Только теперь я догадываюсь, почему паук настойчиво ползет по прямой линии и никуда не сворачивает. У него есть ориентир — ветер, и в зарослях он очень кстати, чтобы правильно держать путь. Тогда паукам-самцам следует искать брачную нить под прямым углом к ветру и в том случае, если она будет потеряна (мало ли кто ее может порвать), знать, где искать дальше.

Как-то нити зацепились за старые, оставленные другими пауками. Твердой опоры не получилось. Тогда паук передними ногами быстро намотал пряжу на две маленькие ножки-педипальпы, расположенные возле самых челюстей, а потом съел ее.

Вот пройдены заросли чия. Дальше опять ровная площадка, заросшая редкими кустиками полыни. Но паук устал и повис на сухой былинке, расставив в стороны длинные пестрые ноги.

Солнце скрылось за горизонтом. Наступили сумерки. Загорелась первая звезда. Застыл воздух. Наступила удивительная тишина. Возвращаясь на бивак, я старательно обхожу стороной протянутый пауком след. Может быть, он ему сегодня пригодится.

Ранней весной, когда только начнет зеленеть пустыня и на голой земле появятся первые скромные желтенькие цветки гусиного лука, среди кустиков полыни, иногда просто и на земле, легко заметить забавные белые комочки. Они очень похожи на крошечную юрту или шалаш кочевников: сверху полушаровидные, снизу — плоские, по их краям — отростки, будто оттяжки, за которые белые комочки прикреплены к окружающим предметам. Впрочем, от нитей оттяжек к весне ничего не остается. За долгую зиму ветер, снег, дождь, пыльные бури истрепали домики, и иногда они, опрокинутые, лежали кверху дном, плоским, как крышка, хорошо защищающим обитателей от дождя.

Круглый домик выплетен из тончайших нитей и похож на настоящую кошму, только нежную и тонкую. От дождя и от холода она защищает жителей домика отлично. Но в домике нет нигде ни окон, ни дверей.

Кто же в нем живет? Осторожно тонкими ножницами подрежем крышу домика. Она довольно прочна, хотя и тонка: пальцами ее запросто не порвать. Под ней открывается клубок красивых извилистых желтовато-золотистых и очень крепких нитей. Они окружают скопление великого множества крошечных паучков. Вот и получается, как в известной загадке: «Без окон, без дверей, полна горница людей». Многочисленные обитатели домика обеспокоены нашим вмешательством, энергично закопошились, размахивают в тревоге ногами. Потомство принадлежит крупному пауку — дольчатой аргиопе.

Проходит недели две. Сильнее греет солнце. Пустыня расцвечивается тюльпанчиками. Паучки прогрызают стенку кокона, выбираются из него и собираются всей компанией на вершине ближайшего кустика или травинки плотной кучкой. Они не торопятся расстаться друг с другом и живут вместе несколько дней, греются на солнышке, мерзнут холодными ночами, мокнут в ненастье. Но вот паучками овладевает беспокойство, они начинают ползать вокруг, комочек их скопления становится рыхлым. И тогда видно, как общая их паутинка пестрит от множества белых шкурок: паучки, оказывается, перелиняли, сбросили свои первые одежки.

Потом в компании крошечных братьев и сестер происходят важные события. Вначале самые смелые и деятельные протягивают на ходу паутинку и забираются повыше на травинки. Здесь они, выпустив длинную паутинную ниточку, неожиданно подхватываются легким током воздуха и отправляются в далекое путешествие. За первыми смельчаками следуют другие, и вскоре ничего не остается от дружной семейки и от их последнего прощального сборища, кроме комочка паутины, усеянного старыми одежками.

В это время повсюду на травах появляются крошечные паутинные тенета, круглые, сплетенные по всем правилам паучьего искусства. Они принадлежат закончившим путешествие паучкам. В центре их сидят крошечные хозяева, обосновавшиеся здесь после воздушного полета.

Теперь жизнь пауков проста и однообразна. Ожидание добычи — крошечных мушек, комариков — нападение на них, жадное насыщение и ленивое ожидание очередной жертвы.

