Было решено, не вполне с моего одобрения, что наша экспедиция будет бородатой. В прошлом году во время путешествия на Эверест я брился каждый день, а бородатые эверестцы, когда я встречался с ними, приветствовали меня обвинениями в желании пофорсить. Подоплека этого заключается в следующем: три года назад в Корее я обнаружил, что моя борода, которая во время войны была известна на нижней палубе под почтительным названием „Черная Бесс“, теперь сильно поседела и подходила больше для „Старого моряка“^[32], чем для относительно молодого человека, каким я себя еще чувствую. Впрочем, после того как я высказал свое несогласие с общим решением о бородах, я через некоторое время обнаружил исчезновение моего запаса лезвий для бритья, и теперь у меня нет никакого выбора. Вскоре наши бороды представят собой любопытное сочетание красок от золотого руна белокурого Тома Стобарта и до завидной черноты доктора Бисуаса, с огненно-рыжим Расселом в качестве промежуточного звена».

«Тарса, 1 февраля.

Завтра, на восьмой день пути, мы должны дойти до Тхосе, довольно большой деревни, расположенной примерно на половине дороги к Намче-Базару.

Самое большое через два-три дня мы вступим в страну шерпов. В своем движении с запада на восток мы пересекаем отроги Гималаев, и наш путь представлял ряд казавшихся бесконечными подъемов, за которыми следовали такие же длинные спуски, дававшие всем нам полную возможность сокрушаться по поводу того, как легко теряется с таким трудом набранная высота.

Два перевала высотой в 2400 метров лежат уже позади, а сегодня мы остановились на ночь в лесистой горной лощине, расположенной примерно на 500 метров ниже нашего первого перевала в 2700 метров. С высшей точки каждой горной седловины я тщательно осматривал горизонт в обоих направлениях: позади не появилась ли арьергардная партия во главе с шерпом Неми, и впереди — в надежде не приближается ли еще один нарочный от Чарлза Стонора, находящегося в Намче-Базаре и на прошлой неделе сообщившего нам радостные и волнующие известия.

Не знаю, является ли установившаяся погода нормальной для этого времени года или же нам особенно повезло, но пока нет никаких оснований жаловаться. Днем бывало так тепло, что мы имели возможность три раза купаться, в последний раз в горном озерке на высоте 1500 метров, где солнце жгло очень сильно и выстиранное в реке белье за час совершенно высохло. Конечно, иногда по ночам стоял жестокий холод, но мы могли обезопасить себя от обеих крайностей, наполняя перед сном грелки кипящим лимонадом. Всю ночь от грелок нам в спальных мешках было тепло, а затем на следующий день мы пили прохладное питье.

Больше всего нас заботило благополучие нашего каравана; многие кули, по-видимому, не имели теплых одеял. Поэтому нам приходилось приноравливать переходы так, чтобы всякий раз к наступлению ночи находиться вблизи от какой-нибудь деревни, где наши люди могли бы найти для себя подходящую пищу и пристанище.

На каждые пятьдесят носильщиков был назначен сирдар, а всем караваном ведал главный сирдар, внушительная личность с татарскими усами, каштановой окладистой бородой, в синей саржевой куртке, бриджах, светло-красном кашне и с зонтиком в качестве знака своего достоинства. Мы отправили двух человек вперед, чтобы предупреждать окрестных жителей о нашем прибытии. Этот метод оказался настолько удачным, что крестьяне толпами спускались к дороге и выносили на продажу лотки апельсинов, лимонов, бананов, чесноку и других свежих овощей, рис и мясо, сигареты для кули и прежде всего чанг, род пива из риса и проса. Вернее, его можно определить как алкогольную кашу, которую, мешая увесистой палкой, приводят во взвешенное состояние. Вкус к этому напитку вырабатывается привычкой, и я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из уроженцев Запада пожелал развить его в себе.

Верховье долины Мачерма, которое, как рассказывают, часто посещал йети

У озера Дуд-Покхари: Анг Тсеринг указывает на следы йети, идущие параллельно его собственным; следы йети длиной 20–23 см и шириной 10–13 см. Обратите внимание, что след моих ботинок 11-го размера двойной и не может служить для сравнения. Шаг йети здесь короче, так как тот взбирался на крутой травянистый берег

Следы йети в верховье долины Дуд-Коси за Мачермой. Они идут слева. Путаные следы справа принадлежат нам, так как мы ходим взад и вперед, изучая следы йети. На ровной местности шаг йети повсюду равнялся 68 см. В этот критический период погода все время не благоприятствовала съемкам. Почти всегда стоял густой туман

Сирдар Анг Тсеринг указывает в сторону верховья долины истоков Дуд-Коси. Позади гигантского барьера простирается Тибет. Чо-Ойю виднеется в левом углу фотографии. Гьячунг Канг — в правом углу; вид по долине Мачерма к востоку. Передовой базовый лагерь едва различим под черной скалой в левом нижнем углу фотографии.

В центре гора Тавече

Тавече; на переднем плане шерпы Норбу, Анг Тсеринг и Анг Тилай. За Тавече находится долина Чола-Кхолы, где партия Джексона шла по следам йети в то время, когда был сделан этот снимок

Ледяная пещера в леднике ниже Чангула (Волчьего перевала); на нем побывали Джексон, Эдгар и Иззард

Конечный подъем к перевалу, ведущему из верховья долины истоков Дуд-Коси в Долину Бхоте-Коси (вышина приблизительно 5700 м)

Вид на Эверест с верхней точки 5700-метрового перевала в верховье долины истоков Дуд-Коси. Эверест слева; только с этого места можно увидеть в профиль и старый северный путь к вершине, и южный путь сэра Джона Ханта. Южный путь спускается к Южной седловине, вновь повышается к вершине Лхоцзе. Вершина Нупцзе чуть впереди Лхоцзе

До сих пор никто из кули не сбежал, и не было никаких несчастных случаев, хотя один человек и его груз чуть не попали в беду на знаменитом мосту ниже Чарикота. Этот мост представляет собой две цепи из звеньев местной ковки со свисающими проволочными петлями, которые, служат опорами для пешеходной дорожки из кое-как скрепленных между собой досок шириной в 15 сантиметров. Все сооружение раскачивается на высоте около 20 метров над рекой Чарнакола. После того как половина носильщиков благополучно перешла мост там, где одна из досок стала еще более неустойчивой, чем обычно, появилось опасное место. За мгновение до того как кули должен был ступить на него, доска взмыла вверх, и незадачливый парень с грузом на спине повис, держась за одну из цепей. К счастью, в критическом пункте мы поставили „регулировщика“, и тот благополучно вытащил кули за головную повязку. После этого происшествия остальных носильщиков направили вброд, и против такого обхода никто не возражал».

«Джунбеси, 6 февраля.