Какой-то невоспитанный колумбиец, выглянув из бокового окна, прокричал:

- Эй, полоумный, вздумалось попасть под колеса? Только не под мои, идиот! Я сегодня помыл тачку…

Сильнее всего хотелось отправиться домой, но в силу своих давно сформировавшихся волевых качеств он не мог пойти на поводу у желаний. Для него обещание дяди – святое.

Вернувшись в штаб, Пол связался с Редфордом. Перед этим выяснил, кто присутствует, а кого – нет.

Рили не было. Петренко – тоже. Он решил действовать незамедлительно.

- Але, я на месте.

- Отлично, мой мальчик! Инструктирую…

- Тебе нужно попасть в комнату, где хранятся архивы. Это, если мне не изменяет моя далеко не фундаментальная память, находится на втором этаже. Серая металлическая дверь.

- You? Она же с кодовым замком…

- Не переживай, солдат, я продиктую код.

Макдауэл делал пробежку, осматривался, делал пробежку – осматривался. Он не мог допустить, чтобы его вдруг уличили в шпионстве и по-тихому закопали.

От возрастающего волнения американец мысленно твердил, крепко сжимая челюсть:

“Серая металлическая дверь. Второй этаж. Серая металлическая дверь. Второй этаж – это повторялось каждые пятнадцать секунд, - Серая металлическая дверь. Второй этаж. Серая металлическая дверь. Второй этаж” - снижению беспокойства не сильно способствовала даже дядина помощь.

Внешней причиной для сильного удивления служит внезапное возникновение смертельно опасной ситуации. Добравшись до пункта назначения, Макдауэл обнаружил, что дверь открыта нараспашку.

“Значит, внутри кто-то есть? Должно ли это вызывать подозрение?”

- Что у тебя там?

- Она не пуста…

- Что?

- Неважно…

- Говори со мной, Пол! Говори все, что у тебя там происходит. Ты не можешь делать это в одиночку! – дядя явно переживал за племянника.

- Эй! – крикнул ОПБ-шник и, остерегаясь чего-то бесплотного, мгновенно цепляющего внимание, наступил на порог, - Здесь

кто-нибудь есть?

- Что там? Доложить, солдат!

- Странно. Дверь хранилища открыта. Но внутри ни души.

Вдруг дядя выкинул ошеломляющий приказ, который Пол точно не ожидал услышать:

- Тогда, не думая, сваливай оттуда!

- Но я ведь только зашел. Еще даже не огляделся…

- Да брось ты притворяться правильным. В архивную никто не заходит без разрешения архивариуса, который, к слову, сейчас находится в разъезде по сугубо личным делам.

- Это означает, что кто-то здесь уже основательно покопался до нас?

- Если не хуже. Так что, не дури, Пол, выметайся.

- Хорошо, я задерживать не буду, раз вас это так тревожит. Я лишь проверю кое-что важное и…

- Без всяких проверок. Или ты хочешь, чтобы тебя, невиновного, прибили, потому что я не смог тебя отговорить?

- Комитет начальников штабов соберется в воскресенье. Но сначала президент хотел обговорить со мной нечто важное…

Хранилище архивов – “тайная комната” штаба, доступ к которой имеется только у Рили, Родригеса и Редфорда. В ней хранится целая библиотека, включающая наиважнейшие данные об опаснейших террористах, некогда бродивших по Земле. Клад настоящего неразбавленного зла.

Не поделившись своими старыми подозрениями, которые со временем только окрепли, Редфорд неосознанно подставил Макдауэла: тот так и не узнал, от кого стоит держаться подальше.

Непослушанье ведет к катастрофическим последствиям. Вдруг кто-то закрыл дверь. Макдауэл оказался запертым в хранилище.

- Эй, а ну, откройте! – начал он стучать по двери, бить ногами, - Я кому говорю? Откройте или пожалеете! Будьте уверены, я так это не оставлю! Я разберусь со всеми, кто…

- Что случилось, солдат? – голос дяди нынче вызывал, скорее, раздражение, чем надежду.

