- А мы где это?

- Вон мой дом, - подсказал он. Ну да, с чего я решила, что он довезет меня - в его-то состоянии. Ничего, сейчас выясню, какой автобус...

Андрей Юрьевич закрыл машину и показал ключами на светящийся зеленый крест.

- Аптека. У меня дома нет ничего такого. Я банкую, а вы берете все, что нужно.

Я быстренько перетряхнула аптечные полки и вручила пакетик чифу.

- Держите. Все запомнили?

Он поднял пакет на уровень глаз, оглядел пузырьки, блистеры и коробочки и сказал убито:

- Честно? Ничего.

- А зачем тогда кивали?

- У вас голос красивый. Слушал бы да слушал... Евгения Александровна! У меня к вам огромная просьба! Поднимемся ко мне, вы все снова растолкуете, а я законспектирую. Мне в четверг надо быть как огурчик, вы же знаете!

Я переступила с ноги на ногу. Чиф истово прижимал пакет к сердцу и смотрел на меня больными собачьими глазами.

- Ладно-ладно, - проворчала я, - разжалобили! Молоко хоть у вас есть?

- Да-да-да. Еда есть вся. Заодно и поужинаете.

Мы поднялись на лифте - естественно, просторном и не загаженном. Стараясь не слишком пялить глаза на чифовские апартаменты, я начала командовать с порога:

- Переоденьтесь. Кухня где?

Кухня как кухня, видали побольше и поэффектней. Я заварила травку и нырнула в холодильник. М-да... действительно, еда есть вся. Я бы с удовольствием проинспектировала содержимое всех этих баночек-коробочек-упаковочек. Кто это его так кормит? Или сам раз в месяц холодильник затаривает? И когда успевает все съедать, целыми же днями дома не бывает... Я отыскала молоко, масло, апельсины и крохотную баночку меда.

Чиф приплелся на кухню, натягивая на ходу майку. Я с трудом заставила себя не пялиться на него - нечестно все-таки, когда человек в таком состоянии... Но и ему нечестно выглядеть таким сексуальным в старых джинсах и хэбэшной майке! Мой взгляд упал на его ноги.

- Куда с босыми ногами! Быстро наденьте носки!

Он послушно убрел, а я опять задумалась: оденьте или наденьте? Правила, однако, пора повторять.

Когда чиф явился снова, я поставила перед ним кружку с молоком и растопленным маслом и медом.

- Пейте!

Он заглянул и скривился:

- Пенка!

- Боже, какие мы нежные! А мы ее вот так! Пейте! Горло смягчится.

Он глотнул, покатал во рту, сказал с удивлением:

- Вкусно...

- Угу. Вот, смотрите сюда! Трава. Будете полоскать горло - чем чаще, тем лучше. Аспирин выпьете на ночь. И завтра, если понадобится.

- Может, лучше водки?

- Дело ваше. Может, вам и лучше. Допили? Держите апельсины. Аллергии нет?

- Я же говорил, ничем не болею! - напомнил он капризно.

- Да-да, конечно, сейчас у вас просто воспаление хитрости. Где спальня?

Он вскинул на меня глаза. Так как он затрудненно молчал, я попробовала сформулировать вопрос по-другому:

- Где вы спите? На кровати? На диване? На полу?

- А, - дошло, наконец, что я не собираюсь покушаться на его невинность! – Вон там.

Не стала бы покупать такую квартиру только из-за масштабов уборки. Когда мы, наконец, добрались до спальни, я уже устала нести графин с морсом. Андрей Юрьевич сел на гигантскую кровать и стал смотреть, как я сервирую прикроватную тумбочку.

- Пейте как можно больше, - втолковывала я. - Вот морс, лимонад, можно чай с малиной. Ешьте апельсины - сколько захочется. Есть вообще хотите? Нет? Ну и не надо. Завтрашний день проведите в постели...

- С кем? - проявил завидную реакцию чиф. Больной-больной, а туда же...

- С таком, - буркнула я. - Вы меня поняли? Не вздумайте являться на работу. Не пущу.

- А как же... - начал он.

- А никак! - отрезала я. - Думаете, фирма без вас за день разорится? А вы знаете, какие осложнения бывают, когда температуру переносят на ногах? Нам не нужны слепо-глухие паралитики-сердечники-начальники...

- Запугали, - пробормотал он, падая спиной на кровать. Зря он это сделал, потому что мне тут же захотелось присоединиться. Причем, пожалуй, сверху. Пришлось быстренько перевести взгляд на темнеющее окно. Между прочим, и домой бы уже пора.

- А мама мне в детстве делала горчичники... - внезапно вспомнил он.

- Перцовый пластырь, - твердо сказала я. - На грудь.

Чиф дотянулся до тумбочки, покрутил в пальцах коричневый квадрат.

- Это? А как?

О, господи! Я села на кровать и отобрала у него пластырь.

- Майку снимите.

Волос на груди у него было немного - не люблю сильно волосатых мужчин... причем тут твои предпочтения? Думаю, что действовала достаточно ловко. Пригладила кончики пластыря - мышцы на его груди напряглись. Интересно, он от природы такой или качается? Тьфу ты! Я поспешно поднялась. Он сел, трогая пластырь. Вздохнул:

- И надолго это удовольствие?

- На несколько дней. Вы все запомнили?

Он кивнул.

- Я пошла.

- Уже?

Я притормозила у двери. Чиф сидел на кровати и печально смотрел на меня. Глаза его были совсем больными.

- Да. Поздно уже.

- А вдруг мне станет хуже?

