2 МАРИ

После того, как вспомогательное судно доставило нас на землю, Капо первым делом купил мне модный фотоаппарат. Он сказал мне, что недопустимо, чтобы я издавала щелкающий звук, когда делаю мысленный снимок. Если бы мне нужен был фотоаппарат, я бы его купила.

После того, как мужчина в магазине подключил его и зарядил для меня на некоторое время, мне понадобилось два часа, чтобы понять, как им пользоваться, и с того момента меня было уже не остановить.

Мы были только на первой остановке в нашем неизвестно сколько длившемся морском путешествии, а я уже сделала, наверное, более сотни снимков. От вида захватывало дух. Я никогда в жизни не видела такой прозрачной воды, разве что на Сицилии. Голубой и зеленый цвета напоминали мне расплавленные драгоценные камни в хрустальном море. Пляжи были яркими, песок - светло-коричневым. Горы, возвышающиеся вдали, казалось, только добавляли красоты, а в некоторых местах придавали острову уединенный вид.

Казалось, что мы находимся в нашем собственном маленьком древнем райском пузыре.

Солнце палило нещадно, отчего погода стояла жаркая. Даже бриз был едва уловимым. А запах? Я сделала глубокий вдох, желая навсегда сохранить запах свежести в своих легких.

Рай.

Настоящий рай.

Я решила надеть купальник цвета морской волны, укороченные шорты и сандалии, чтобы впитать в свою кожу как можно больше этого аромата. Я хотела прочувствовать его до самых костей. Взять этот аромат с собой в Нью-Йорк на зиму.

Разместила фотокамеру поближе к линии сердца, надев ремешок на шею, когда мы поднимались к монастырю на склоне скалы, а внизу под нами тихо шумело море. Кому-то придется сломать мне шею, если он решит, что очень этого хочет.

Вокруг никого не было, но я все равно посмотрела, просто чтобы проверить.

— Чего ты скалишься? — Я посмотрела на Капо из-под полей пляжной шляпы, которую он купил для меня. Солнце слепило своей яркостью, а шляпа в паре с солнечными очками, которые я прикупила на том же местном рынке, хоть немного спасала.

— Ты думаешь, кто-то выпрыгнет из кустов и украдет твою фотокамеру?

Я махнула рукой.

— В Нью-Йорке такое происходит постоянно. Знаешь, сколько раз у меня чуть не украли сумку?

— И сколько же? — спросил он, когда я не стала продолжать фразу, а уставилась на Капо, прищурившись.

— Это был как бы риторический вопрос, Капо.

— Что я тебе говорил уже неоднократно? Это либо есть, либо нет. Вычеркни из своего словарного запаса слова «вроде», «как бы», «может быть», Марипоса, когда речь идет обо мне.

— А как насчет всех остальных?

— К черту их.

Ну и ладно.

— Это есть риторический вопрос, — сказала я, делая ударение на слове «есть».

Капо кивнул со всей серьезностью.

— Так сколько раз?

— А? — Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы переключить передачу и изменить направление хода своих мыслей. Монастырь был совсем рядом, и моим ногам просто не терпелось оказаться там, в то время как мысли уже были там. — Я не считала, но, скажем так, попыток было немало.

— И тебе приходилось отбирать ее у воров.

Мне потребовалась секунда, чтобы ответить. Мне не понравился тон голоса Капо, когда он это произнес, как будто, если бы мой муж мог, он бы вернулся и бился бы с грабителями вместо меня. И судя по недавно произошедшей истории, это вполне могло быть правдой и заставляло меня ощущать себя безбашенно, как будто я могла побежать, а потом прыгнуть с этого обрыва, скользнув вниз. Но, с другой стороны, это навевало воспоминания о том, что лучше оставить в темноте. И это тяготило меня.

— У меня все еще есть моя сумка, — сказала я, демонстративно потянув за лямки, и немного отклонилась от Капо, чтобы осмотреть монастырь.

Не асфальтированная дорога высоко над морем плавно переходила в белоснежный камень. Все сосны, оливковые деревья и растительность, названия которой я не знала, расступались перед строением в бледно-зеленых тонах с овальной дверью. Снаружи монастырь выглядел не таким уж старым, но внутри он казался почти древним.

Мои пальцы прослеживали различные текстуры - скальную породу, камень, металлы и тканевые гобелены, а глаза рассматривали многочисленные религиозные картины, которыми были увешаны стены. Перед тем как мы выбрались на сушу, Капо предоставил мне свободу выбора, куда мы направимся в первую очередь. После разговора с продавцом фотокамер я решила отправиться именно сюда. Этот монастырь располагался относительно близко, а я хотела пройтись пешком и испачкаться, как сказал Капо. К тому же я никогда раньше не бывала в монастыре. Окунуться в море после того, как мы закончим наш «поход», было бы неплохим окончанием свидания.

Мы оба молчали, пока я осматривалась. Вернее, я, а не мы. Я вглядывалась в каждую щель и каждый сантиметр, останавливаясь, чтобы прочитать об истории этого места - никто доподлинно не знал, когда был основан монастырь, но первые упоминания о нем датированы 1892 годом, - пока Капо смотрел на меня.

