— А какое второе обещание?

Он смеется, когда понимает, что я не собираюсь отвечать на его первый вопрос, не услышав второй.

— Ну, я думаю, что второе обещание будет скорее для нас двоих. Мы оба пообещаем не строить больше стен. Я не говорю, что сейчас же их сносить, но потихоньку разрушать надо, — он выставляет вперед руки, — это было бы хорошо.

И снова я в тупике от его честности. Такое чувство, что он просто читает мои мысли, ведь я хотела его впустить. Я хотела этого с тех пор, как увидела его, но до него это дошло позже. Рид сказал, что у него тоже есть стены, и я хочу их разрушить, хоть чуть-чуть, но у меня нет столько энергии и желания портить этот момент сейчас.

Это то, с чем я разберусь позже.

— Думаю, что могу согласиться на эти условия. Ты действительно хочешь пойти со мной на свидание? Ты не должен, ты же знаешь? Если это только из-за сочувствия. Я уже большая девочка. И смогу с этим справиться, если я тебе не нравлюсь.

Я буду разбита, но прорвусь, а несколько пинт мороженого мне точно поможет.

Да, прорвусь точно.

Когда мне будет около шестидесяти.

Он мягко берет мое лицо, смотрит прямо в глаза и говорит:

— Ты мне нравишься. Сильно. Если бы не нравилась, я бы не звал тебя на свидание. Я никогда никого не приглашал еще по-настоящему. Ты примешь мое приглашение, пожалуйста? Только одно, и если ты меня возненавидишь, то я уйду. Обещаю, — Рид кладет руку на сердце и смотрит на меня щенячьим взглядом. Черт, какой он милый.

Его лицо так близко к моему, что я чувствую его теплое дыхание у себя на губах. Я тихо отвечаю «да», и в тот момент как эти слова произнесены, я чувствую его губы.

Этот поцелуй не был быстрым и грубым, как наш первый. Он сладкий и возбуждающий. Язык Рида сливается в танце с моим, от чего с моих губ срывается стон. Он начинает увеличивать напор и мягко кусает, зализывая места укуса. Рид отрывается от меня, и я вздыхаю в протесте. Мой протест тут же прекращается, когда он прокладывает дорожку поцелуев от губ до шеи. Его язык продолжает оставлять влажные поцелуи, двигаясь к уху, и я опять не могу сдержать стон. Его руки запутываются у меня в волосах и притягивают еще ближе, что между нами не остается и сантиметра пространства. Все переплелось — наши бедра, ноги, пальцы.

Души.

Наши ноги тесно переплетены, и я чувствую, насколько Рид возбужден. Я обнимаю его, исследуя руками его грудь и спину. И опять чувствую его губы на своих, он уже не просто целует меня. Он практически поглощает меня. В этот момент я отрываюсь и целую его шею. Добираюсь поцелуями до уха и кусаю мочку. От возбуждения он толкается мне на встречу.

— О, Господи, Рид! Господи, пожалуйста, сделай так снова.

И он делает, от чего я практически стону в голос. Он невероятный, и я хочу расцеловать его.

Перед тем как я успеваю это сделать, Рид отстраняется, и я тут же чувствую укол совести — я сделала что-то не так.

— Что случилось, Рид? Я сделала что-то не так?

— Нет, Мэдди. Ты сделала все правильно. Еще пару минут, и я потерял бы контроль. Господи, я так хочу тебя. Ты должна знать это, — парень пододвигается еще ближе, чтобы доказать свое возбуждение, и продолжает, — это из-за того, что случилось этой ночью, я не хочу пользоваться тобой. Я хочу попытаться сделать все правильно. Мне тяжело останавливаться, но я должен.

Он вылезает с кровати, а я не могу оторвать взгляд от черных боксеров, которые не скрывают сильного возбуждения Рида. Он трясет головой и смеется, когда ловит мой взгляд.

— Мне нужно в душ — очень холодный душ, — он разворачивается и выходит из комнаты, а я не могу сдержать смех, видя его состояние.

Мой смех стихает, как только я понимаю, что мне тоже нужен холодный душ.

***

Я откидываюсь на кровать и начинаю размышлять о том, что произошло со мной. Я в кровати Рида, после изнурительного разговора и приглашения на свидание. Я ему нравлюсь, и он признал, что был полной задницей последние несколько недель.

