ГЛАВА 5

Я смотрю на диск, затем перевожу взгляд на женщину за стойкой.

— И что мне с этим делать?

Она указывает на длинный коридор.

— Выбери любую открытую комнату и посмотри.

Вот как? Она даёт мне нарезку моей жизни и говорит выбрать комнату? Когда берут собаку, дают больше рекомендаций. Я не двигаюсь, она прочищает горло и взглядом говорит мне, что я свободна. Оглядываюсь на очередь из душ и решаю не спорить. И вообще, если кто-то и может помочь мне вернуться, то явно не эта канцелярская крыса.

Иду по красному ковру и сворачиваю в первую попавшуюся открытую комнату. Все стены ярко жёлтые, за исключением пространства над устройством, напоминающим огромный DVD проигрыватель. Перед проигрывателем стоит кресло с высокой спинкой с тёмно-фиолетовой обивкой — мой любимый цвет. Больше в комнате ничего нет.

Я вытаскиваю диск из упаковки и вставляю в устройство, после чего падаю в мягкие подушки. Словно в объятиях облака. Жаль, нет попкорна. Если я правильно помню, моя жизнь довольна интересна. Лыжи с друзьями, шоппинг в Чикаго, закулисье нескольких концертов. Наверно, забавно вспомнить старые деньки.

В пространстве над устройством появляется сцена моего рождения. Вижу лицо мамы, когда меня кладут в её протянутые руки. Она светится от радости, поэтому моё среднее имя Джой (прим. пер. Joy — радость). Всё это довольно стандартно, как можно понять, но от этого не менее классно. На самом деле, я не знаю, что будет дальше, ведь мой папа не позаботился записать происходящее.

Даже несмотря на утомляющие предыдущие сорок два часа мама выглядит потрясающе. Пожалуй, в Послежизни HD работает лучше, чем проектор в кинозале дома. Вытираю слезу умиления, когда вижу, как папа нежно поёт свёртку одежды. Спустя секунду до меня доходит, что это он держит меня. Вскоре входит миниатюрная женщина с огромной улыбкой, забирает меня из рук папы и начинает целовать каждый дюйм моего лица.

— Глэдис, — говорит моя мама. — Ты не вымыла руки.

— О, милая, — отвечает бабушка. — Я вырастила пятерых детей, ты между прочим одна из них, и все они выросли здоровыми. Кроме того, это моя первая внучка, — она смущённо смотрит на папу, который улыбается от уха до уха, — конечно, это ваш первенец, — она начинает передавать меня папе, но он лишь смеётся.

— Держите её. Но она поедет домой с нами, понятно?

Она хмурится и воркует надо мной.

Когда сцена бледнеет, я понимаю, что ни разу не подумала о родителях. Что они сделают, когда увидят, как их единственный ребёнок лежит на плите в каком-то морге? Мама будет биться в безутешной истерике. Как отреагирует папа, даже представить не могу.

Ясно. Я должна вернуться назад. Закрываю уши руками, когда раздаётся гудение. На этот раз мне удаётся сложить два и два, и я осознаю, что каждый раз, когда я думаю о возвращении, голова грозит взорваться.

Появляется следующая сцена, привлекая моё внимание, и боль потихоньку проходит. На этот раз я на игровой площадке перед своим домом. Там полно детей, но даже сейчас единственная, на кого я смотрю — Эбби Ричардс. Она ещё не знает, но очень скоро мы станем неразлучными. Её мама постоянно путешествует из-за работы, а папа остаётся дома.

Эбби замечает меня и направляется в мою сторону. Я всегда думала о том, почему из всех детей на площадке она выбрала меня. Она будто почувствовала связь между нами.

— Привет, — говорит она.

— Привет, — осторожно отвечаю я.

— Давай наперегонки по склону?

В то время я была невероятно застенчивой, и до сих пор помню сомнение, одолевшее меня. Побежать на всех парах домой и упустить шанс завести первого друга или сказать «да»? Спустя целую вечность отвечаю:

— Конечно.

Не говоря ни слова, мы мчимся к склону, и картинка бледнеет. Долю секунды спустя появляется следующая. Тот же парк, но теперь я иду прочь от Эбби, которая съёжилась на покрытой снегом земле перед несколькими старшими девочками. В этот день умерла её мама, о чём я узнала позже, так как тогда побоялась заступиться за неё.

Картинка мелькает всего пару секунд.

Живот скручивает. Если бы я что-то могла изменить, то изменила бы именно этот момент. Эбби позвала меня рассказать о своей матери. Но я бросила её. Я не только потеряла лучшую подругу, но и Эбби сильно досталось. Вытираю подступившие слёзы. Я не горжусь тем, что сделала, но прошлого не воротишь. Концентрируюсь на следующей сцене.

В шестом классе меня перевели в частную среднюю школу, где я оказалась с людьми, которых не знаю. Большинство моих старых друзей ходили в городскую школу. Я сочувствую себе, особенно во время обеденного перерыва. Младшая версия меня идёт в столовую, выискивая в толпе знакомые лица, но не находит. Чуть не плача, смотрю, как глядя прямо перед собой иду к двери. Моя цель — кабинка в женском туалете.

— Тебе нельзя выносить это из столовой, — говорит кто-то позади меня. Я оборачиваюсь и вижу Марси Хэмптон. Она из седьмого класса. Кроме того, она чирлидер.

