По крайней мере, на этом уроке мне не пришлось сидеть одной. Карсон оставил свой стол именно там, где он всегда стоял, а точнее, перед моим. Кроме того, чудак-музыкант отвечал злобными взглядами всем, кто пялился на меня, будто защищая от обвиняющих взглядов. Больше всего мне хотелось наклониться вперёд и обнять его, но тогда студенты разозлились бы ещё сильнее из-за того, что он встал на мою сторону.

Наконец закончился шестой урок, и я поплелась по направлению к общежитию. По обыкновению, сейчас бы я тайком выбралась из кампуса, чтобы навестить бабушку Фрост, но Протекторат запретил мне покидать территорию школы. Да и сомневаюсь, что Алексей позволит мне близко подойти к стенам академии, раз он так невероятно серьёзно относился к своей караульной службе. В плюс ко всему, Протекторат, вероятно, наложил какой-нибудь магический фокус-покус на сфинксов, стоящих возле ворот, чтобы быть вдвойне уверенными, что я останусь именно там, где они хотят меня видеть.

К тому же, бабушке Фрост понадобилось бы бросить на меня лишь один взгляд, чтобы начать расспрашивать, что случилось, а я не желала говорить об этом. Все, чего мне хотелось – просто забыть сегодняшний день, хотя и знала, что это невозможно.

Какое-то время я просидела в своей комнате, читая комиксы, но ярким, красочным страницам не удалось поднять мне настроение, как бывало обычно. Я не могла сосредоточиться на сюжете, во всяком случае, не сегодня, поэтому я сложила вещи и направилась в библиотеку Древности.

И снова в коридоре меня ждал Алексей. Стоило мне распахнуть дверь, как он сразу выпрямился. В течение всего дня он вел себя очень тихо и почти не разговаривал со мной. Дафна была права. Он – тень, очень тёмная, опасная, задумчивая тень. Интересно, что он сделает, если я попытаюсь сбежать? Наверно, будет преследовать, а когда поймает – засунет в тюрьму академии. У меня не было ложных надежд по поводу того, что я смогу сбежать от богатыря или победить его в схватке. Сегодня утром в спортивном зале я видела, на что он способен, поэтому знала, каким стойким и сильным он был. Кроме того, Алексей, вероятно, прошёл суперсекретную подготовку Протектората, которая улучшила его боевые навыки, данные от природы.

– Я иду в библиотеку, – предупредила я. – Я работаю там после обеда несколько раз в неделю, так сказать, в качестве подработки.

Алексей пожимает плечами, словно его вовсе и не интересовало, чем я занимаюсь или не занимаюсь. Закатив глаза, я закрыла дверь и спустилась вниз по лестнице.

Я подошла к библиотеке, Алексей не отставал. Шёл пятый час, и студенты собирались на встречи в клубы, посещали тренировки или другие внеклассные мероприятия, проходя через главный двор до общежитий и обратно. Я заметила Карсона, бегущего в сторону спортивного зала, с толстой пачкой нот в руках, видимо, опаздывал на репетицию группы.

Карсон – кельт, бард-воин, а это означало, что у него врожденный талант к музыке. Он мог играть практически на любом инструменте, к которому прикоснётся, и был одним из лидеров группы. С тех пор, как мы вернулись с каникул, он почти беспрерывно рассказывал о подготовке группы к ежегодному зимнему концерту, который состоится в субботу в зрительном зале Аоиды в Эшвилле.

Карсон помахал мне, я махнула в ответ, но потом поняла, что лучше бы я этого не делала. Движение привлекло внимание студентов, находящихся во дворе.

– Предательница.

– Убийца.

– Сучка-Жнец.

 Это были ещё хорошие комментарии из тех, что бормотали люди, когда я проходила мимо. Если Алексей и слышал греческий хор злобы, то никак не отреагировал. Постепенно я начала задаваться вопросом, может ли он вообще делать что-нибудь, кроме как безучастно смотреть на других людей. Не считая нежной улыбки, которой он одарил сегодня утром Оливера, выражение лица Алексея за весь день едва ли изменилось. Или, может, это все потому, что я – враг Мифа номер один?

 Пока я спешила к библиотеке, мне стало ясно, что не все студенты собирались довольствоваться лишь проклятиями в мой адрес. Несколько парней отделились от своих друзей и последовали за мной через двор.