Хммм, возможно, мне следует поиграть в лотерею. Кажется, сегодня очень счастливый день.

Он возвращается в комнату после душа с обмотанным полотенцем на бедрах. Рид замечает, как я пялюсь на него, и опять смеется.

— Нравится? — теперь он просто хохочет.

Я краснею, а он садиться рядом со мной.

— Все в порядке, Мэдди. Это нормально, что тебя это притягивает. Мне нравится то, что я сейчас вижу перед собой. Сдаюсь, ты самая горячая девочка, — Рид наклоняется и целует меня, перед тем как схватить футболку и штаны. Славу Богу, он идет переодеваться в ванну, так как я уверена, что опять возбудилась бы, если бы увидела его голым.

Когда он возвращается, то уже полностью одет, а жаль.

— Я оставил чистое полотенце и чистую одежду. У меня нет этой всякой девчачьей фигни, чтобы принять душ, но там есть мыло и горячая вода, и я уверен, что именно это тебе сейчас и надо. Ты иди в душ, а я пока пойду, приготовлю нам поесть. Хорошо?

— Отлично, Рид. Еще раз спасибо тебе.

— Шшш — не надо меня благодарить. Это я должен делать, — он целует меня в щеку и продолжает, — я принесу еду сюда, и тебе не надо будет сталкиваться с парнями. Скоро увидимся.

Он был прав. Горячий душ точно помог прийти в себя и почувствовать себя нормально. Его одежда просто огромна для меня, но это неважно. Я пытаюсь затянуть штаны как можно сильнее, но это не помогает — они все равно спадывают. Футболка тоже огромная. Она доходит до середины бедра. Я заглядываю в комнату, чтобы убедиться, что Рид на кухне. И подхожу к шкафу, где он раньше брал боксеры, и стягиваю одну пару. Несмотря на то, что футболка длинная, мне не хочется светить своими прелестями.

Парень приходит через несколько минут с кофе и булочкой с плавленым сыром. Как раз когда он делает глоток кофе, я говорю ему, что на мне его боксеры. Рид, подавившись, округляет глаза, и я понимаю, что мне не надо было делиться такими интимными подробностями.

Он восстанавливает свое самообладание и собирается откусить бутерброд. Но пред этим он говорит:

— Ты еще хочешь мне что-то сказать, перед тем как я укушу? Потому что от такой информации я вообще могу перестать дышать, — я смеюсь и делаю вид, что думаю над тем, что ему сказать.

— Нет, мне больше нечего сказать. Но я предупрежу, если соберусь что-то сказать, от чего ты захочешь проглотить свой язык.

— Спасибо, детка, — он улыбается и игриво толкает меня локтем.

Мы едим в полной тишине, оставив кучу посуды на ночном столике. Душ, полный живот и вообще все, что произошло за последние 12 часов, быстро сморили меня в сон.

Рид обнимает меня. Я кладу голову ему на грудь и спокойно закрываю глаза. Он мягко целует меня и шепчет:

— Закрывай глазки, солнышко. У тебя было тяжелое утро. Давай поспим, а потом я отвезу тебя домой.

Я еще сильнее прижимаюсь к нему, чувствуя себя в безопасности, и перед тем как я успеваю что-либо сказать, мое глаза закрываются, а сон уносит далеко-далеко.

Глава 8

Рид

Я просыпаюсь рядом с невероятно красивой картиной — Мэдди свернулась клубочком рядом со мной и мирно спит. Я не могу сдержать умилительной улыбки. Кто бы мог подумать, что объятия — любого рода объятия — заставят меня улыбнуться.

Сейчас только два дня или около того, и у меня еще оставалось время не будить Мэдди, чтобы отвезти ее домой. Я быстро пишу Мелани, что все в порядке. Ответ приходит тут же.

Мелани: Что, к черту, происходит, Рид? Я пыталась дозвониться Мэдди все утро, но все время попадала на автоответчик. Что ты сделал?

Я: Ничего плохого. Клянусь. Я уверен, она все тебе расскажет, как только доберется домой. Я привезу ее к четырем. Она сейчас спит.

Мелани: Ничего плохого? Ты вроде по-другому только и умеешь.