— Я просто шла…

— Обедать на лестнице?

Лестница. Почему я до этого не додумалась? Намного более гигиенично.

— Садись с нами, — произносит она, указывая в сторону девочек, одетых как она.

Глаза расширяются от ужаса. Я не перестаю думать: «она шутит? Скорее всего, это розыгрыш. Я не могу просто сесть с этими популярными детьми. Они поймут, что я не из их мира и сожрут меня заживо».

— Эй, народ. Это…, — она поворачивается ко мне и шепчет. — Как тебя зовут?

— Ровена, — отвечаю я.

Она качает головой, смотря с неодобрением.

— Ладно. Твоё среднее имя?

— Джой, — произношу я, мечтая провалиться под землю.

К моему удивлению, её лицо проясняется, и она поворачивается к друзьям.

— Кхм. Это ЭрДжей. Я ей сказала, что она может присоединиться к нам, — это не вопрос. Одним простым предложением Марси посчитала меня достаточно классной и дала мне новое имя. Говорит о силе.

Девочки заваливают меня вопросами о том, кто из учителей мне нравится, а кто нет. Очевидно, я отвечаю правильно, раз надо мной никто не смеётся. К тому времени как звенит звонок, я уже принята, а неуверенная Ровена — в прошлом. Какая ирония.

Когда мы выходим из столовой, Марси говорит:

— Знаешь, на следующей неделе для шестого класса будут отборочные испытания в группу поддержки. Тебе следует показаться.

— Правда? — с удивлением спрашиваю я. — Но я никогда этим не занималась.

Не говорю ей о том, что считаю чирлидеров кучкой заносчивых снобов.

Она широко улыбается.

— Тогда тебе повезло, что мы с тобой знакомы. Я научу тебя всем основам. Может, ты даже сможешь уговорить родителей нанять моего тренера по гимнастике. Она преподаст тебе интенсивный курс по акробатике, и тогда ты будешь готова к пробам, — я колеблюсь с ответом, и она добавляет, — давай. Будет весело.

Экран снова затухает, после чего появляется картинка с выпускного в восьмом классе. После того, как директор зачитывает список имён получателей кучи бесполезных наград, а фальшивые дипломы — в безопасности у любящих родителей, все мчатся во двор за ежегодной книгой. Все вокруг одноклассники неистово хватают книги, чтобы казалось, что у них больше друзей, чем на самом деле.

— Подожди, — говорю кому-то, кто машет фотографией передо мной. Пока я ничего не подписала, я должна увидеть страничку с самыми лучшими. После последнего тура голосования, меня выдвинули на три звания: «самая общительная», «самая популярная» и «определённо взорвёт старшую школу». Выиграть во всех трёх невозможно, но я так сильно этого хочу.

Я наклоняюсь, и глупая улыбка расползается по лицу. Через три секунды я визжу, все головы поворачиваются ко мне, но мне плевать. Это полный триумф. Все три награды мои. Даже фотографии на одной странице. Я живая легенда.

Я достаю металлический золотой маркер. Теперь я готова подписывать ежегодники, но только на своей страничке. Ни за что не поставлю подпись на специальных листах, где расписываются все. Срываю колпачок маркера и пишу столько «никогда не меняйся!» и «увидимся в следующем году!», что к тому времени, как я забираюсь в мамин БМВ, рука трясётся.

Оглядываясь назад, должна признать, что это был крутой день.

Диск проматывается на несколько месяцев вперёд. Теперь я в первом классе старшей школы, и пытаюсь попасть в младшую команду группы поддержки. После трёх лет чирлидинга в средней школе, я довольно хороша. Конечно, меня не задевает, что Марси — капитан младшей команды. Целое лето она усиленно занималась со мной, чтобы я смогла пройти испытания. Бонус того, что Марси взяла меня под крыло — я зависала со многими чирлидерами старшей школы. После особенно изнурительных предварительных смотров сразу после начала занятий мы все сидим в смузи-кафе, потягивая протеиновые коктейли, когда кто-то упоминает Уитни — ещё одну первогодку, которая пытается попасть в группу поддержки.

— Она такая толстая, — говорит одна из девочек, изображая поросячий нос.

Все смеются.

— О, да. И у неё такие слабые руки. Я имею в виду, хочешь быть толстой, будь по крайней мере сильной. Нам всегда нужны девочки для основания пирамиды, — добавляет кто-то ещё.

Вообще-то, для справки, Уитни не толстая. Она просто выглядит не как остальные девчонки. И она очень милая. Мы вместе ходим на геометрию. Она весёлая. Я не хочу над ней смеяться, поэтому сосредотачиваюсь на напитке.

Но Белла, старший капитан, не собирается так просто отпустить меня.

— А что думаешь ты, ЭрДжей? Готова поклясться, я видела, как вы с ней разговаривали.

Я опускаюсь на стуле, глядя на выжидающие лица. Знаю, они хотят, чтобы я присоединилась к бичеванию. Пытаюсь делать вид, что знаю её не очень хорошо.

— Хм, мы вместе ходим на математику. Хотела уточнить у неё домашнее задание.

Белла не купилась на мою отговорку.

— Серьёзно? Но вы выглядели такими дружными. Разве я не слышала, что вы собрались на шоппинг на выходных?