Пустыня с каждым днем преображается. Отцветают одни растения, на смену им приходят другие. Жаркое солнце постепенно иссушает землю. Блекнет растительность, и барханы становятся желтыми и однообразными. Паучки так подросли, что их не узнать. К середине лета из них вырастают крупные пауки — дольчатые аргиопы, завсегдатаи пустыни.

То, о чем я собираюсь рассказать, связано с открытием удивительного общественного паука аранеа паласси, о котором уже упоминалось ранее.

Паук аргиопа брюенхи в наших краях редок и встречается только в предгорных степях. Внешность его заметная: узкое брюшко серебристого цвета сверху испещрено четкими, расположенными поперек, темными полосками. Я был очень удивлен, когда встретил этого паука в скоплениях общественных пауков на берегу полуострова Байгабыл. Это во многих отношениях замечательное место. Здесь, на полосе берега, шириной около ста метров, поросшей редкими кустиками и ограниченной высоким скалистым обрывом, оказалось излюбленное место вылета комариков-звонцов. Я не оговорился — именно излюбленное место! Дело в том, что комарики летают не везде по берегам Балхаша. Там, где берега голые, их нет. Комарики, вылетевшие из воды, живут несколько суток, особенно самцы, и нуждаются на жаркое время дня в укрытиях. Кстати, о том, что численность комариков зависит от прибрежной растительности, я подметил давно и рассказал об этом еще в 1972 году в книжке «По Семиречью», призывая беречь растения берегов. Личинки комариков — важный объект питания рыб, от них зависит в какой-то мере и рыбный промысел.

Привязанность комариков к определенным местам берегов Балхаша — само по себе явление не случайное. Пусть это звучит в некотором отношении фантастично, но создается впечатление, что личинки комариков, прежде чем стать куколками и затем окрылиться, сплываются к местам брачного лета своих родителей и своего рождения из яичек, брошенных самочками в воду, то есть совершают что-то подобное паломничеству рыб к нерестилищам.

Необычно видеть массовые скопления этого редкого паука, настоящего индивидуалиста, на общих тенетах вместе с другими пауками. Аргиопа брюенхи — типичный одиночный хищник, попав в места, изобилующие комариками-звонцами, неожиданно преобразился и перешел к колониальному образу жизни.

Наверное, кто не знаком с законами паучьей жизни и впервые бы увидал эту аргиопу в столь тесном соседстве с другими пауками, принял увиденное за обычное явление. Я же долго не мог поверить открывшейся находке, казалась она какой-то невероятно веселой игрой или даже насмешкой природы, случаем уникальным, нереальным, даже уродливым, не находящим объяснения.

Но этот факт говорил о том, что изобилие питания послужило основой возникновения общественного образа жизни. Сытый желудок притуплял враждебное отношение и не только к своим ближним, но и к паукам других видов. Да и к чему было обострять отношения, подвергать себя опасности, когда можно обойтись без этого.

На следующий год я вновь приехал к полуострову Байгабыл, преодолев около тысячи километров расстояния. По пути я искал места, изобилующие комариками и пауками. Однако комариков встречалось немного, там, где прибрежные растения были уничтожены, а скалы отсутствовали, комариков не было вообще. Я было пал духом, зная, как не похож год на год, когда дело касается жизни животных. К счастью, на знакомом месте я вновь встретил все то же изобилие комариков, пауков всех рангов, скорпионов, уховерток, богомолов и прочей братии, охочей до легкой добычи.

В этом году я приехал немного раньше, самочки аргиопа брюенхи еще блистали светлыми покровами девичьего одеяния, а контрастные полоски на брюшке едва только намечались. Миролюбивые друг к другу и к другим паукам, они висели каждая на своих тенетах, аккуратно и близко соприкасающихся с загадочными зигзагообразными белыми полосами, и возле каждой застыл в томительном ожидании маленький самец, тонкий, поджарый, с длинными, ногами, элегантной внешностью, легкий на подъем и подвижный.