Это книга о короле. Она вовсе не о его шести женах, хотя их роль очень важна в этой истории. Генрих VIII был женат на всех, кроме одной, своих женах, потому что ему в свое время этого хотелось. Только раз он женился по политическим соображениям, и это был самый кратковременный и наименее счастливый из его союзов. Каждая женитьба создавала свой собственный политический климат, и этот климат менялся, по мере того как менялись отношения. В этом не было ничего особенно исключительного для абсолютной монархии, за исключением удивительной решимости Генриха идти собственным путем. Дело не в том, что он отличался особой распущенностью. В противовес тому, что порой говорилось, он не был беспорядочен в связях, и его любовниц можно сосчитать на пальцах одной руки. В этом отношении он был превзойден обоими своими главными современниками, не только почтенным Франциском I Французским, но и рассудительным и благочестивым Священным римским императором — Карлом V. Самыми отличительными чертами Генриха VIII были его непредсказуемость и напористая самоуверенность. Он имел обыкновение считать, что если он чего-нибудь хочет, значит, вполне законно и оправданно с точки зрения морали следовать избранному курсу. Четыре его брака распались с неисчислимыми политическими последствиями, и каждый по особым причинам. Всякий раз, однако, король убеждал себя, что он являлся обманутой и пострадавшей стороной, и именно это убеждение определяло жестокость и даже коварство его действий. Следовательно, каждый из браков Генриха заслуживает особого изучения как с точки зрения политики, так и с точки зрения психологии короля. В совокупности они составляют самый важный элемент в истории его царствования. С ними также связана его в высшей степени устойчивая и превратная репутация.

Поэтому я написал эту книгу не для того, чтобы восславить жен Генриха VIII, и не для того, чтобы увековечить самого короля, но для того, чтобы исследовать взаимосвязь человеческой природы, сексуальности и политики в исторический момент, когда важность такой взаимосвязи не просто признавалась, но была самоочевидной. В эпоху Ренессанса власти положено было приходить не от людей, а от Бога через посредство короля. Следовательно, для благосостояния его подданных решающее значение имело то, как вел себя король и насколько добрые отношения с Богом он поддерживал. Не только надежность престолонаследия, но также качество урожая и стабильность общественного порядка могли зависеть от его умения их поддерживать. Неудивительно, что англичане часто бывали очарованы, но нередко и разочарованы выходками одного из своих наиболее уважаемых королей.

Прежде всего я обязан поблагодарить Алана Саттона за то, что он предложил мне написать эту книгу. Мои студенты в Бангоре поддерживали мой интерес к Генриху VIII своими вопросами и любопытством, и я повсюду рассказывал коллегам легенды об этом своенравном короле. Я благодарен Софи Голсуорси за подготовку примечаний и моей жене Джудит за ее постоянное ободрение и поддержку. Ей, в полном соответствии с избранной тематикой, с любовью посвящается эта книга.

Королевские браки составляли самую суть высокой политики в Европе эпохи средневековья и начала нового времени. Судьбы государств зависели от плодовитости монархов и их супруг и от бедствий детской смертности. Неудивительно, что принцы и люди, им подобные, признавали свою беспомощность перед лицом Бога, если все усилия их политики могли быть сведены к генетической рулетке. Главной целью таких браков было, разумеется, рождение наследников мужского пола, но другие дети тоже имели дипломатическую ценность, и браки сами по себе могли создавать важные политические союзы. В то время, когда различие между государственными и личными владениями еще не было четко определено, наследница могла передать своему мужу земли, которые до того времени обладали автономией. Когда герцогиня Анна Британская в 1491 году вышла замуж за короля Карла VIII Французского, она организовала личный союз, в результате которого ее герцогство окончательно вошло в это королевство^[1]. Еще более драматические последствия имел брак Марии Бургундской с Максимилианом Габсбургом в августе 1477 года. Такие династические союзы намного превосходили по значению обычные кратковременные альянсы, хотя те тоже бывали важны. Без связей, определившихся в результате брака его сестры Маргариты с герцогом Карлом Бургундским, король Эдуард IV Английский никогда не смог бы вернуть себе короны в 1471 году. Королевскими браками обычно скрепляли мирные договоры, как, например, между Англией и Францией в 1514 году, или предрешали иные акции международной политики, каким, вероятно, было намерение Генриха VII, когда он выдал свою дочь Маргариту за Якова IV Шотландского в августе 1503 года^[2]. Брак мог быть сигналом серьезного изменения политики — к примеру, союз Жермены де Фуа с Фердинандом Арагонским в 1505 году — или даже победы одного феодального владения над другим, о чем свидетельствовал брак Генриха VI с Маргаритой Анжуйской в 1445 году.

Следовательно, для правящего монарха или для наследника трона, женитьбы была очень серьезным делом, на которое нельзя было решиться без долгих раздумий и советов. Нужно было принимать в расчет не только сиюминутную политическую ситуацию, но также и династические перспективы дальнейшего будущего. Империя Карла V сложилась в результате серии таких союзов и едва ли могла создаваться по плану, но устроители браков Габсбургов могли наверняка почувствовать, что Всемогущий посмеялся над их усилиями. Внутренние браки, разумеется, не несли с собой ни риска, ни выгоды иностранного союза, но были чреваты случайностями иного характера. Эдуард IV предпочел жениться на вдове одного из своих баронов, вместо того чтобы скрепить династический альянс с Францией. Очень непохоже, что это был просто романтический жест. Эдуарду крайне необходимо было продемонстрировать, что он способен принимать самостоятельные решения, и в особенности свою независимость от графа Варвика, который усиленно продвигал французские переговоры^[3]. Мог или не мог он обдумывать новый политический союз с кланом своей жены, но это не был предсказуемый результат. Это было сделано весьма неуклюже, возможно, из-за неопытности короля, и остальные советники, независимые от Варвика, оскорбились тем, что с ними не проконсультировались. Главные мятежи 1469 и 1470 гг. были в определенной мере вызваны этим недовольством, но за этим последовало десятилетие благополучного и спокойного правления, так как члены родственного клана королевы, Грей и Вудвилл, заключили внутренние браки с наследственной знатью. Вряд ли Эдуард виновен в том, что его преждевременная смерть в 1483 году подвигнет прежде верного ему брата, Ричарда Глостера, начать войну с этим кланом и в ходе ее сокрушить дом Йорков. С позиций времени брак Эдуарда был, вероятно, не более и не менее ошибочным, чем брак его предшественника, Генриха VI. В противоположность этому, брак неуверенного Генриха VII с Елизаветой Йоркской в 1486 году оказался безусловно удачным. Он ознаменовал воссоединение домов Йорков и Ланкастеров, а также решительно предотвратил попытки использовать юную принцессу против того, кто занял место ее дяди. Генрих оказался неспособен обеспечить признание его матримониального союза за пределами страны в начале своего царствования, но цена, за это уплаченная, была достойной.