Слова вылетели автоматом - так, для поддержания беседы. Я готова была откусить себе язык, но это бы уже не помогло. Мне оставалось только глупо улыбаться. Шеф откинулся на спинку кресла, глядя на меня с любопытством.
- Планы в отношении меня? А вы их строили? - помедлив, поинтересовался он. Я поднесла к губам чашку и утопила в ней свой длинный язык. Глеб явно обрадовался новому развлечению.
- И как, с вашей многоопытной точки зрения, я подходящая кандидатура для брака?
- Со мной? - слабо уточнила я.
- Вообще.
Глеб уперся руками в стол, слегка раскачиваясь в своем вертящемся кресле и не сводя с меня смеющихся глаз.
- Начнем с внешности. Я урод?
Я с тоской смотрела на него. Шеф готовно продемонстрировал мне фас и профиль. Не был он уродом, хоть и не был смазливым - терпеть не могу красав-чиков - и я со вздохом признала это:
- Нет.
- Следующее - как насчет мозгов?
- Ну, если вы создали и руководите такой фирмой...
- Так. Значит, мозги есть? Оставим в покое мой ангельский характер, и не смотрите на меня так - ангельский, точно.
Мы рехнулись - вот что точно.
- Как насчет моего материального положения?
- А что с вашим материальным положением?
- Оно приемлемо?
- Для кого?
- Ну, скажем, для девушек вашего достатка?
- Лучше скажите - НЕдостатка, - пробормотала я. И вздохнула. - Да.
- Что - да?
- Для девушек моего э-э... достатка ваш э-э... достаток вполне приемлем.
- Ага, - сказал Глеб. - Теперь насчет вас. Что для вас - лично для вас - главное в мужчине?
- Огласить весь список?
Глеб ждал, подняв брови. Я подперла рукой голову.
- Вроде бы за такую же нищету выходить нечего, что нищету плодить... И урода тоже не хочется, хотя знаете, есть такие обаятельные... И секс для меня не последнее дело...
- Знаю, - пробормотал Глеб. Я немедленно затолкала назад вполне естест-венный вопрос - откуда?
- И чтоб голова варила, и юмор, и внимание... - я затормозила, приметив блуждающую на лице шефа странную улыбку.
- Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил...
- Ну да, примерно. А вы?
- Что я?
- А у вас какие требования к женщине? В смысле, к жене?
- У меня... - Глеб посмотрел в окно. - Мало требований. Я хочу, чтобы она меня любила.
Я вежливо помолчала. Но так как шеф по-прежнему смотрел в окно, спросила:
- И все?
- Считаете, этого мало? Просто любила - просто так, ни за что, со всеми моими недостатками. Просто.
Он посидел, глядя на свои руки, приподняв брови, словно сам удивлялся своим словам. Потом посмотрел на часы и сказал обыденно:
- О чем вы думаете? Вам к вечеру нужно сдать программу, а вы тут раз-говоры разговариваете.
- Я? - я в свою очередь посмотрела на часы - ну надо же, как время летит за разговором! Особенно, за таким содержательным... Начальство право, право, во всем право. А если не право, смотри правило первое.
- Спасибо за кофе, - я с трудом выбралась из кресла: оно явно не было создано для деловых переговоров - настолько расслабляюще действовала его мягкость и глубина. Шеф, не глядя на меня, уже набирал номер телефона - тоже, наверное, наверстывал упущенное со мной время. Я на всякий случай кивнула ему и удрала из кабинета. Строевым шагом пересекла приемную под прицель-ным взглядом Лены - расслабься, детка, оставила я тебе твои конфетки!
На столе у меня лежала “сладкая парочка” - коржик с пирожком. Тетки подняли сочувственные глаза.
- Что так долго? Без обеда осталась...
- Много вопросов? - спросил Буров, не отрывая глаз от экрана.
- Каких вопросов?
- По дискам?
Я и думать про них забыла.
- Всего два...
Ну да - про мои несуществующие туфли и моего несуществующего мужа. Рассеянно расправляясь с пирогом, я смотрела на экран. Странно как-то это было слышать от него. Любовь. В нашем возрасте как-то даже неприлично его употреблять - засмеют. Ну - влюбился, втюрился, втрескался - куда еще не шло. Теперь не умирают от любви. Насмешливая трезвая эпоха. Лишь падает гемоглобин в крови. Лишь без причины человеку плохо. Лишь сердце барахлит ночами. Но "неотложку", мама, не зови - врачи пожмут беспомощно плечами - теперь не умирают от любви... И вообще какой-то странный разговор у нас вышел: деньги-туфли-Буров-замужество-он... Тьфу, черт, опять не туда нажала...
Я перешагнула через порог и едва не угодила в ведра с водой, стоящие у порога.
- Чего это у вас? Потоп? Или пол моешь?
- А! - Нинка отмахнулась, подхватила ведра и пошлепала на кухню. Я пошла следом.
- Где твои?
- К маме спихнула на субботу. Хоть отоспаться, соскакивают ведь ни свет ни заря...
Нинка штопала. Аккуратная стопка носков лежала на столе, своей очереди дожидалась еще разноцветная куча.
- Садись. Есть будешь? Нитки кончились, счас...
Подхватила ведра и удалилась в комнату. Вернувшись, поставила ведра и оседлала табурет. Я подозрительно заглянула. Вода.
- Нин, ты чего это? Грудь качаешь?
Нинка скривилась.
- Грудь! Залетела я.
- Ну?
- Пальцы гну! Я уже лет пять аборт не делала. Боюсь. Одна на работе по-советовала тяжести таскать. Вот и таскаю с утра.
- Ну?
- Что - ну? Как слону дробина. Это же только в сериалах - чуть споткнулся, сразу выкидыш. А тут хоть дрелью высверливай!