Смотрел взглядом, которого я раньше не замечала на его лице. Может быть, Капо молча вспоминал, а может быть, пытался что-то понять. Я не была уверена, но когда мы вышли и оказались на другой стороне, в красивом внутреннем дворике с балконом, открывающим вид на небо и море, мне стало легче дышать, хотя внутри было спокойно.

Моего мужа было трудно понять в плане чувств, и я надеялась, что вечность, которая у нас была, поможет мне разгадать значение всех выражений его лица. Тем не менее, насколько я могла судить, он редко показывал какие-либо эмоции внешнему миру. Я не думала, что это когда-нибудь изменится - он был слишком закаленным, но после произошедшего с Нонно... что-то изменилось. Это что-то было связано со мной. Мы были знакомы недолго, женаты не больше месяца, но я чувствовала это. Он был более открыт со мной, но и этого было недостаточно.

Возможно, мне тоже нужно быть более открытой с ним.

В тот момент, когда Капо отвел взгляд от меня, чтобы посмотреть вдаль, а в его глазах отражалось море, что простиралось под нами, я почувствовала это и уставилась на него. Я подняла фотокамеру и прижала ее к глазу, надеясь, что фотография сможет запечатлеть всю интенсивность, которая, казалось, была естественной для него, но и тот же взгляд, направленный вовнутрь, который не давал мне никаких подсказок о том, что он чувствует. Я отложила фотокамеру и достала свой телефон, сделав еще один снимок.

Он посмотрел на меня и скорчил гримасу. Ее я тоже запечатлела на свой телефон.

— Что? — сказала я, ухмыляясь, но при этом продолжая говорить с ним. — Ты купил мне камеру и телефон. Я собираюсь пользоваться и тем, и другим, чтобы запечатлеть весь этот опыт.

— Пейзажи, — сказал он.

— Это не единственный опыт, — произнесла я, посмотрев прямо в глаза Капо. — Ты. Ты - это тоже мой опыт.

Слова вырвались, и в тот момент мне было плевать, что я их произнесла. Что-то вроде морского прилива нахлынуло и вынесло слова из глубин моей души в недра моего рта. Но как только я это произнесла, я снова опустила глаза, положив телефон обратно в рюкзак, не в силах выдержать его взгляд.

Почувствовала, что Капо придвинулся ко мне ближе, но не сдвинулась с места, просто возилась с молнией на переднем кармане. Он просунул указательный палец мне под подбородок и приподнял его, заставляя меня смотреть либо на него, либо куда-то еще. Если бы я отвернулась, он бы подумал, что я струсила - ведь жизнь включает в себя гораздо больше, чем приключения, не так ли? Потому что в тот момент, глядя в его глаза, когда солнце начало смазывать краски мира вокруг нас, он казался самым большим приключением, которое у меня когда-либо будет.

Находиться рядом с ним было похоже на прикосновение к жизни. Держать ее в своих руках. Мой.

— Бабочка и волк. — Он усмехнулся. — Ты принадлежишь мне.

Я задрожала от его слов, и по рукам побежали мурашки. Ветер не всколыхнулся, температура не понизилась. В голосе моего мужа звучала сила, и мне не нужно было разгадывать значение его слов. Угроза, что сквозила в них, была так же ясна, как волны под нами. Принадлежность ему не была простым делом. Это означало, что Капо причинит вред любому, кто попытается навредить мне. Он доказал это.

— Ты все еще думаешь о том, что я сказала раньше, — прошептала я. — О моей сумке?

Он кивнул.

— Я никогда этого не забуду. Если кто-то вредит тебе. Он вредит мне.

Я вздохнула и взяла за руку моего мужа, держась за нее, пока поворачивалась лицом к морю. Что-то внутри меня менялось, и хотя от его слов у меня от сердца отлегло, мне также было больно. Мне было больно, потому что я не привыкла никому доверять, но, сама того не осознавая, позволила, чтобы между нами возникло доверие.

К горлу подкатил ком, и я потрясла головой, пытаясь избавиться от его давления. Капо крепче сжал мою руку и повел меня обратно к тропе. Когда мы приблизились к тропинке, ведущей к пляжу, я решила сфотографировать антураж до того, как мы окажемся внутри него. Многочисленные яркие зонтики были воткнуты в песок, под некоторыми из них лежали полотенца, камни и валуны почти огораживали их, а впереди простиралось море. Здесь даже было небольшое здание, в котором продавали прохладительные напитки.

Я сделала несколько снимков, стараясь проявить искусность, но пролистывая их, остановилась. Сощурившись, я попыталась лучше сфокусироваться на деталях. Затем я поняла... что могу увеличить изображение. Я отодвинула камеру от своего лица, затем приблизила ее, чтобы убедиться, что то, что я вижу, это то, что я вижу.

Черт возьми, так оно и было.

Капо тут же среагировал на меня.

— Поймала акулу?

— Не... совсем.

Немного приподняв камеру, я повернула ее таким образом, чтобы он мог видеть экран.

— Нудистский пляж, — сказал он.

Капо произнес это так непринужденно, но изображение голого парня в моей камере заставило меня сморщить нос. Он был немного помят, причем повсеместно. Жаль, что солнце не было утюгом, это бы сыграло ему на руку. Я удалила фото парня.