— Да лучше бы я на щебенке повалялся! — Крикнул я вслед удаляющемуся силуэту. И уже тише, для самого себя, добавил, — Спасатель хренов…

      Впрочем, долго злиться на него не пришлось. Как только он скрылся за поворотом, из-за которого минуту назад вылетел я сам, оставив меня в этом темном закоулке одного, злость сама собой отступила. Наоборот, появилось какое-то иррациональное желание, чтобы этот человек снова вернулся. Я посмотрел по сторонам, но не увидел ничего, кроме черных в сумраке стен зданий и таких же черных очертаний кустов. Стало как-то неуютно и до ужаса холодно. Я поежился. Никогда раньше я не оказывался в одиночестве в подобных местах в темное время суток.

      Я прошел вдоль здания цирка дальше и, дойдя до конца, обнаружил небольшое крылечко. Впрочем, это как раз то, что мне сейчас было нужно. Здесь было достаточно уединенно и висел какой-никакой источник света.

      Оставшись один на один со своими мыслями непонятно где, я совсем растерялся. Я просто не знал, как быть дальше. Как бы мне не было жаль, как бы не было стыдно, того, во что я вляпался, уже не изменить. И назад, домой, мне, видимо и правда ближайшее время лучше не возвращаться. Только вопрос, куда мне идти, что теперь делать?

      Первым делом я пересчитал всю мелочь, что успел захватить из дома. Мда-а. Сто семьдесят шесть рублей… Этого не хватит даже на еду на несколько дней, не то чтобы уехать куда-то из этого города. И что теперь? Может, этот качок на самом деле был прав и я всего лишь ребенок? Ведь взрослые могут взять на себя ответственность за свои же поступки. А что решил я? Сбежать? Спрятаться? И сколько мне придется бегать? Месяц, два, всю жизнь? Так, может, все-таки вернуться? Быть честным с окружающими и с собой. Нести ответственность. И… запороть свое будущее…

— О чем задумался? — Испугавшись абсолютно неожиданного шепота прямо на ухо, я вскочил со ступени, на которой сидел, и впервые в своей жизни мне захотелось по-настоящему убить человека. Ведь одновременно с тем, как я поднялся, на землю со звоном обрушился весь мой бюджет.

      Я со всей злостью посмотрел на человека, из-за которого мне теперь нужно будет бесконечно ползать, разгребая камни, в надежде найти свои жалкие монетки, но столкнулся взглядом лишь со смеющимися темно-зелеными глазами. Да, видимо, мне никогда не повторить мамин пугающий испепеляющий взгляд, раз мои попытки вызывают у людей только улыбку.

— Ты всегда такой неуклюжий? — Уже обычным голосом с улыбкой спросил мужчина.

      И вот теперь я узнал этот голос. Это был голос того самого человека, с которым мы столкнулись несколько минут назад. Только в этот раз у меня появилась возможность получше его разглядеть. Я никогда не умел определять возраст на вид, но, думаю, ему явно не больше тридцати, а, может, даже меньше. При свете он не выглядел таким уж перекаченным, каким казался в темноте. На самом деле он смотрелся очень гармонично: в меру мускулистый, спортивный, высокий, со слегка растрепанными светлыми волосами и добродушной улыбкой.

— Не твое дело. — Буркнул ему, все-таки наклоняясь и принимаясь за поиски своего несметного богатства. Не знаю почему, но при всем его виде самца, я почему-то был уверен, что мне вреда он не причинит, и это понимание, смешиваясь с моим внутренним состоянием, отчего-то заставляло довольно грубо отвечать человеку, который, по сути, ничем не заслужил подобного отношения. Но сейчас мне больше всего было жалко себя, так что было явно не до заботы о чужих чувствах. — Ты же направлялся куда-то? Вот и иди, куда шел.

— А я, как бы, всё. Пришел. — Весело сказал этот любитель спортзалов и пристроился рядом со мной гипнотизировать камни.

— Да откуда в тебе столько веселья? В прошлый раз улыбался, сейчас, вон, сидишь, лыбу давишь. А у меня тут, между прочим, жизнь рушится! Можно мне немного уважения и личного пространства для размышлений и самобичевания?

— Можно. — Уже серьезно сказал он, но почему-то все равно не спешил уходить. — Только… Холодно же становится. Хочешь, можешь подумать о крахе своей жизни у меня в гостях? Я чай купил… — И в знак подтверждения своих слов, чуть приподнимает висящий на запястье полупрозрачный пакетик, через который действительно виднеется пачка «Липтона».

— Ты издеваешься что ли? Я тебя вижу первый раз в жизни, и должен, как овечка на убой, спокойно идти к тебе?

— Да не бойся ты. Солдат ребенка не обидит. — И снова эта его светлая улыбка.

— Я не ребенок!

— А я не маньяк.

      Если честно, на самом деле становилось всё холоднее, и перспектива провести эту ночь на улице с каждой минутой радовала меня все меньше и меньше. Ведь я так и не решил, возвращаться домой или все же не стоит… Но вот так, поверить первому встречному? Сложно было решиться. Не хотелось доверять кому попало, но и замерзать ночью на улице, тоже мало радости. С минуту простояв в раздумьях, я заглянул в его глаза… и просто не смог ему не поверить. Посмотрел и почему-то твердо понял, не врет, не обидит.

— Денис. — Протягиваю ему свою руку.

— Хренов спасатель. — Улыбаясь, пожимает мне руку в ответ. И в этот момент так стыдно стало за эти свои недавние слова. Я и подумать не мог, что он их слышал. Я смущенно опустил глаза. — Да не парься ты. — Снова улыбнулся он. — Меня так раньше не называли еще. Мне даже понравилось… Ну что, идем?

— Погоди, я сначала деньги соберу... и пойдем.

— Да пусть валяются, забей на них, я тебе отдам, сколько упало.

— А если я скажу, что упало три тысячи?

      Парень скептически посмотрел на практически незаметные в камнях монетки и весело улыбнулся.

— Значит, отдам три тысячи.

      С этими словами он направился прямо на крыльцо, которое я недавно себе облюбовал, и открыл дверь. Подождите-ка? Он что, в цирке что ли живет? На мое удивление он отреагировал очередной улыбкой, и жестом заправского швейцара пригласил меня внутрь помещения.

      Мы сначала поднялись по лестнице наверх, потом прошли до самого конца по узкому коридорчику и оказались напротив обшарпанной, когда-то белой, двери. Парень открыл ее, пропустил меня внутрь, потом зашел сам. Я обернулся, услышав звук закрывающегося на ключ замка.