Пол облегченно выдохнул набранный воздух и, поблагодарив за внимание, медленно направился к выходу из офиса. Дядя потянулся за графином…

Укладываясь спать, солдат вспоминал свои последние два года, проведенные вдали от семьи. Прижавшаяся к его груди тихо сопящая Барбара не противодействовала погружению. Будто отключались все посторонние звуки, и возвращался жаркий Вьетнам – необыкновенная экзотическая страна, которая тянется на три тысячи пятьсот километров вдоль побережья ласкового Южно-Китайского моря.

“Всюду огонь, ничего не видно. Едкий запах дыма проникает в ноздри, образовывается дискомфорт в горле, тяжесть в затылке с каждым пройденным мгновением давит все сильнее. Во вспышке близкого разрыва показались людские фигуры, затем послышались стоны горящих заживо некогда врагов. Они молят о помощи…

Если следовать логике, простейшей военной смекалке, то я не могу их спасать. Не могу и не должен. Но мне все равно их было жалко, я чувствовал то, что, возможно, не чувствовали другие: сострадание к противнику.

Разумеется, первое убийство далось мне с великим трудом. Это был дерзкий юноша с воспаленным взглядом, побежавший на меня, на обезоруженного, с ножом, похожим на охотничий. Нужно было как-то защищаться, и в ходе драки я переусердствовал: вспомнив все, чему меня учили на тренировках, сделал ловкое движение, машинально отобрал нож и, разозлившись, всадил юноше выхваченное оружие в область сердца.

Без слез и самоугрызений не обошлось. Перед уходом в иной мир парень где-то на четверть излил мне свою душу.

Отняв жизнь, возможно, не самого скотского азиата, я прослезился. Прослезился – обрадовался, что сохранил в себе необходимую даже для солдата частичку человечности, которая впоследствии вернулась домой вместе со мной. Кстати, я похоронил того юношу, несмотря на строгий запрет старшего прапорщика обращаться с убитыми врагами как с дерьмом”

Перед тем как заснуть, временно избавиться от навязчивой повседневности, Пол еще раз посмотрел на лицо спящей супруги, поцеловал в лоб, так, чтобы не разбудить милую и повернулся на другой бок.

Наступило завершение очередного тяжелого дня…

…И пришло время для нового зловещего видеопослания.

- Думаю, самое время поговорить о двоевластии. Коренной вопрос любой революции должен быть о государстве. Без его уяснения не может идти и речи о каком-то сознательном участии в переворотах. Чтобы стать властью, потенциальные рабочие обязаны завоевать доверие большинства. Ой, о чем это я…

- Америка предала Советский Союз Социалистических республик, Америка предала Россию, предала мир. А когда кого-то предаешь, разумно готовиться к ответному удару. Из-за бесстыжести общего руководства пострадают американские дети…

Один факт присутствия на видео человека, который, согласно всем существующим интернет-источникам и документам, является давно, умершим, вселял ледяной ужас. А этот тонкий намек о, вероятно, произошедшем преступлении: “пострадают американские дети” усилил панику в сердцах просмотревших.

Семь утра.

Пол еще спал и спал бы, с удовольствием переживая приятные сны. Но прозвучала ненавистная мелодия сотового и солдату, вопреки острому нежеланию, пришлось принять вызов.

- Да! Слушаю!

После весьма продолжительной паузы в трубке послышался знакомый голос:

- Одевайся, боец, ночка обещает быть жаркой!

- Что?

ОПБ-шники сели в грузовик, вооружились, прочитали несколько инструкций, описывающих порядок действий при квартирном пожаре. Феррант, заскочивший в машину, выглядящий крайне возбужденно, в подробностях рассказал о случившемся:

- Все внимательно меня слушаем и не перебиваем. Очевидец – пожилой мужчина, работающий охранником склада, расположенного через дорогу от детского приюта, связался с полицией, увидев двух подозрительных типов. После их побега, по словам охранника, произошел пожар. Но потом подтянулось еще трое…

Канингхэм, никогда не задававший французу прямых вопросов, в этот раз сделал исключение и отличился красноречивостью:

- Мать твою! Я понимаю, нас вызвали, потому что мы вдруг, как всегда, оказались нужны, но вы уж признайтесь, почему этим не займется полиция?

