- Очень похоже. Завтра же займусь этим вопросом, - кивнул охранник. – И на вот, - он вынул из сумки деревянный пенал-шкатулку и открыл его.

- О, мои браслеты, - обрадовалась девушка. – Я к ним так быстро привыкла, а в эти дни, пока ты забирал их на подзарядку к Тищенко, чувствовала себя, словно голой. – Она сходила в комнату за цветными футлярами и осторожно защёлкнула их на браслетах, после чего удовлетворённо вздохнула. – Ну что? Как я тебе сейчас?

Макс, сощурившись, рассмотрел Ольгу хорошенько, а потом сказал:

- Не знаю, то ли ты ещё больше усилилась, то ли Тищенко слабо зарядил браслеты, но твоя аура, Оля, по-прежнему привлекает внимание.

- О-о, - огорчилась она. – Я такая же яркая?

- Нет, конечно, но всё равно заметно… И почему-то я уверен, что Железный Феликс сделал всё, как надо. Дело в тебе.

- Может, это случилось после визита в монастырь? – задумалась красавица.

- Ты, кстати, так и не рассказала о нём.

Ольга кратко поведала охраннику, как спасала отца Михаила от «черноты», а он, внимательно выслушав, заметил:

- Откат должен был свалить наславшего без вариантов. Но я никого не нашёл.

- Да, ты говорил, хотя… - она побарабанила пальцами по столу. – Если среди ваших никто не слёг, а должен был …он ведь здесь, в Киеве, я уверена, значит, находился в таком месте, где был не заметен.

- Ты о чём?

- «Чёрный» или «чёрная» могли втихаря отлёживаться дома …или в это время уже лежали в больнице.

- А это идея, - встрепенулся мужчина.

- Есть ещё одно дополнение. Когда я снимала «черноту» с отца Михаила, как-то не сразу поняла, что эта гадость мне знакома. Почерк, понимаешь? Словно её делал один и тот же автор, который одарил похожим «подарком» Филиппа и Василия.

- Тищенко и его друг Василий - понятно, - удивился Макс. – А монах тут каким боком примазался?

- Вот и я думаю, где же отец Михаил встретил этого «благодетеля»?

- А что он говорит?

- Когда завтра придёт проверять здоровье ко мне на приём, тогда и расспрошу.

- Да ты что! Монах …к нам? А как же я?

- Это будет в девять часов вечера. И ты, и Сели к тому времени отправитесь по домам.

- Хорошо. Но ты потом…

- Всё расскажу, обещаю.

Они помолчали, а затем Макс полез в сумку, достал лист бумаги, ручку и начал рисовать схему.

- Смотри, первым попал под удар Феликс. Но откат был слабым…

- Потому что я аккуратно распутала «черноту», - вставила Ольга.

- Затем ты лечила Васю, просто уничтожая сгустки порвавшейся ауры. Там тоже должен был быть откат. И если это тот же человек…

- Тот же, я уверена.

- …значит, он мог после этого попасть в больницу.

- Конечно. Получается, если проклятье на монаха подвесила та же рука, то «чёрному» стало вновь плохо уже на больничной койке.

- А значит нужно спросить у отца Михаила не посещал ли он в праздники какую-нибудь больницу, ведь это принято у святых отцов на Рождество или Крещение разносить подарки страждущим? – уточнил Макс.

- Ага, пришёл, благословил…

- И получил «ответку в благодарность», - хмыкнул охранник. Он растёр ладонью свою бритую голову и покрутил в руках схему. – Очень интересная комбинация получается.

- Думаю, за два-три дня мы уже поймём, что происходит.

- Надеюсь. Ладно, Оля, мне пора…, - он встал, поблагодарил за кофе и пошёл в прихожую одеваться. А перед уходом сказал. – Я, когда что-то узнаю, сразу же позвоню.

- В воскресенье на приём приходят Вася и Филипп, нужно будет с ними посоветоваться и обсудить возможные варианты.

- Обязательно. Всё, я пошёл, береги себя.

17.

Приём в массажном кабинете закончился в восемь вечера. Ольга, выпроводив Сели и Макса за порог, организовала себе чай с бутербродами, плотно перекусила и уселась в мягкое кресло отдохнуть после напряжённого трудового дня. Кресло это появилось недавно стараниями Дмитрия Сокоры, который аргументировал свой подарок тем, что его девушка должна полноценно отдыхать.

