я не настолько глуп, чтобы не заметить.

Он схватил ее за предплечье. Вызов в ее глазах разозлил его, но также заставил его гордиться тем, кем она была, тем, как она держалась. Женщина была восхитительна. И он сомневался, что магазин заметит пропажу до сегодняшней инвентаризации. И все же ни один из них не был переодет. Не круто.

Он постучал себя по уху, показывая ей, что их слушают.

— Ты позволил этому случиться. — Она подняла колено, но он отвел надвигающийся удар, грубо обхватив ее рукой за шею.

— Я солгал, что не знаю твоего послужного списка, воровка. У моей организации на тебя более чем достаточно информации, чтобы арестовать прямо сейчас, — солгал он. — Твои проступки многочисленны. И если не будешь играть по правилам...

Джозефина бросила в него кольцо, и он поймал его.

— Иди на х*й! Все кончено. Я никогда не должна была доверять тебе!

Она побежала по тротуару.

Камень был не больше нескольких каратов. Недостойный приз. Но все же это была откровенная кража. И это послужило тому, чтобы показать ему, на что она способна. И что она не всегда действовала спокойно и абсолютно рационально.

— Кирс, нужно немного прибраться, — сказал Ксавье.

— Понял. У нас есть уборщик в этом районе. Тебе следует держать ее на поводке. Но все же, ты действительно привел ее в кондитерскую.

— Пошел ты, Куинн.

Джозефина скрылась за углом. Он не ожидал, что она уйдет далеко. В Париже ей некуда податься. Он был ее убежищем. Ее кошка была у него дома. Ему нужно всего лишь немного подождать.

Черный «Ситроен» свернул вниз по улице и остановился перед Ксавье. Затемненное заднее стекло опустилось. Он узнал пожилую даму, но не знал ее имени. Вероятно, ей было около семидесяти, с гладкой, элегантной копной седых волос, за которые убили бы модели. Он протянул ей кольцо и ушел, не сказав ни слова.

Выдохнув, он выждал несколько мгновений... ничего. Ему просто хотелось быть подальше от всего этого. Обман. Необходимое зло работы на ПЭП. Он поставил под угрозу собственную честность, потому что вынужден нянчиться с менее подходящей ему воровкой.

Хреново узнать, что у его сердца есть чувства и оно может контролировать его действия.

Вот уж точно, операция «Последний шанс».

Он совсем не хорошо сыграл эту роль. Но его гнев взял верх из-за выходок Зеф. Она была не из тех женщин, которых мужчина мог контролировать, и эта реальность ударила его по лицу.

Этот вызов был ему нужен... но сейчас он не готов признать это.

Завернув за угол, Ксавье остановился, увидев черный лимузин, припаркованный в полуквартале вверх по улице. Борясь с двумя здоровенными головорезами, ноги Джозефины взметнулись в воздух. Мелькнула голубая юбка. Ее запихнули на заднее сиденье как раз в тот момент, когда Ксавье рванул к ним. Машина отъехала от тротуара.

Он пробежал за машиной два квартала. Затем машина свернула вправо, и Ксавье врезался в толпу, выстроившуюся в очередь к экскурсионному автобусу. Он начал проталкиваться вперед, но туристы не пропускали его, отчитывая сердитым американским акцентом. К тому времени как он обежал очередь, лимузин скрылся из виду.

— Merde (прим.: merde (с фр.) — чёрт).

— Ты потерял ее, — раздался в его ухе голос Кирса. Это был не вопрос. А очень ненужное наблюдение.

Согнувшись пополам и уперевшись ладонями в бедра, Ксавье кивнул, но не смог найти в себе сил пробормотать согласие. Потому что он потерял ее не только физически. И осознание этого отчаянно ранило его сердце.

****

Виктор Катирчи пришел к выводу, что он следил не за теми людьми. Воры могли ускользать от его приспешников и сражаться с ними до посинения. Он должен идти к источнику. Человеку, который финансировал его отложенную миссию. И благодаря неожиданному телефонному звонку от незнакомца, который назывался Маркусом, у него было имя: Линкольн Блэквелл.