Рили пришлось “расколоться”:

- Нас кто-то норовит подставить, о чем говорят результаты первых подвигов! Мы опередили закон! Ведь если в полицию попадет что-то вроде найденного неподалеку от обгоревшего приюта значка ОПБ, или копы арестуют человека, который входит в состав организации, нас всех затаскают по судам, а само спецподразделение будет развалено. Сечешь?

Канингхэм замолчал.

- Бойцы, от вас зависит спокойствие и, возможно, благополучие страны! Сейчас вам нужно будет попытаться вытащить детей, не факт, что всех сможете спасти. Пламя разгорается быстро. Засевшие на территории приюта преступники точно что-то затеяли, но мы дадим им бой! – Феррант был приверженцем проб и ошибок, его память содержала множество ярких примеров, когда упорство помогало достичь недостижимого. Но он понимал, что сегодня – исключительный случай, и права на ошибку у них нет.

Первым из авто выбежал Пол Макдауэл, за ним спокойно вышел сонливый Анри, третьим – выскочил британец, четвертым – Петренко. Рили остался, чтобы отвечать на звонки Редфорда и других основателей.

Отбросив актуальное в подобных экстренных ситуациях дурное предчувствие, ОПБ-шники выбили входную деревянную дверь. На их счастье вторая металлическая была не закрыта. Как Феррант и говорил, внутренности здания полностью охватило смертоносное пламя.

- Что будем предпринимать? – труся заходить, спросил Анри, - Не полезем же мы туда без огнетушителя?

И нарвался на брутальный ответ господина Макдауэла:

- Полезем!

Чуть двинувшись вперед, ребята приостановились, остерегаясь осыпающегося потолка. Кое-кто из них услышал подобие детского плача, быстро превратившегося во что-то неясное. Разумеется, это было ожидаемо.

- А ведь громко доносится. Но из-за огня… - не досказав мысль до конца, русский повторно осмотрел территорию первого этажа.

Нервничая, Анри часто болтал. Не всегда по делу.

- Многочисленные исследования показали, что мыши-долгожители обладают идеальной координацией и…

- Помолчи! – сказал ему Пол, - И так тошно – прикрывая кожаной перчаткой рот и нос, он несознательно разглядел вокруг обгоревшие трупы подростков, наверное, попытавшихся сбежать.

Это же увидел и Канингхэм:

- Господи, они же все… - ему было так жутко, так мерзко, что движения ртом удавались с несусветным усердием, - Все мертвы. Боже…

- Не падать духом! – подбадривал Анри, - Согласен, детские тела – не лучшее зрелище, тем более для несобранных. Но есть ведь маленький повод верить, что кто-то еще жив и нуждается в спасении, так?

- Да вряд ли – Чарльз судорожно сглотнул слюну, - Только посмотри, что творится, все пылает… - и был прав. Надежды, как таковой, не оставалось, если оценивать степень сожжения.

Вдруг команда замерла:

- Я слышу… - слабо улыбнувшись, подергав губами, Макдауэл посмотрел в сторону кухни и произнес с восклицательной интонацией, - Здесь точно есть выжившие!

Все последующие минуты нахождения в горящем здании бойцы наблюдали за попытками Пола добраться до запертых на верхнем этаже ребят. Не передать, с каким благородством он это делал.

“Пока человек жив, идеи никогда не закончатся”

Забежав на кухню, посмотрев на дыру в потолке, боец заметил в ней движение. Какая-то девочка, вероятно, из младшей группы, слегка наклонилась и исчезла.