- Очень правильно, молодой человек, - энергично закивала головой Цецилия Карловна. – Наша Оля весь день на ногах, а если ей удаётся присесть, то лишь на жёсткий стул. Это ведь никакого расслабления!

- Я в этом монстре сразу же усну, - воскликнула Ольга, рассматривая большое мягкое кресло тёмно-синего цвета.

- Спи на здоровье, - улыбнулся Сокора.

- А придёт новый клиент – мы тебя разбудим, - вклинился Макс.

- Тогда заносите это чудо в кабинет, там как раз место есть в углу, - вздохнула Ольга. – Буду теперь отдыхать… и сказала б «в часы досуга», но подобного здесь не бывает, пока.

- Благодарные клиенты делают нашей Ольге такую рекламу, - похвасталась Сели, - что у меня уже расписан весь март и половина апреля.

С тех пор, оставаясь наедине, девушка, сбросив обувь, заворачивалась в плед и забиралась с ногами в кресло, чтобы расслабиться и отдохнуть. Она даже несколько раз в нём дремала, когда кто-то из больных внезапно отменял свой визит. Теперь же, имея в своём распоряжении целый час, Ольга решила подумать о том, что произошло с ней в монастыре, потому что дальше откладывать случившееся было просто глупо.

«Почему я не хочу об этом думать? Боюсь? Опасаюсь чего-то? Не знаю. Уверена, что со мной говорили. И это был женский голос. Почему я его слышала – понятно, чтобы спасти отца Михаила. Иначе что…? Я могла допустить ошибку? …Да, я могла сделать всё неправильно и мы оба со святым отцом – а сейчас я это осознаю – могли погибнуть. Именно поэтому мне помогли».

Девушка поёжилась и поплотнее укуталась пледом.

«Не зря мама остерегала меня от излишней самоуверенности, а я ей не поверила». Ольга припомнила, как Зоя досадливо упрекала её быть осторожнее:

- Не морщись, я не посягаю ни на твои знания, ни на умение, а просто делюсь опытом, - говорила она. - Сейчас, когда ты входишь в полную силу, нужно быть очень аккуратной и просчитывать все свои шаги. Я помню, какой сама была в тридцать лет – самоуверенной и всезнающей.

- Мне только 28, - вставила обиженно Ольга.

- Не цепляйся к словам, ты же понимаешь о чём я. Конечно, дочь, у тебя огромный опыт, ты практически не совершаешь ошибок…

- Профессиональных – нет.

- Но однажды это случится, если не научишься думать и анализировать. Поэтому – не спеши с диагнозами и лечением. Люди часто похожи, как и их болячки, но всегда встречаются случаи, когда оказывается, что всё намного сложнее, чем ты думаешь.

- Почему ты говоришь об этом?

- Ты слишком гордая, ошибка тебя может сломать, а я этого не хочу.

- Мама…

- Что, мама? Думаешь, раз ты особенная, то уже стала безгрешной и святой?

- Я точно не святая, - фыркнула девушка.

- Пойми, ошибаются все, ведь именно на ошибках мы учимся. А ты слишком самоуверенная. И то, что у тебя с детства чутьё на людей, не всегда может помочь.

«Мама была права. Я самоуверенно взялась спасать отца Михаила и чуть не угробила нас обоих. И даже, если б я выжила, то никогда себе потом не простила смерти хорошего человека. …Но мне помогли так вовремя и так великодушно. Кто? Назову это высшими силами. Спасибо вам огромное!» Ольга истово прошептала благодарственную молитву и затихла.

«И что теперь делать? Не бороться с «чернотой»? А если от этого будет зависеть жизнь человека? …И в случае моей победы опять нарушится равновесие сил, хотя в таком огромном городе, как Киев, это вряд ли будет заметно. …Мне нужен совет, что делать и, главное, как? Взять отпуск и уехать «стажироваться» к бабушкам в Стусов? Уж они-то знают, как бороться с «чернотой», да и грех, чтобы умение и опыт многих поколений нашего рода ушёл вместе с ними в небытие. А ещё мне ни в коем случае нельзя принимать участие в физическом уничтожении зла, иначе пострадаю и я, и мои близкие. Хватит, Виктор расплатился своей жизнью за смерть старика Звенигоры и эту науку я запомнила до конца своих дней».