Я задумалась.
- Нин, а у Кусовых ремонт...
- И что?
- Так им мебель надо двигать. Может, попросишься?
- Не могу, - рассеянно отозвалась Нинка, - у меня хондроз... У, злыдня! Жрать, спрашиваю, будешь?
- Я сегодня без обеда, - честно предупредила я. - Все подмету.
- Ладно, мой сегодня во вторую, еще поджарю.
Уплетая картошку с капустой, я предложила:
- Может, девочку родишь?
- Да иди ты!.. Я что, больная? Смейся-смейся, вот выйдешь замуж, узнаешь! Будешь толстой, как я, психованной, и скрестись через месяц!
- Вот типун тебе на язык!
Нинка, пригорюнившись, смотрела на драные носки:
- У этих мужиков-сволочей одна проблема - встанет-не встанет. А у нас, - Нинка начала загибать пальцы, - месячные - раз, девственность - два, беремен-ность - три, роды - четыре, аборты - пять...
Мы дружно вздохнули над тяжелой женской долей.
- Не ходи замуж, Наташка, - вдруг сказала Нина. - Ничего хорошего там нет. Роди себе ребеночка...
Известная песня! Как все хорошо - так ты бедная, несчастная, одинокая, безмужняя, а как что не так - счастливая, никаких проблем... Ненавижу!
- А кстати, - тут же нелогично оживилась Нинка, - я тут объявление про-читала - как раз про тебя!
Соскочила, запнувшись за абортивное средство, вода щедро плеснула на пол. Нинка, выругавшись, сгребла ведра и с шумом вылила в ванну. Притащила свернутую трубочкой газету.
- Так, где он, я же обводила... А, вот! Брюнет, глаза карие, спортивного... 170,80,35... нормально... материально независим, детей нет. Хочет, так... стройную, сексуально раскрепощенную, без жилищных проблем... ну вылитая ты!
- Ты куда смотришь! - я ткнула пальцем. - Ему же модель нужна: 90-60-90... Да еще наверняка блондинка с ногами от коренных зубов...
- А ты объявления не давала?
- Его надо еще сочинить... ты погляди, какие они все здесь умные, красивые, нежные, сексапильные... А что, давай! Только всю правду: не умная, не красивая, нервная, ленивая, мужчин люблю, но недолго... Думаешь, кто-нибудь откликнется?
- Разве что такой же ненормальный. Нет, ну его, этого брюнета! Знаешь, я где-то читала, что брюнетам нужны блондинки и наоборот! Так, какие у тебя глаза? Почти карие... угу, у него должны быть серые, синие, голубые, а волосы если не блондинистые, то русые...
Нинка уставилась на меня с надеждой. Я честно перебрала свое окружение: в памяти упорно всплывали почему-то только стальные глаза Глеба. Изыди! Я сдалась и решительно заявила:
- Не нравятся мне блондины!
- Да? А кто тебе нравится?
- В данный момент никто! Но мы квиты - я им тоже не нравлюсь. Нин, а ты мужа любишь?
Похоже, такой простой вопрос поставил ее в тупик. Нинка выпятила нижнюю губу. Спросила настороженно:
- А что?
- Любишь или нет?
Она пожала плечами, забрала у меня тарелку.
- Ну...
- Что - ну?
- Ну люблю, а что?
- Да ничего, - я полезла из-за стола.
- А чего ты тогда? - подозрительно спросила Нинка, сопровождая меня в прихожую. Я тяжело вздохнула:
- Откуда я знаю? Пока, спасибо за ужин!
Я поглядела в глазок и с некоторым недоумением открыла дверь.
- Привет, - сказал Макс, сходу сунув мне в руки гигантскую шоколадку.
- Привет. А где Динка?
- Дома. Я тут мимо проезжал, решил зайти...
Такое впечатление, что рядом с моим домом проходит кольцевая обще-городская автомагистраль - все ездят мимо... Я задала дежурный вопрос:
- Кофе будешь?
- Лучше чай.
- Сосуды бережешь? - я убрела в кухню, пожимая плечами. Макс - муж моей хорошей приятельницы и в гости приходит исключительно со своей половиной. И что его принесло? Только собралась расслабиться перед телевизором...
Он занимательно трепался, я старалась соответствовать, и все шло от-лично, пока не перестало отлично идти. Макс поразмял ноги, прошелся по кухне, выглянул в окно - и как-то разом очутился рядом, нежно меня обнимая.
Начинается, подумала я. Макс уже вел прочувствованную речь о том, как давно я ему нравлюсь, и что он давно хотел приехать (и что же не приехал?), а я с тоской думала – ну, опять! Почему-то все окружающие мужчины относятся к холостым девушкам по принципу: “Я знаю-знаю, хочешь, я точно знаю, хочешь, хочешь, но молчишь”. Спокойствие, только спокойствие! Когда Макс опять полез с поцелуями, я отстранилась и с печалью в голосе произнесла:
- Макс, ты парень очень приятный, но Дина - моя подруга и это нечестно по отношению к ней. И вообще, у меня правило - не встречаться с женатыми мужчинами...
- А с кем ты тогда встречаешься? - изумился Макс, снова потянувшись ко мне. Теперь главное - повторять, повторять, повторять, авось дойдет. Дошло через несколько минут возни и взаимных уговоров. Макс пересел на свой табу-рет и, поболтав о том о сем, побрел до жены до дому.
- Бай-бай, - сказала я, с облегчением закрывая за ним дверь. Надеюсь, на этот раз обойдется без эксцессов - осталось только выяснить окольными путями, скажет ли он Динке о своем визите. А то если кто-то из нас упомянет, а другой нет, могут возникнуть подозрения... О, Господи, вот и скрывай то, чего нет!