Ну, вот как тут можно не растаять? Я смотрю ему в глаза и искренне говорю:

— Спасибо, Рид. За все это — я не про деньги — за семью, которой у меня никогда не было, за то, что ты даешь мне шанс наконец-то кому-то открыться. Ты делаешь меня такой счастливой, и я надеюсь, что ты чувствуешь хотя бы половину того, что чувствую я.

— Счастливый? Ты шутишь? Мэдди, ты — причина, по которой я дышу. Без тебя в моей жизни не будет смысла, поэтому твое «ты делаешь меня счастливым» — это чертовское приуменьшение. Ты дала мне намного больше счастья, чем я того заслуживаю, — его губы врезаются в мои, и в этом поцелуе Рид открывает мне свои чувства, доказывая сказанное. Ощущения любви и наслаждения такими ошеломляющие, что, кажется, еще чуть-чуть — и мое сердце взорвется.

Наш поцелуй прерывается, когда мы слышим, как парни начинают вваливаться в комнату, держа сумки с покупками Рида.

— Рид, тащи свою задницу сюда, чувак! Вся эта херня очень тяжелая.

Голос Джека кажется очень напряженным из-за сумки, которую он пытается протянуть в дверь. Я двигаюсь на помощь ему, но Рид говорит мне стоять и не рыпаться. Я прислоняюсь к спинке дивана, наслаждаясь мыслью, что мне не придется скрабировать свое тело, после того как встану с этого дивана.

Я слышу, как хлопается дверь и небрежно кинутый пакет. Девчонки возвращаются в комнату с полным всяких закусок и напитков подносом. Лия раздает всем по бокалу вина и начинает говорить тост:

— За наш первый День благодарения вместе, как одна большая семья, — все поднимают свои бокалы, крича при этом. — Ура, ура, — и выпивая.

Когда Лия сказала «семья», я вдруг вспоминаю:

— Ох, нет, Мел, мы должны позвонить твоей маме и рассказать ей обо всем этом. Она же будет очень сильно волноваться за нас, — я смотрю на часы, понимая, что мы должны были быть дома уже два часа назад. — Она уже точно позвонила в спасательные службы, разыскивая нас.

Я кидаюсь за своим телефоном к сумочке, которую выронила, когда Рид снял с меня повязку. Оторвав глаза от сумки, я не могу сдержать шокированного вскрика.

— Мама Крейн! — я кричу так громко, что всем приходиться закрыть уши. Я кидаюсь в ее распростертые объятия. Она, должно быть, пряталась за стеной в холле.

— Но… Как… Когда… Что ты тут делаешь? Как ты вообще узнала, что мы будем здесь? Я не видела твою машину у дома, — я запинаюсь, удивление от её присутствия такое приятное.

Мел подходит к маме и обнимает ее за талию, и вот мы стоим втроем перед нашими друзьями.

Я вижу, как мама Крейн вытирает слезу, перед тем как начать говорить:

— Ну, Мэдди, это все твой парень, — она тепло улыбается ему, да, он точно заполучил её сердце. — Он мне позвонил мне на днях и спросил, не против ли я поменять свои планы, чтобы быть здесь с тобой и твоими друзьями. А потом Рид пообещал, что мне не надо будет ничего делать, он обо всем позаботиться. Я не смогла ему отказать. Выходные с моими девочками и их лучшими друзьями, и… — последнее «и» она тянет, будто напоминая Риду об обещании. — Мне не надо готовить или убирать, только наслаждаться, и как же я могла отказать? Рид заказал мне машину, поэтому мне не пришлось добираться на своей, и вот я здесь.

Рид подходит к нам, протягивая свою руку маме Крейн.

— Очень приятно наконец-то с Вами познакомиться, миссис Крейн. Я очень рад, что вы согласились приехать.

Она подходит к Риду, глядя на его руку, будто это какой-то странный предмет. Она точно человек-обнимашка, а не человек-пожми-руку, поэтому легонько обнимает его. Когда женщина что-то шепчет ему на ухо, он улыбается уголком губ. Затем она начинает говорить громче, чтобы все смогли услышать:

— Я очень рада принять твое приглашение, Рид. Тот, кто устраивает ради моей Мэдди такое, заслуживает некоторых усилий и с моей стороны.

