– Ни разу за все эти месяцы, что ты здесь работаешь, ты не приходила так рано. Иногда ты приходила вовремя. Но чаще всего опаздывала. Но никогда так рано, – Никамедис прищурился. – Что ты задумала?

Я стиснула зубы. Даже если я что-то делаю правильно, он всё равно устраивает мне сцену. Иногда у меня появлялось такое чувство, что мы с библиотекарем были обречены противоречить друг другу.

– Я подумала, что сегодня вам может понадобиться дополнительная помощь, – выдавила сквозь зубы. – Но если вы не хотите, чтобы я здесь находилась, я всегда могу уйти и вернуться позже. Намного позже, как я делаю обычно. Возможно, настолько поздно, что и вовсе не появлюсь до завтрашнего дня.

Библиотекарь нахмурился.

– Ну, если ты хочешь сегодня приступить к работе пораньше, полагаю, я могу зачесть это в качестве компенсации за один из тех разов, когда ты опаздывала. Но только за один. Я веду записи, ты знаешь.

Конечно же, он это делал. Никамедис был помешан на контроле. Несмотря на то, что кроме него здесь работали ещё и другие библиотекари, почти всегда Никамедис находился на своем рабочем месте. Интересно, он когда-нибудь берет выходные? Сомневаюсь. В конце концов, если его не будет здесь, чтобы проследить за всем, – кто-то может поставить книгу не на ту полочку.

Тон Никамедиса был столь же язвительным, как и мой, но через мгновение черты его лица смягчились.

– Если кто-нибудь из студентов сегодня вечером будет доставлять тебе проблемы –  немедленно зови меня. Ты поняла?

Я кивнула. Я понимала, о каких проблемах он говорит, – стычки со студентами.

– А ты, – он наградил Алексея суровым взглядом, – твоя работа – защищать Гвендолин, а не просто следить за ней, как коршун. Предлагаю тебе заняться именно этим, а не стоять стеной, как ты обычно делаешь. Не только у Протектората есть глаза и уши на территории кампуса.

Алексей немного покраснел. – Я просто выполняю приказы Протектората.

Никамедис выгнул свою чёрную бровь. – Правда? Потому что я думал, задача Протектората заключается в том, чтобы защищать студентов – а не допускать того, чтобы одноклассники обижали, оскорбляли и издевались над ними.

Значит, библиотекарь уже знал, как обращались со мной студенты. Ничего удивительного. Нужно быть слепым, чтобы не заметить гнев, сверкающий в глазах людей, стоит им только взглянуть на меня. Забота Никамедиса тронула меня. Мы с библиотекарем не всегда ладили, но я знала: он заботится обо мне, правда по-своему.

– Я в порядке, – уверила я. – И могу сама за себя постоять. Это ведь то, что делают чемпионы, не так ли? – Никамедис какое-то мгновение смотрел на меня, после чего медленно кивнул.

– Ты можешь, Гвендолин. Но иногда не помешает, чтобы кто-нибудь прикрывал твой тыл. Кто-то, кто действительно заботится о тебе.

Он бросил на Алексея многозначительный взгляд, после чего вернулся обратно в офис. 

Казалось, уже в сотый раз за этот день к глазам подступили слёзы. Теперь даже Никамедис был добр ко мне, а это доказывало, насколько глубоко я погрязла в неприятностях. Я задавалась вопросом, что же произойдёт завтра во время моего суда и какое в конечном итоге вынесет решение Протекторат. Согласятся ли они с тем, что Вивиан обманула меня? Или подумают, что я помогала ей? Что я освободила Локи намерено?

Я не знала ответов на эти вопросы, но одно было ясно: я сойду с ума, если буду и дальше думать об этом. Поэтому, решительно настроившись поработать и не думать о Протекторате, Вивиан и Локи, я включила один из библиотечных компьютеров.

Когда я выглянула из-под стойки в сторону зала, то заметила, что на меня снова уставились все студенты. Я переводила взгляд с одного лица на другое, и все они отвечали мне жесткими взглядами, в то время как в их глазах сверкал гнев, буквально исходя волнами.

Я вздохнула. Похоже, этот вечер будет очень долгим. 