– Куда же ты собралась, Жнец? – крикнул один из них. – Тебе нужно убить ещё несколько наших друзей? Хочешь еще кого-нибудь пронзить своим мечом?

От его слов во мне начал закипать гнев, а шаги замедлились. Мгновение я раздумывала над тем, чтобы развернуться и ответить парням, но в этом не было никакого смысла. Они не изменят своего мнения обо мне, независимо от того, что я скажу. Кроме того, краем глаза я заметила еще одного парня, приближающегося с левой стороны. Мне совсем не хотелось повторения сегодняшнего опыта в столовой – особенно потому, что рядом не было Логана, готового прийти мне на помощь.

Так что я ускорила шаг. Парни, следующие за мной, сделали то же самое. Чем быстрее я шла, тем громче становились их крики. Я как раз добралась до лестницы библиотеки, как парень, идущий слева, бросил в меня содовую. Я успела отпрыгнуть, прежде чем банка попала в меня, тем не менее, лимонад попал мне на джинсы. Меня настолько это удивило, что я просто стояла там и смотрела на свои мокрые штаны.

Конечно, парни посчитали это самой забавной вещью из всех. Мгновение спустя в моем направлении летела уже следующая банка. От этой я смогла увернуться, но банка, пролетев мимо, попала в одну из статуй грифонов, что сидели по обеим сторонам лестницы, ведущей в библиотеку.

Орлиные головы; львиные тела; крылья, сложенные за спиной; острые как бритва клювы; длинные крючковатые когти, поблескивающие в свете слабого зимнего солнца. Грифоны были одними из самых жестоких наблюдателей школы. В течение многих месяцев я считала все статуи, с их всевидящими глазами, жуткими и зловещими, но грифоны особенно сводили меня с ума, потому что, казалось, они постоянно за мной наблюдали, чаще остальных. Даже чаще сфинксов. Но с тех пор, как я узнала, что мама спрятала Хельхейм кинжал в тайнике, находящемся в основании статуи, я восхищалась грифонами, видела в них защитников всей академии и себя в том числе.

Так что, может я и заслуживала того, чтоб в меня бросали лимонадом, но не статуя. Вместо того чтобы поспешить наверх, прежде чем мне в голову попадёт следующая банка, я подошла к грифону, вытащила из сумки упаковку салфеток и вытерла липкую оранжевую жидкость с тёмно-серого камня.

– Мне очень жаль, – пробормотала я. – Вообще-то они преследуют меня, а не тебя. Из-за того, что случилось с кинжалом. Потому что девчонка-Жнец воспользовалась им и освободила Локи.

Грифон не заговорил, но мне показалось, что его глаза задумчиво сощурились. Ладно, защитник или нет, но это было довольно жутко.

Я вытерла весь лимонад, после чего оглянулась через плечо на парней, по-прежнему наблюдавших за мной. В руках одного из них была еще одна закрытая банка, которую он яростно тряс. Усмехнувшись друзьям и держа банку перед собой, он направился ко мне. Я вздохнула. Я точно знала, что за этим последует – Гвен получит лимонад в лицо.

Я раздумывала, что лучше бы спрятаться в здании, но, скорее всего, парень просто последует за мной и уже там, подойдя поближе, выплеснет на меня содовую. А это, несомненно, случится где-нибудь посреди библиотеки, между драгоценными книгами Никамедиса. Одно мгновение я сравнивала, что хуже: нотация от библиотекаря или душ из лимонада, и все же я выбрала душ. С Никамедисом я ладила получше, чем с остальными и, тем не менее, мне не хотелось давать ему повода сердиться на меня. Книги в лимонаде – это ужасно его разозлит, даже если учесть, что вины моей в этом не будет. О, я знала, что, учитывая все обстоятельства, он не будет сильно зол, но уничтоженная книга оставалась уничтоженной книгой. Мой день и так уже испорчен. Не было никаких оснований портить и день Никамедиса.

Но это не значит, что я собираюсь сдаться без боя.

Мне хватило ума не вытаскивать из сумки Вика. Если я сделаю это, парни вытащат своё оружие, и всё обернется еще хуже, чем с утра в столовой. Поэтому я откопала в сумке лимонад, который взяла еще в обед и до сих пор не выпила. Если уж мне суждено искупаться, тогда этого парня постигнет та же участь. Парень уже добрался до основания лестницы. Он улыбнулся друзьям, затем повернулся и направился ко мне.