- Температура может подняться, - согласилась я. - Голова болит?

- Раскалывается. И холодно, - он собрал вокруг себя одеяло и натянул на плечи.

- На голову можно компресс - полотенце намочить в холодной воде... - я замолчала. - А, может, позвоните кому-нибудь?

- Кому?

- Маме, например?

- Ну да, тащить ее сюда через весь город...

- Лене, - предложила я.

Он так скривился, что я еле сдержала смех.

- А, может, вы останетесь? - осторожно предложил Андрей Юрьевич.

Я онемела. Он поглядел на меня и заторопился:

- Комнат у меня много. Я, как сами понимаете, для вас никакой опасности не представляю... В таком состоянии.

Как будто здоровый он на меня прямо-таки кидается! Кто тут кому еще опасен... Я перебирала в уме содержимое своей сумки. Косметика, крем есть, зубную пасту и полотенце он мне выделит. Может, майку какую еще вместо ночнушки...

Стоп.

Стоп, стоп, стоп! Даже самоотверженность преданного секретаря должна иметь свои пределы.

- Нет, Андрей Юрьевич, - сказала я, глядя поверх его головы в окно. - Мне надо домой.

Надеюсь, не слишком извиняющимся тоном. Он помолчал.

- Вызову вам такси.

- Да не надо...

Чиф поднялся, скинул одеяло, прошел мимо. Позвонил.

Сказал, не глядя на меня:

- Извините за нескромное предложение.

В приступе раскаянья я чуть не бросилась к нему на грудь со встречными извинениями. Снова прошел мимо, надевая свитер прямо на голое тело.

- А вы куда?

- Посажу вас. Мало ли кто приедет.

Приехавшая не слишком покоцанная «тойота», похоже, удовлетворила его изысканный вкус. Он переговорил с шофером и открыл передо мной дверцу.

- Спокойной ночи.

- Выздоравливайте, - пробормотала я.

Доехали мы с ветерком. Впрочем, я не замечала дороги, занимаясь непосильной борьбой с угрызениями совести. Ничего, все люди болеют, еще и тяжелее. Выживет. Завозилась, разыскивая кошелек.

- Я, конечно, не против, - сказал, улыбаясь, таксист. - Только ваш приятель уже заплатил.

Правильно, возмещение морального ущерба. Видеть так близко симпатичного полуголого мужчину - большое испытание для моих истрепанных нервов!

Я рассеянно кормила вопящего Марса, давя в себе думы о больном чифе: пусть, в конце концов, кликнет свою Леночку! Правда, трудно представить ее меняющей компрессы на его воспаленной голове, но вдруг мы все ошибаемся, и под стервозной внешностью скрывается чуткая, заботливая, любящая душа.

Где-то очень, очень глубоко.

Я поглядела в зеркало: а у меня и внешности уже никакой, одна душа и осталась. В общем-то, я, конечно, еще ничего, - если смотреть на меня в приглушенном свете…

А еще лучше - в полной темноте.

Телефон зазвонил, когда я уже практически засыпала. Ошибаются ко мне через раз, особенно часто почему-то ночью, поэтому вставать я не торопилась. Телефон все не умолкал. Пришлось дошлепать до него, поджимая пальцы на холодном полу, и печально проалекать.

Вздох. Потом - сиплый голос:

- Неужели нельзя было позвонить, чтобы я не волновался?

- А? - обалдела я.

- Евгения Александровна? - проконтролировал тот же голос.

- Я...

- Вы нормально доехали?

- Да.

- Почему не позвонили?

- А должна была?

Пауза.

- Нет. Но я думал...

- Морс пьете?

- Пью... А...

- Ложитесь давайте! - сердито скомандовала я. - Сами не спите и другим не даете!

- Да. Конечно. Извините. Спокойной ночи.

- Угу, - сказала я. Положила трубку и припомнила, что не след покрикивать на собственное начальство. Но он тоже хорош! Он что думает, я храню номер его телефона в рамочке возле своей девичьей постели? Список всех служебных и личных телефонов у меня на работе. Кстати, откуда у него мой телефон? А, наверное, вбил в память вместе с кучей остальных...

И вообще, только успокоишься - вечно он откуда-то возникает!

- Как ты относишься к парам с большой разницей в возрасте?

Катька облизала пальцы. Пирожное было настолько воздушным, что крем то и дело норовил вылезти наружу. Вот же молодец – фигура дирижабля с перевязочками в необходимых местах – а никаких комплексов, ест себе все, что захочется! Еще и Генка столько лет ее замуж уговаривал…

- Я к ним не отношусь.

- И это правильно, - кивнула я, наливая третью рюмку. Все признаки классического «девичника» были налицо: сладенькое-мучное, вино и шоколад. И полное отсутствие мужиков. У меня - по жизни, у Кати - отпускной вечер от семьи. Мы сидели с ногами на моей мягкой мебели и самозабвенно сплетничали о наших общих знакомых, подругах и начальстве. Обсудили способы воздействия на неподатливого Катиного мужа, и - как следствие - перекинулись на мужиков вообще.

Катька подняла рюмку и провозгласила:

- Седина в голову - бес в ребро!

Я сморщилась.

- Я про наоборот!

- А! - сразу сообразила понятливая Катька. - Это как Пугачева и Галкин? Или Кто-там-у-нее-сейчас?

- Или Деми Мур и этот... как его...

- Да тут все понятно - деньги и слава. Престижно спать со знаменитой бабой!

- Ну и пусть престижно! - уперлась я. - Ты что о них думаешь?

Катя сделала глоток.

- Ясно же - это ненадолго!