Закончив со всем этим, мы возвращаемся назад к своим напиткам и разговорам. Мы начинаем распаковывать все украшения и украшать елку. Вечер проходит быстро, так как все наслаждаются этим временем. Мы едим пиццу с бумажных тарелок на полу в гостиной, и все делимся своими воспоминаниями о праздниках. Рид смотрит на меня обеспокоенно, и я понимаю почему: у меня нет таких воспоминаний, но я лишь тепло улыбаюсь ему.

— Все в порядке, малыш? Я не хочу, чтобы ты грустила, — он так мило беспокоится обо мне.

— Все даже лучше, чем могло быть. Все прекрасно, — целую его в щечку и кладу руку ему на грудь, шепча в ухо. — И позже я хочу тебя идеально поблагодарить, — я чувствую, как его дыхание начинает прерываться, а сердцебиение ускоряться.

***

Все уходят, и мы с Ридом остаемся у красиво украшенной елки. Мама осталась с Мелани у нас в домике. Она хотела сказать что-то Риду обо мне, когда была тут, но не сделала этого. Я знаю, что она догадалась о моих чувствах к Риду, и я практически уверена, что она разгадала и его чувства, даже не смотря на то, что мы с Ридом еще не говорили об этом. Женщина оставила это при себе, ничего не говоря, и за это, да и за все остальное, я люблю ее.

— Надеюсь, тебе понравился вечер, малыш.

Его неуверенность кажется милой, он, должно быть, шутит. Это был лучший вечер в моей жизни, и скоро он станет еще лучше.

— Рид, все было замечательно. Я наслаждалась каждой минутой этого вечера.

Он прерывает меня до того, как я успеваю напомнить ему о своем обещании лучшей ночи.

— Я купил тебе сюрприз в магазине. Подождешь здесь пару минут, чтобы я все устроил?

Рид смотрит на меня влюбленными, широко раскрытыми глазами, и я не могу ему отказать, я даже не могу придумать, какой же еще сюрприз он собирается мне преподнести. Быстро поцеловав меня, парень бежит наверх по лестнице, в свою комнату.

Я сажусь на диван, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я улыбаюсь, вспоминая сегодняшний вечер и два последних месяца, которые провела с Ридом. Я точно знаю, что люблю его. И безумно хочу ему сказать это, но боюсь испугать. Даже несмотря на уверенность в его ответных чувствах. Но часть меня до сих пор боится отдаться этим чувствам полностью, пока я точно не узнаю, что он чувствует ко мне. Я не даю себе полностью потеряться в нем, а вдруг Рид меня оттолкнет? Я должна знать, что все его стены разрушены, как и мои, до того как отдаться ему.

Рид спускается в гостиную и направляется ко мне. Он стал каким-то другим — более чувственным, страстным и голодным. Он переплетает наши пальцы и поднимает меня с дивана. Держась за руки, мы поднимаемся наверх. Мое сердце вырывается из груди. Желание, которое я испытывала с того момента, как только встретила его, снова бежит по венам. Я хочу его. Я хочу его сильнее, чем кого или что-либо в этой жизни. Я уже давно знаю, что люблю Рида и готова пойти на поводу у своих желаний. Да, у меня были отговорки, но я готова. Ради него. Ради нас.

Мы останавливаемся возле его комнаты, и он говорит:

— Я не заставляю тебя ничего делать. Я просто хочу сделать сегодняшнюю ночь, — и под этим «сегодняшняя ночь» он имеет в виду все, что скоро произойдет, — такой же особенной, как и все остальные.

— Рид, я знаю, ты никогда не заставишь меня делать то, чего я не хочу. Поэтому замолчи и веди уже меня к кровати, — я встаю на носочки, чтобы дотянуться до него, и провожу языком по его невероятно мягким губам. Он открывает дверь, и передо мной предстает нечто невероятное.

Его комната стала совершенно другой. Там, где когда-то стоял полноразмерный матрас с шаткой рамой и с прошарпаным одеялом, сейчас стоит невероятная кровать с натянутой над ней шелковой тканью, создавая импровизированный навес. Кровать застелена кремово-белым покрывалом. И несмотря на то, что комната светлая и легкая, она остается по-мужски красивой. А ещё он перекрасил стены в мягкие серо-голубые тона, точь-в-точь как его глаза. Он поставил свечи везде, где только можно. Включил колонки, стоявшие на комоде, и я наслаждаюсь голосом David Gray. Рядом с ними в большой белой вазе стоит невероятно красивый букет белых калл. Я не могу произнести ни слова, хотя сейчас они вовсе не нужны. Только я и Рид в этом маленьком раю, который он создал.