Следующий час я провела возле стойки выдачи книг – одна. Никто не подошёл, чтобы узнать, где стояла та или иная книга. Никто не попросил меня найти справочные материалы. Вообще никому не требовалось никакой помощи. Вместо этого студенты просто сидели там, смотрели на меня и перешёптывались. В какой-то степени это было даже хуже, чем за завтраком. В конце концов, именно библиотека была тем местом, куда приходили потусоваться и показать себя.

Как и утром в столовой, здесь было не так уж мало студентов, только теперь я сидела за стойкой, у всех на виду. Небольшая группка подростков прошла мимо, тихо бормоча ругательства. Кое-кто из них оказался посмелее, а посему говорил достаточно громко, так, чтобы все сидящие за столами могли его услышать.

Видимо, это стало своего рода игрой: пройдя мимо меня, подростки возвращались на свои места к друзьям, давая им «пять», а после разражались приступом смеха. Мои щёки горели, но я как могла игнорировала эту игру. Позади меня, облокотившись на стену, стоял Алексей с ничего не выражающим лицом. В своей стойкости он мог бы составить здоровую конкуренцию тренеру Аяксу.

Поскольку никто не собирался просить меня о помощи, я решила разложить книги по полочкам. Тем самым я не буду сидеть у всех на виду, и им придётся встать и приложить усилия, чтобы найти меня. Так что, схватив одну из металлических тележек, толкнула её между рядами. 

Колёса не переставали скрипеть, но меня это не волновало. Всё, чего мне сейчас хочется, так это сбежать от разгневанных подростков. Хотя бы на несколько минут.

Но от Алексея сбежать не было никакой возможности. Он последовал за мной в пролёты между полок и, как всегда, не отставал ни на шаг.

– Блин, – пробормотала я. – У тебя что, не бывает перерывов?

Алексей приподнял бровь, но ничего не сказал. Конечно, нет. Я – опасный преступник-Жнец. Его работа заключалась в наблюдении за мной, а не в разговорах. Я старалась игнорировать Алексея, пока толкала тележку между рядами. На самом деле я совсем не против раскладывать книги по стеллажам, поскольку у меня появлялась возможность разглядеть все выставленные артефакты.

Библиотека Древности была полна различных предметов старины. Доспехи, оружие, ювелирные изделия, одежда и другие предметы, которыми на протяжении веков пользовались боги, богини, воины и мифологические существа в бесконечной войне против друг друга. В библиотеке находились сотни стеклянных витрин, в каждой из которых лежало по артефакту. Пара перчаток с кошачьими когтями, однажды принадлежавшие Бастет – египетской богине-кошке. Или золотая монета из сокровищ Андвари, карлика из скандинавской мифологии. 

На первых порах посещения академии я считала все эти артефакты и таблички, объясняющие их происхождение, историю, бывших владельцев и предполагаемую магию, довольно неубедительными. Но теперь они для меня одни из самых интересных вещей в кампусе. К тому же сегодня, читая таблички о воинах, из которых я узнавала подробнее о самой личности и артефакте, которым они владели, – это позволяло мне отвлечься от собственных проблем.

У меня ушло двадцать минут, чтобы разложить по местам все книги, но в течение последующих двух часов я по-прежнему оставалась между рядами – просто бродила от полки к полке, от одной витрины к другой. И все это время Алексей ходил за мной по пятам. Стоит признать, в его неразговорчивости были и свои преимущества, например, он не пожаловался, когда я оставила пустую тележку в одном из рядов у офиса, села на пол и притянула колени к груди. Так, смотря перед собой, беспокоясь о Протекторате и о том, что планировали делать со мной завтра другие служащие Мифа во время слушания, я просидела долгое время…

Резкий грохот вырвал меня из размышлений. Секунду спустя до меня донёсся и голос – громкий, сердитый голос:

– Это неприемлемо, Никамедис. Совершенно неприемлемо.

Я посмотрела на Алексея. Судя по тому, что он обернулся на звук и теперь подглядывал в щелку между книгами, шум он тоже услышал. Быстро вскочив на ноги, я встала рядом с ним.

Никамедис стоял по ту сторону застекленного офиса, вдали от студентов и ученических столов – а перед ним возвышался Линус Квинн. Стоя со скрещенными на груди руками, они сверлили друг на друга злобными взглядами.