10 ВАЛЕНТИНА

Не знаю, сколько я там пролежала. Миновали часы, но не больше недели? Время словно лишено значения и формы. Там, где я оказалась внутри своего сознания, это ничего не значит, потому как я ничего не чувствую. Там этого всего не произошло, и я, уютно устроившись в кровати, спала, а не была привязана к ней, словно животное.

Мне бы удалось внушить себе это, если бы от меня не исходила такая сильная вонь. Я не просто не мылась, я ещё и нагадила в постель и, без сомнения, на пол тоже, и никто не осмелился помочь мне. Я всегда хорошо относилась к прислуге, обращалась с ними как с членами семьи и дарила им подарки на праздники. Похоже, что дружелюбие всегда было иллюзией. Никто из них не рискнул отвязать меня. Только горничная отважилась дать мне несколько глотков воды в первый день, когда он бросил меня здесь. Потом она взглянула на... она взглянула на всё и больше не вернулась.

Я до крови стёрла кожу на запястьях, пытаясь развязать верёвки, но у Сэла было достаточно опыта в удерживании пленников. Узлы не поддавались.

Роуз поможет мне. Она рискнёт всем, чтобы помочь мне. Что-то вспыхивает в моём сознании, и я вижу глаза Роуз, но они выглядят неправильно, и я отбрасываю эту мысль, боясь, что она поселится в моей голове. Роуз выглядит совсем иначе. Она красивая и яркая, и поможет мне, как только ей выдастся возможность.

Я то и дело теряю сознание, не зная, где кончаются кошмары и начинается реальность. Всё болит. Больно дышать и двигаться. Я почти не чувствую рук и ног, но всё равно стараюсь ослабить верёвки. При каждом движении меня настигает колющая боль. Роуз бы не сдалась, поэтому я тоже не могу.

Когда я вновь просыпаюсь, запах в комнате становится более едким. Я не могу дышать через нос, а когда я дышу через рот, меня начинает тошнить. Поэтому я медленно дышу и смотрю на свет в окне. Он тускнеет, пока комната не погружается во тьму, и тени начинают играть на стенах. Я никогда не боялась темноты. Зачем, если было очевидно, что от монстров не укрыться и при свете дня?

Туманная даль увлекает меня за собой с каждым импульсом боли. Ещё немного, и я, может быть, опять засну на какое-то время. Если я усну, возможно, кто-то развяжет меня, прежде чем я проснусь вновь. Быть может, Роуз придёт ко мне, когда я вновь проснусь. Я цепляюсь за это, как за единственное утешение, когда моё тело начинает отказывать дюйм за дюймом.

Когда я вновь открываю глаза, я едва могу разлепить веки. Зачем мне это? У меня в любом случае всё болит, и я не могу толком дышать из-за запаха. Но что-то изменилось, когда я открываю глаза в этот раз. Кто-то навис надо мной.

Мне должно быть страшно, да? Сэл вернулся, чтобы прикончить меня, как и обещал? Он решил забыть о деньгах, которые принесёт свадьба со мной, и вместо этого пришёл медленно и мучительно убить меня?

Я пытаюсь что-то сказать этому человеку. Это не Сэл и не прислуга. Но я уже видела его лицо. Он кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить почему и откуда. Его волосы блестят на свету. До меня медленно доходит, что в комнате включена люстра.

Его рот двигается. У него красивые полные губы, они созданы для поцелуев. Я ничего не знаю о поцелуях, кроме того, что меня вынуждал делать Сэл. Если бы Сэл узнал, что я думаю о поцелуе с этим незнакомцем, он бы точно убил меня.

Я вновь погружаюсь в дремоту. Меня обхватывают чьи-то руки, и я хочу дать отпор, отпихнуть их, как это сделала бы Роуз, но мне не хватает сил. Я позволяю коснуться себя и не могу даже открыть глаза и взглянуть на них.

Когда я в следующий раз открываю глаза, на них что-то влажное. Я плакала? Мне казалось, что с тех пор, как у меня закончились слёзы, прошли дни, недели, года.

Кто-то негромко и успокаивающе говорит со мной и нежно давит на плечи. У меня уходит много времени, чтобы понять, что голос не хочет, чтобы я поднималась. Я высоко поднимаю руку, и она летит обратно на кровать, поскольку я больше не связана. У меня всё ещё болят руки и ноги, но я вновь могу ими двигать, так что это хороший знак. Может, отец вернулся домой и увидел, что Сэл сделал со мной. Грустно ли это, думать, что отец спасёт свою дочь после того, как годами пренебрегал ею?

— Блядь, не поднимайся, Вэл, — говорит голос. Никто не называет меня Вэл. Я моргаю от яркого света в комнате, и вдруг он перестаёт быть таким ярким. Голос тушит свет, чтобы мне удалось полностью открыть глаза.

Я моргаю ещё несколько раз и вглядываюсь в лицо, которое, как мне казалось, всплыло из моего сна.

— Где я?

Меня пронзает тёплое ощущение, и я перевожу свой взгляд и вижу, как он скользит тканью по моей руке.

— Что ты делаешь?

— Я отвечу на твои вопросы, если ты перестанешь пытаться встать, — говорит он.

Мне моментально понравился его голос. Он полон глубины, авторитарности и власти, но в нём нет жестокости, как у Сэла или моего отца. Мне хочется угодить ему, поэтому я не двигаюсь и позволяю ему сделать это. Я всё ещё парю на задворках сознания, готовая провалиться в сон. Понимаю, что сил нет и что мне нужно отдохнуть, но я не могу, пока он находится здесь с таким лицом, голосом и губами.

— Мне нравится твой голос, — удаётся процедить мне. Мой голос охрип и наполнился скрежетом.

Из-за криков. Я кричала так долго, но никто так и не пришёл мне на помощь.

— Молчи, ангел. Твоему горлу нужен отдых. Я мою тебя, поскольку это доставляет мне удовольствие и успокаивает меня, и потому что я хочу, чтобы ты скорее поправилась. А что до твоего вопроса, ты у меня дома, но я уже говорил тебе это несколько раз, и это продолжает ускользать от тебя. Не переживай. Доктор сказал, что это нормально, и ты скоро поправишься.

Я качаю головой, и он цыкает на меня, поэтому я вновь замираю.

— Доктор? Не помню, чтобы он приходил.

Всё начинает кружиться, и я даю глазам закрыться.

— Отдохни, Вэл. Я с тобой. Никто больше не причинит тебе вреда.

Я верю ему, когда он говорит это таким голосом, поэтому я расслабляюсь и вновь позволяю себе погрузиться в сон.

Всё кажется ярче, когда я просыпаюсь. Я открываю глаза и смотрю на белый потолок. Ткань под моими руками мягкая и приятная на ощупь, и от неё исходит слабый запах имбиря. Внезапно на меня обрушиваются воспоминания, и я понимаю, что говорила с Адрианом. Но у меня не выходит вспомнить, как я оказалась в его доме, в его кровати и... я осторожно приподнимаю одеяло и заглядываю под него... в его одежде?

Мне хочется верить, что я действительно в безопасности, и я опять погружаюсь в сон. На этот раз меня не мучают кошмары; меня настигает голос, сильный, властный голос, который говорит мне, чтобы я отдохнула и вернулась к нему.