- Кто-то, кого я не успел разглядеть, закрыл меня. Тут нет дверей, нет окон…

- Боже, почему ты меня не послушал, упрямый мальчишка…

У ОПБ-шника затрясся подбородок и задергались губы:

- Простите, я, правда, не…

- Поздно! Теперь тебя нужно как-то вытаскивать…

Агрессивная форма поведения в экстремальных ситуациях встречается у мужчин очень часто, но при этом они остаются способны к самоконтролю. У противоположного пола напротив – легкая тревога, напоминающая слабоумие, переходит в состояние шока и полной потери контроля. В обоих случаях естественная реакция организма – мобилизация доступных ресурсов. Люди во многом похожи на животных, у них тоже имеются инстинкты, способствующие самосохранению, срабатывающие при возникновении смертельной угрозы.

Порой инстинкт самосохранения активирует свою ослабевающую человека сторону – страх. И уже в зависимости от индивидуальности напуганного, от его психологических особенностей, возникает либо мобилизация, либо состояние ступора, из которого не так-то просто выйти, выражающееся в частичной или абсолютной блокировке психологических и физиологических импульсов.

Самая закономерная и правильная реакция организма на возникшую опасность – агрессия.

- Что там у тебя? Доложи…

Эта ситуация все больше и больше напоминала клишированную сцену какого-нибудь боевика девяностых: через вентиляционную систему проник удушающий бесцветный газ.

- Мне тяжело…

- Что?

- Дышать… - Макдауэл опешил и облился липким потом. В нем ожесточенно соперничали тревога и страх. Сливаясь воедино, они принимали крепкую форму – превращались в орудие, уничтожающее

кольчугу духа.

И мысли дурные посетили:

“Может, колебаться уже поздно? Может, сдаться? А?” – проникли в голову, чтобы в ней прижиться и мучить до наступления конца, ведь рождены они не чем-нибудь, а коварством, и тоже являются происками зла.

- То есть, дышать не можешь? Пол? – дядя помогал племяннику не уходить, возвращая в мир из сил последних.

Покраснев лицом, опустившись на одно колено, боец ответил:

- Да – и более доходчиво: - Чертов газ!

Редфорд, там, у себя:

- Газ-газ-газ. Так… - добрался до трубки и набрал номер Чарльза Канингхэма – еще одного ОПБ-шника, которому был вынужден довериться.

Слушая однотипные гудки, некий аккомпанемент к его онемевшему состоянию и угасающей надежде, он ворчал в уме:

“Только ответь”

Ему нереально подфартило – в телефоне послышался голос.

- Але.

- Здороваться не буду. Скажи одно, ты как далеко от штаба?

- Да вот вышел недавно. Еще и такси не поймал…

По щекам Редфорда потекли слезы радости:

- Срочно возвращайся!

- Эмм, для чего?

Спустя пять минут.

Пол лежал на полу. Не двигался. Но сердце все еще билось, хоть и ритм его заметно ослаб. В голове мелькало что-то вроде навязчивого образа смерти – непонятный взгляд Барбары, то приближающийся, то убегающий, в ушах звенели выстрелы Вьетнама.

“Это конец, это конец” – и думать ни о чем другом не приходилось, лишь о худшем.

Какие бы странности жизнь порой не преподносила, как бы непредсказуемо она себя не вела, но даже на войне Пол не умудрялся попадать в такие передряги. И сейчас он нескрываемо жалел, что не скончался в окопах от ран. Не было бы такого позора!

Изо рта начала идти пена. Газ попадал в легкие. Еще бы немного и все, пиши пропало. Но на помощь умирающему явился сам… мистер Канингхэм! Бодрый ОПБ-шник за минуту взломал дверную

мини-панель (не без инструкции Редфорда) и помог лежачему встать.

Приводя его в себя, приговаривал: