А после, мы, переплетя пальцы, просто расслабленно лежали рядом на его кровати и пялились в потолок.

— Ен, знаешь… кажется, я соврал тебе… — Я почувствовал, как напряженно пальцы Ена сжали мою руку. Он приподнялся на локте и очень внимательно и серьезно посмотрел на меня, ожидая продолжения. — Ты вряд ли избавишься от меня при следующей поездке в Ишим.

      Улыбнулся парню и увидел, как с его лица мгновенно пропала тень беспокойства. Он засмеялся, обхватил меня руками и крепко прижал к себе, уткнувшись носом в мои волосы.

— Я не против. — Прошептал, улыбаясь.

  Часть X

      Вопреки моим опасениям, Ен не стал больше бегать от меня, или снова пытаться выстроить между нами преграду из своих страхов, опасений, и желания лучшей для меня жизни. Не знаю, было ли это только его решение, или он понял, что мне и правда без надобности стремиться к какой-то другой, вымышленной лучшей жизни, когда у меня и так есть всё, что мне нужно. Я был счастлив, а значит все остальное не имело значения.

      С того дня мы с Этьеном практически были неразлучны. Менялись города, менялись времена года, менялась окружающая обстановка, но единственное, что оставалось неизменным уже больше полугода — Этьен и я. Рядом. Вместе. И я был этому безумно рад.

      Мне нравилось проводить с Еном время. Нравилось беситься с ним, когда мы, как два неразумных ребенка бегали друг за другом по коридорам с подушками наперевес; или, когда Ен раньше меня выходил на репетицию, а я догонял его, с разбегу запрыгивая на плечи, и мы с ним так и бегали по репетиционным залам, пока не получали втык от Силача.

      Но еще больше мне нравилось спокойно сидеть с ним в каком-нибудь кафе и просто любоваться, как красиво смотрятся его волосы в лучах заходящего солнца, и как блестят при этом его глаза, словно в темную зелень его глаз, создатель случайно добавил россыпь ярких звезд. Я любил после таких вечеров возвращаться домой через парк, по какой-нибудь отдаленной от освященной аллеи тропинке, где прохожие встречались довольно редко, и можно было, идя рядом, словно случайно дотронуться мизинцем до его ладони, с улыбкой отмечая для себя ответное движение его пальцев.

      Не знаю, обращал ли он вообще внимание на подобные моменты, или только моя, заполненная романтическими бреднями голова, выискивает в наших буднях моменты, которые будто клеймом оставляют память на сердце… На самом деле, у нас с Еном даже не было ни одного разговора «по душам». С того самого дня, мы ни разу не разговаривали о наших отношениях, мы даже не обозначали, есть ли вообще между нами эти самые отношения. Мы просто были вместе… Да, я, конечно, чувствовал от Ена и заботу, и тепло, но при этом было не понятно, разделяет ли он мои чувства, или он со мной просто потому, что это удобно, когда в любом городе под рукой есть безотказный мальчик…

      Если говорить откровенно, я очень боюсь завести подобный разговор. Ведь у меня нет никакой уверенности, что-то, что происходит между нами сегодня, будет происходить и завтра, и послезавтра, и через неделю… Я просто боюсь, что надавлю на него и какими-нибудь неосторожными словами спугну весь этот идеальный мир, в котором мне посчастливилось жить последние несколько месяцев.

      Единственное, в чем я был уверен наверняка — от меня Ен получает просто охуенный секс. Каждый раз это было сродни сдаче какого-нибудь экзамена, я отдавал всего себя в эти моменты, в надежде, что даже если Ена со мной не держит что-то на уровне души, то я подсажу его хотя бы на свое тело…

      Мой недофранцуз оказался безумно ненасытным в постели, и, к слову, не только в ней. Где бы мы ни жили, мы обязательно пробовали любую более или менее пригодную для подобных занятий поверхность. А в последнее время излюбленным для секса местом у Этьена стала душевая спортивного зала, куда я стал ходить с ним последние несколько месяцев, в надежде не так сильно отставать от его мускулатуры. Обычно, в качалку мы ходили по утрам, когда там практически не бывает людей, и пустая душевая, стала каким-то фетишем для блондина. Ведь там можно было побыть наедине, но, наряду с этим, возможность быть застигнутыми добавляла в кровь немало адреналина.

      Зная аппетиты своего мужчины, я сам себя загонял мыслями… и было очень сложно на несколько дней, а иногда и на целую неделю, уезжать по учебе. И вроде мы с ним во время этих поедок часто разговаривали по телефону или по скайпу, но внутри все равно не было уверенности, что он верен мне… К тому же, Ен перестал посещать мои репетиции, сославшись на большую потерю времени из-за этого. И теперь, каждый гребаный раз, когда я возвращаюсь с тренировки к нам домой, я боюсь, что я снова увижу Ена, поглощенного очередным парнишкой. И этот страх постепенно просто выгрызает какую-то черную дыру где-то внутри меня.

      И впору бы поговорить, решить все и не выносить самому себе мозг. Но страх оказывается сильнее голоса разума, и я продолжаю молча любоваться своим личным божеством, покорно отдаваясь его воле и его рукам всегда, когда бы он того ни захотел.

      За прошедшие месяцы, на самом деле, очень многое изменилось: мама увлеклась изготовлением каких-то поделок, которые успешно продавала через интернет; Лизка стала совсем уже большой, хотя осталась такой же неугомонной, как и раньше, и все разговоры по скайпу с мамой неизменно заканчивались сольными выступлениями моей сестренки; Даша, уже пару месяцев как, нашла любовь всей своей жизни в нашем новом фокуснике; Силач буквально рвет на себе волосы, не в силах решить, что хуже, отдать свою внучку в лапы этого смазливого парня или уволить перспективного гаденыша; Диана все чаще начала заводить подозрительные разговоры, что у нее подросла замечательная замена и можно задуматься о продолжении рода. И на фоне всех изменений, создавалось ощущение, что только в наших с Еном отношениях не происходит абсолютно ничего, мы словно застыли в одной точке.

      Я чувствовал, что своими мыслями я сам себя завожу в тупик, создавая переживания там, где их, возможно, и вовсе не должно бы быть. Так что, когда я узнал, что мы возвращаемся в Ишим даже раньше, чем через год, я почувствовал небывалый прилив радости. Может, это та самая, так необходимая мне сейчас разрядка?

      Я был безумно рад возможности встретиться с семьей, хоть и не всей, ведь, к сожалению, Лизу уже успели отправить на лето к бабушке. Но увидеть маму и папу было бы просто замечательным подарком. Я решил не сообщать по телефону, что приеду, а отправил им по почте два билета в первый ряд на наше представление, чтобы мой приезд стал для них приятным сюрпризом.

      В день, когда я должен был впервые выступить перед своими родителями, я мандражировал, как никогда. Я почувствовал себя просто обычным испуганным школьником, который не выучил домашнее задание, а строгий учитель заставляет его выходить к доске.